Значит, так: швыряю артефакт как можно дальше, делаю шаг к пробке… Нет, наоборот, делаю шаг к пробке, швыряю бутылку, хоть стук, да выгадаю. Ногой подбрасываю пробку, если получится, ловлю левой рукой, а правой перехватываю летящий в меня артефакт, опять же, если успею. И одним движением, если удержу одной рукой… Ну пробую!

Бросок. Подцепляю пробку ногой, подбрасываю в воздух, бутылка уже летит ко мне – шустрая, тварь. В последний момент меня осеняет: успеваю сжать пробку зубами, бутылку перехватываю обеими руками, она сама стремится ко рту, надо только немного подправить и крутануть. Все, готово! Получилось!

Теперь можно перевести дух и поразмыслить, что же это было. Понятно, дядька приходил не по мою душу, за котом, но вот отчего он так странно себя повел? Даже не попытался договориться, сразу убивать полез. Значит, заранее был уверен, что кота я не отдам даже под угрозой смерти. Или времени торговаться не было? Пожалуй. Если вспомнить, как меня чаруны на стадионе приветствовали, пушистый нужен очень и очень многим. И церемониться со мной никто не собирается.

Дядька Унорас тяжело дышал, привалившись к холодной стене. Гаденыш, забравший кота, оказался вовсе не так прост, как мнилось вначале. Эта его бутылочка – тот еще подарок, кто только такие делает? Унорас, сам опытный артефактор, оказался неспособен нейтрализовать топорно сделанную вещицу. Какая яга постаралась, в чью светлую (или темную) голову пришла без малого гениальная мысль? Колдодей с удовольствием выяснил бы это, нашел, отметил, принял в ученики, ведь такими придумщиками не бросаются, но сейчас было категорически не до этого. Скрыться от настырных коллег, добраться до кота – вот и все, что надо было Темному Лорду.

Обидно, он почти держал артефакт в руках! Точно просчитать действия котовора, удачно перехватить на кривой улочке, подобраться на расстояние удара – и не суметь взять. Парень, похоже, ведун, такой может инициировать кота, их братии без фамилиара никак, и что тогда произойдет с артефактом, не знал даже он, его создатель. Ясно только одно: добыть его легче не станет. А так – возможны варианты…

Колдодея шатнуло, он спешно прильнул к стене, чтобы не упасть. Кажется, водку он ненавидеть будет до самой смерти. Как, скажите на милость, строить планы, когда на ногах почти не держишься. И вдобавок…

Унорас согнулся пополам и щедро полил свои сапоги. Мостовой, впрочем, тоже досталось. Радовало одно: хоть его неслабо шатнуло, равновесие он сумел удержать.

Немного полегчало, сознание прояснилось, колдодей обрел способность думать. И сразу появилась дельная мысль. Снять след в том переулке, где разыгралась схватка, и с помощью простенького артефакта отыскать гаденыша. Кот его полюбил как родного, будет где-то рядом. Его колдодей отыскать не может, а человека – проще простого. Не получится найти по следу (чудо-кот вполне может создать помехи для поискового артефакта) – обратиться к мастерам Шараги, пусть хорошенько поищут. Главное, не сглупить хотя бы на этот раз, с ножом не бросаться и действовать наверняка. Ведун должен остаться в живых, непременно, если сорвется с котом, он найдет пушистого по следам человека и повторит попытку. И еще повторит, опять и снова. Пока не сумеет белую тварь схватить. Все не так уж плохо, если умеешь ждать.

– Уважаемые Лорды, Светлые и Темные, – начал свою речь дядька Ранвил Экоро Тум. – Сегодня мы собрались…

– Ближе к делу, – перебил его дядька Темногор. – Все знают, для чего эта встреча нужна и чего ради мы вынуждены терпеть присутствие Светлых коллег…

Он намеренно произнес это слово как «калек», желая подразнить Светлых. Верховный чарун Топорянска был отнюдь не в восторге от необходимости действовать заодно со старыми врагами, и упорно искал повода разбить сей противоестественный союз. Однако Светлые на провокации не поддавались, слабо завуалированные оскорбления пропускались мимо ушей, что в свою очередь задевало самого Темногора. Дядьке колдодею проще было огнешар без щитов поймать, нежели оставить безнаказанным небрежение своей персоной.

