Заг приостановил "Планету", и они молча ждали, кто выедет из-за поля.

Выкатился серый "Урал" с мышью на коляске. Не простой мышью, а с кожистыми крыльями и длинными зубами. Любит эта тварь свежую кровь. Вот и вскинутое копье было готово испить крови Зага и Шуры.

Серый мотоцикл притормозил, покатился на медленном ходу, забирая к правому краю дороги. "Планета" тоже прижалась к своей обочине, неспешно пробираясь вперед.

Рулевой "Урала" выглядел довольно молодо, не старше Шуры, с небольшими редкими усиками на круглом лице. А найт наоборот, был уже седым. Неприкрытые шлемом косматые патлы падали на плечи, слегка развеваясь. Копье найта Летучей Мыши подрагивало, и в такт ему покачивалось Большое Жало.

Шура уже достаточно поездил по Дороге, чтобы понять - этот не будет нападать. Ключей у встречного немного, меньше двух десятков. Ключ "Урала" мог украсить шею Шуры, став пятидесятым. Но если его не атакуют - он тоже не станет искать драки. У него свои дела, а Мышь пусть катится себе, куда ей надо.

Медленно, настороженно, каждый по своей стороне дороги, мотоциклы проследовали мимо друг друга. Уже когда они разъехались на десяток метров, Шура тронул плечо Зага и нажал на кнопку сигнала. "Планета" притормозила.

"Урал" тоже остановился и найт обернулся на окрик Шуры:

– Не видели Красного Волка?

– В Эдж направлялся, - отозвался найт Летучей мыши. - По дороге к Сторкипской переправе.

Шура благодарно кивнул, отсалютовал копьем. "Планета" последовала дальше и вскоре повернула за поле.

Вдоль обочины, над самой кукурузой, седокам попались на глаза два небольших холмика. Они уже почти не отличались от придорожных кочек, лишь были чуть повыше. А не так далеко от старых погребений свежим пятном проступал еще один бугорок набросанной земли, на нем даже не успела пробиться трава. Те, кто ступил на Дорогу, оставались с ней навечно.

Кодекс гласил: "Найт должен умирать в седле, а не на смертном ложе".

– Спите спокойно, братья, - говорил Заг каждому встреченному холмику.

– Удачного пути в Стране Бескрайних Дорог, - подхватывал Шура.

А про себя он думал, что эти холмики отнюдь не такие величественные, как курганы, что оставили после себя кочевники-сириты. Да что значит высота погребальной земли, если в Извечной Стране будет лишь Бесконечная Дорога.

На полуденной стоянке Заг вытирал масло с выхлопной трубы, а Шура лениво жевал кусок твердого сыра.

– Ты же хотел завернуть в родные края, - Заг сочной травой принялся вытирать черные руки.

– Да, увидеть бы старину Дариана. Жив ли еще? Наверное, до сих пор возится со своими пчелами. Знаешь, а я ведь тоже хотел трудиться на пасеке, собирать мед, жениться… Вместо этого трясусь у тебя за спиной.

Заг равнодушно кивнул, выбросил траву и тоже приступил к трапезе.

– Да, конечно хотелось бы в родное село заехать. Бабка поди, уже умерла наверное.

– Поехали. Что мешает? - Загу было все равно, где колесить. Его дом - Дорога, мотоцикл - жена, друг и домашнее животное.

Шура кинул кусочек сыра терпеливо ожидающему Рыжему.

– Время потеряем. В Эдж укатил Волчара. Нам в другую сторону.

– Три года ждал, еще подождет.

– Не подождет, - отрезал Шура. - Если бы не Волк, я бы хотел побывать на родине. И не только. Вот ты когда-нибудь видел Море?

– Видел.

– А какое оно? Больше чем Данюб?

– Больше.

– Да, умеешь ты рассказывать. Я хочу увидеть Море.

– Пару месяцев - и мы на море.

– Пару месяцев - слишком большой срок жизни для Волка. Погнали.

Перед мостом через небольшую речушку Ладонну пришлось сбавить ход и медленно тащиться в хвосте каравана из десятка мотороллеров. В кузовах этих недоношенных мотоциклов высились укрытые брезентом емкости. Наверняка в них везли пружинистую массу, называемую сырым каучуком. Кто-то из купцов затарился на торжищах Рогейна и теперь доставлял в Ремм, где стоят заводы Служителей. Шура когда-то охранял подобный караван. Тогда же и услышал от водителя мотороллера, что из каучука делают резину для покрышек, и что добывают его на плантациях Диссалии из сока тамошнего дерева гевея.

