Побежденный найт опять захрипел.

– Ты скажешь, мол, не все придерживаются Кодекса. И будешь прав. Живи, - Шура убрал меч

Он не добивал тех, кого удавалось обезоружить, и кто к тому времени еще оставался жив. Непременно он убьет только одного.

Того, встречи с которым ищет почти десять лет.

Забрав ключ, Шура подошел к лежащему на дороге копью Ястреба. Ах, вон оно что! В древко насквозь вбиты стальные штыри. Будто кремни в дубинах баберов. Не меньше десятка, под разными углами. Это с их помощью поверженный найт заклинил древко Шуры и вырвал его. Интересная штука.

Но руки Шуры привыкли к своему копью, что верно служило ему уже почти три года. Нужно найти его, хоть это и мудрено в таком тумане. Вся надежда на Зага. Он должен помнить место на дороге, где они встретились с Ястребом.

Звук из тумана возвестил, что "Планета" уже катит сюда. Теперь можно спрятать акинак в ножны на правой голени. Этот удобный, шустрый меч Шура облюбовал в те времена, когда грабил мелких купцов и обирал крестьян…

Тяжело доводится разбойникам в Баделенде. Это вам не богатая укрытиями страна северных варваров, где леса позволяли легко спрятаться от солдат короля Григора. И не западные горы Осси, где жили свирепые татены.

На открытых просторах Объединенного Королевства, где небо соприкасается не с верхушками деревьев, а с землей, и видать на много километров, укрыться можно было только в балках-оврагах, терновниках да колючих островках шиповника. А еще - в лесополосах, что защищают поля от ветров. И то, если стена акаций да ясеней довольно старая и промежутки между стволами уже заполонила молодая поросль.

И все равно находились те, кто не желал горбатиться на поле, или торговать, или служить солдатом. Они предпочитали брать сами все то, что им было нужно. Их время - ночь, их разговор - лязг клинка. И плохо приходилось торговому каравану, если его не сопровождал найт.

Хорошо атаману Корду. У него был мотоцикл. Старенький, потрепанный, без коляски. Краска вся облезла, название затерлось. Уже наверняка только жрецы могли определить, что это за мотоцикл, если бы для Корда вдруг оказались открытыми ворота Храмов. Но это неважно. Главное, что на этом мотоцикле можно было ездить. Быстро перемещаться по ночным дорогам, не таскаясь на своих двоих. Правда, если на Корда устроит охоту найт, то от его мотоцикла проку будет мало. А вот солдаты не могли его настичь.

Корд был хитер. Не зря его кликали Лисом. Тем зверем, что любую собаку вокруг своего пушистого хвоста обведет. И всю ватагу так и прозвали - Фоксы. Атаман планировал операции банды Лисов, просчитывая все на несколько ходов вперед. Тут что важно - устроить вылазку так, чтобы и добычу взяли неплохую, и не было особой шумихи, дабы никто не пустил по их следам найта. Уж лучше два десятка королевских солдат, чем один найт. Полватаги положит запросто.

Потому на села набегали редко, предпочитая грабить бродячих торговцев и караваны бедных купцов, решивших сэкономить на охране. А если Фоксы вторгались в какое село, то предпочитали самые бедные и отдаленные. Крестьяне погорюют да снова запрягутся, чтобы добро восстанавливать. А найта нанимать не станут, а то придется потратить все то, что не забрали разбойники.

Так что ватага Фоксов была самой процветающей в серединных землях Баделенда. Умный главарь, у которого к тому же есть мотоцикл - это круто. Еще главарь любил захватить себе девку покрасивее, потом катал ее ночью на мотоцикле. После этого красавица отдавалась Корду по доброй воле, тогда как остальные брали женщин силой.

Еще одно преимущество, кроме умного атамана, было у ватаги Фоксов. Это их логово.

Ютились разбойники в развалинах древнего города. Эти руины на границе Тимберии и Плойны остались еще со времен жизни всемогущих предков, которые умели подниматься в небеса и поворачивать реки вспять. Древний камень наверняка помнил времена владычества легендарных покровителей найтов - байкеров.

Среди старого бетона, кирпича, камня и рассыпающегося в труху железа жили огромные крысы, собаки, охотящиеся на крыс и люди, охотящиеся на людей.