– …для того чтобы скоординировать наши действия, – продолжал Светлый, в очередной раз проигнорировав сварливого Лорда. – Так случилось, что против нас поднялся весь город, и поодиночке нам просто не выжить…

– Вам не выжить, – перебил Темногор. – Мне, к примеру, не составляет труда выжечь это тараканье гнездо одним-единственным заклятием. Чего с ними церемониться? Быдло, чернь, устроили нам резню – уму непостижимо!

– Уймись, топорянин, – махнул рукой Лорд Тапах. – Потом доругаешься. Целый город сжечь, эко выдумал! Проучить горожан, конечно, надо, но ты уж, мил-дядька, совсем ополоумел. На нем до сих пор защитные чары, Унорасом поставленные, да и Светлые, думаю, возражать будут…

– Непременно, – холодно кивнула Леди Иллиара.

– Возражать мы тоже умеем, – непримиримо вздернул подбородок Темногор. – Поднявшие оружие на моих людей должны быть уничтожены. Я сказал.

– Сказал он, видите ли, – ухмыльнулся Лорд Ренн. – Хоть бы раз дельное что молвил, так нет же, только ворчать и способен. Уймись, верно Тапах указал, а то Круг без тебя составим. Сам посчитай, кто за тебя слово скажет, а кто против.

Сосчитать было легко. Восемь пар глаз смотрели на него с разной степенью недоброжелательности, дойди дело до голосования, Темногор мог бы рассчитывать лишь на один голос – свой собственный.

– Ладно, я понял, – неохотно обронил Лорд. – Уже заткнулся. Экие вы неженки, дядьки мои! Уговорили, послушаем про Радонерскую резню в четвертый раз.

– По итогам резни, – невозмутимо продолжал Светлый, – именуемой иными Радонерской, имею сказать следующее. Сто двенадцать чарунов, Светлых и Темных, погибли безвозвратно, из них среднего звена – четырнадцать, остальные из низших. Тридцать два приняли смерть второй степени, есть надежда вернуть улетевшие души обратно в тела. Двести шестьдесят получили ранения разной степени тяжести, тяжелых – семьдесят. Один из них Высший, Рука Лорда Ларабна, дядька Лорос Лерт Джол.

– Знатно быдло кровушки попило, – пробурчал под нос Темногор.

– И ведь, что характерно, практически голыми руками, – подхватил Лорд Ренн. – Разбитые лавки да самодельные пращи из шейных платков – вот и все оружие. Нет, дядьки мои, толпа – страшная штука. Недобрый день, что для Светлых, что для нас.

– Истинно, – мрачно кивнул Лорд Ранвил. – Но и это еще не все. Введите мальчишку.

Дверь еле слышно скрипнула, в зал вошел дядька Рагунс.

– Кто-нибудь знает этого человека? – поинтересовался Светлый.

– Ну видел где-то, – пожал плечами дядька Темногор. – Вроде из Круга Иллиары, в паре с девкой смазливой ходил.

– Регунс, кажется его зовут, – добавил Лорд Гаврон. – Если э… не путаю.

– Рагунс, – робко поправил юноша.

– Э… неважно, – отмахнулся Темный. – И что в нем такого э… необычного?

– Взгляните на его потоки, – предложил Лорд Ранвил.

– Э… – ошеломленно промямлил дядька Гаврон, забыв от удивления все остальные слова.

– Павера-то темная! – торжествующе выпалил Темногор. – Это что же получается, в городе нигроманты? Не было беды, да приперлась ты. Только этого не хватало!

– Рассказывай, – приказала радость Иллиара, и дядька Рагунс выложил все. Вместился весь его, без сомнения, захватывающий рассказ в одну-единственную фразу: «СамНеЗнаюКакЭтоСлучилось!»

Лорды дружно почесали в затылках, Леди поправила прическу.

– Солнц тридцать назад, – задумчиво начал Лорд Тапах, – нигроманты словно вымерли, ни слуху ни духу от них.

– После того, как дядьки Темногор и Ларабн сожгли Умельца Капека, – добавил Ранвил. – Самого сильного адепта Нигредо на моей долгой памяти.

– Поговаривали еще, – вступил дядька Ларабн, – что Умелец Сторк, друг и учитель безвременно сожженного Капека, собрал оставшихся нигромантов и увел их в некие пустоши. Якобы создавать Орден Нигредо. Мои послухи пытались проверить, доказательств не нашли.