Караван сопровождал найт на темно-красном "Днепре", зорко наблюдающий за всеми, кто приближался к мосту. Мотороллеры ждали, пока проезд через мост освободит еще один свободный охотник на синем "Юпитере". Заплатив стражникам положенную пошлину за проезд, найт промчался по деревянному настилу и скрылся на другом берегу.

Пока старший каравана торговался со сборщиком пошлины, Шура с Загом уныло ждали. Рыжий неодобрительно лаял на водителей каравана и на стражников моста.

Когда вереница мотороллеров начала медленно втягиваться на мост, к "Планете" подкатил "Днепр", сопровождающий караван. Найт не отстегивал копья, потому Шура не беспокоился.

Он уже раньше встречал его на Дороге. И тогда они тоже мирно разъехались. Но Шура запомнил его. Да и не мудрено запомнить этих двоих - рулевого с наполовину обожженным лицом и найта с кожаной повязкой на правом глазу. И Черного Ворона на коляске. Ключей на шее одноглазого было больше пятидесяти, но до Хандреда ему оставалось еще долго.

– Здравствуй, брат!

– Здравствуй, брат! - отозвался Шура.

– Ты был на Большом Турнире Плойны?

– Был.

– Кто получил золотой ключ?

– Тигр.

– Эх-ты! Два года назад я его вышибал на турнире Плойны. Тем интереснее будет встретиться с ним на Дороге.

– А ты от Рогейна ведешь мотороллеры?

– Да. К слову, видел занятную штуку. Борнийцы гнали через Рогейн караван из мотоциклов. Неужели хотят использовать их, как мотороллеры? Вот коповы дети.

– У них нет скольких Храмов, как у нас, вот и гоняют мотоциклы отсюда.

На мост въехал последний мотороллер каравана.

– Удачи на Дороге! - "Днепр" развернулся, направляясь к мосту.

– И тебе удачи, брат!

Когда караван перевалил через мост, Заг медленно въехал на бревна. Сухопарый сборщик пошлины буднично осмотрел "Планету" и ее седоков

– Два бримона, - равнодушно сказал он.

Было слышно, как под мостом квакают лягушки. По бревнам стучали кости - скучающие стражники резались в эту неизменную для всех бездельников игру.

Тяжело вздохнув, Шура извлек из кармана куртки кожаный мешочек, порылся в его тощих недрах, достал серебряную монету, с сожалением отмечая, что кошель значительно потощал со времени очередного дела. Почему все упирается в деньги?

И вроде бы ты свободен на дороге, будто вольный ветер. Езжай, куда сам захочешь, выбирай любую дорогу. Но ветру не приходится платить за харчи, за бензин, за ремонт мотоцикла, за проезд по мостам. Эх, если в ближайший месяц они не настигнут Красного Волка, то придется искать себе дело. В Мидриасе один купец предлагал разобраться с должником. Деньги маленькие, зато хлопот никаких.

Шура несколько раз подбросил монету на ладони. Круглый кусок серебра с выбитой там бычьей головой сверкал в отблесках речной глади. Жалко расставаться с кровно заработанными. Отдавать их только за то, чтобы проехать по этим бревнам. Можно ведь не обратить внимания на незначительную преграду в виде стражников. Большое Жало легко проложит дорогу, а потом Зага никто не догонит.

В этом плане был всего один изъян. Нападение на королевских стражников непременно приведет к тому, что за Осой станут охотиться все воины Дороги. Король даст заказ на головы найта и рулевого "Планеты". Хватит и одного Каннинга, охотящегося за Шурой.

Еще немного полюбовавшись серебряным быком, Шура все-таки бросил монету сборщику, потом достал еще одну. Когда деньги перекочевали в деревянную кадку сборщика пошлины, "Планета" прогромыхала по бревнам моста.

На очередной стоянке Заг мудровал над рукоятью газа.

– Надо менять, - вынес он приговор, туго перетягивая рукоять проволокой.

Потом рулевой достал из коляски предпоследнюю канистру бензина и начал наполнять бак. Им по любому предстояло вскоре посетить Храм, а это очередные расходы. Будь у Шуры пятьдесят ключей на шее, все обошлось бы на треть дешевле.