Не так важны для ватаги сами развалины, как подземелья под ними. Когда-то, еще при прежнем атамане, два найта и сотня солдат перебили много Лисов. Спаслись только те, кто успел спрятаться в подземелья. Этот мурованный сырой лабиринт укрыл полтора десятка разбойников, переждавших облаву.

Темны и сыры подземные норы, запутаны и непредсказуемы, словно кружево ходов в овраге, которые роет настоящий лис. А если знать, где можно обрушить шаткие перекрытия, которые кажутся крепкими только на первый взгляд… Солдаты сунулись было под землю, но, потеряв под завалами нескольких человек, отступили. А оставшиеся разбойники отсиделись в пахнущем сыростью и ржавчиной подземелье. В подземном лабиринте со странным названием, пришедшим из глубины веков, - Канализация. Здесь, в мощных кованых сундуках хранилась ценная добыча и запасы продовольствия. Упрятывать нужно было получше, чтобы крысы не добрались, зато здесь никто из чужаков или королевских солдат не мог разворовать награбленное.

Кроме жизни в Руине, были у разбойников и приятные моменты, ради чего и затевали ночные набеги. Можно взять в собственном сундуке свою долю, оставить оружие, переодеться в приличную одежду и податься в город или большое село - покупать вино, изысканные блюда и женщин.

Главное, чтобы до сундука не добрались серые твари. А с запасами сухарей, соленого мяса и вина можно переждать под землей любую осаду. На крайний случай можно было питаться и мясом самих крыс, больших и упитанных.

Шура тоже обитал в Руине. Когда он прибился к ватаге, то сначала оказался на побегушках у матерых разбойников. Помогал старой Мане готовить еду на всех, гонял крыс из халупы атамана, поддерживал ночные костры.

Первый раз его взяли на дело после того, как он выбил зубы плешивому Рудыку. Тот хотел заставить молодого беглого солдата стелить ему постель. После этого Плешивый стал еще и Шепелявым, а Шуру избили толпой, так, больше для порядка, а вскоре взяли на вылазку.

И началась для него череда ночных схваток с охраной караванов, разграбление сельских амбаров, засады на бродячих торговцев. Собирая свою небольшую долю добычи в собственный сундук, Шура почти ничего не брал оттуда - ни расшитое платье работы мастеров Рогейна, ни клинок с посеребренной рукоятью, не трогал и медленно растущую горку серебряных бримонов и золотых эджей. Он не ходил "оттягиваться в мир", тратился только на самое необходимое - обновить одежду, поменять оружие. Главное - скопить на мотоцикл. Остальное ему ни к чему.

Для него стали привычными яростные ночные побоища, хрипы умирающих охранников, пытающихся защитить добро своих хозяев. У него добавилось свежих шрамов на теле и жестокости в душе.

Когда грабили пешие караваны бедных купцов, которые не могли нанять найта для сопровождения, это было еще ничего. А вот когда забирали нажитое тяжким трудом у крестьян, то Шура поначалу чувствовал себя мерзавцем. Ведь он сам когда-то был землепашцем и помнил тяжесть труда и цену заработанного урожая. Но постепенно он все реже задумывался об этом. Просто старался не убивать мирных работяг. Стражники - это другое дело. Если не ты воткнешь в него акинак, то он всадит в тебя свой меч. Законы ночных схваток были просты и безжалостны.

Однажды, благодаря заступничеству Шуры, разбойники оставили жизнь одному дядьке, который безрассудно пытался защитить свое добро.

Как раз в это время на своем обшарпанном, но вызывающем зависть у других, мотоцикле подкатил Корд. Главарь смотрелся в седле, как король. Еще бы - все топтали пыльные дороги, а он рассекал на мотоцикле. Правда, при этом зорко оглядываясь по сторонам, чтобы первым увидеть найта и попытаться скрыться до того, как начнется преследование. Кто знает, вдруг какие-то сельчане наскребут монет, чтобы нанять найта с парой-тройкой ключей…

– Фак. Что-то очень борз нынче молодняк, - констатировал Корд и янтарные глаза атамана превратились в узенькие щелочки. - Нас должны бояться. А то если каждый селюк будет бросаться с топором, то нам придется гораздо больше трудиться, чтобы добыть пару-тройку золотых эджей. Не хватает духу? - аккуратные усики атамана вздрагивали. - Может, ты недостоин звания Фокса? - взгляд главаря буравил молчащего Шуру.