Тем удивительнее кажется то, какими незначительными средствами из государственной казны должно было обходиться строительство южных городов. В 1787 году, например, правительство предоставило почти 3 миллиона рублей для Екатеринослава и Таврической губернии: из этой суммы в действительности не было выплачено ни копейки. Изобретательность, самофинансирование и суровая эксплуатация поселенцев оставались непосредственными источниками, из которых Потемкин черпал необходимые средства. То, что при этом некоторая надежда витала в воздухе, не должно удивлять. Даже при таких гигантских предприятиях всякого рода колонизационные и военные спекулянты чувствовали себя весьма неплохо. Коррупция и взяточничество процветали необычайно ярко. Пожалуй, не существовало никакого баланса издержек и выгод, который бы мог представить реальное положение дел. Трудно сравнимые друг с другом фрагменты отдельных бюджетов скорее запутывали положение, чем давали в итоге реальную картину.

Даже из фрагментов было отчетливо видно: князь Потемкин жил на юге также весьма и весьма роскошно. Он не наживался лично на деньгах императрицы и казны. Согласно господствующему в те времена праву он не был ни взяточником, ни преступником. Он выступал как абсолютный самодержец на службе у своей императрицы. Потемкину не было нужды утаивать деньги. Кроме того, он даже не помышлял об этом. Личные и государственные средства — для него в этих понятиях не существовало формального различия. Поэтому подсчет предоставленных Советом при Высочайшем дворе средств ничего не дает. Секретарь Попов пытался после смерти Потемкина подвергнуть ревизии книги домашних расходов князя. Он натолкнулся на ужасную неразбериху и разочаровался в задании. Император Александр I через несколько лет точно так же смирился и, в конце концов, приказал списать расходы Потемкина как часть оставленных Екатериной II государственных долгов. Путаница в финансах Потемкина была слишком большой. Даже император Павел I, который не упускал ни одного случая обнаружить ошибки у своей матери, не смог на этот раз ничего изменить.

Так что легенды о финансовой расточительности Потемкина остаются в подвешенном состоянии. Поскольку финансовые проблемы Потемкина были непосредственно связаны с проблемами Великой Екатерины, русская имперская историография не имела ни малейшего интереса проливать слишком яркий свет на сей темный вопрос. Так как в России даже через 200 лет простились с самодержавной системой управления только во внешних ее проявлениях и методах, то продолжали восхвалять императрицу и Потемкина, но не требовали никаких разъяснений относительно того факта, что царица и ее первый государственный деятель проявили себя в роли расточителей народного достояния. Светлейший князь Григорий Потемкин достиг феноменальных личных успехов в колонизации Юга России, Южной Украины, Крыма и Северного Кавказа, подобных которым трудно найти у выдающихся государственных мужей. Жестокая агрессия и захват территорий тем не менее оставались реальностью. Возникшие в конце XX столетия независимые государства (например, Республика Украина) в виду особенностей национального исторического развития должны были бы ощущать относительно небольшой интерес к воспеванию русской аннексии в XVIII веке.

Екатерина проводила идеи просвещения в жизнь как раз таким образом, чтобы развивались такие личности, как, например, генерал-фельдмаршал Суворов. Суворов стал в марте 1778 года главнокомандующим всех русских войск в Крыму, на Кубани и вплоть до Астрахани. Кроме того, в 1779 году пришел приказ о создании Новоросской дивизии, при помощи которой он охранял всю южную границу. При выполнении обоих этих задач Суворов тесно сотрудничал с Потемкиным. Суворов непосредственно ставил свою подпись в качестве ответственного лица под приказом о выселении христианского населения из Крыма.

Эти и другие примеры нужно подчеркнуть, чтобы не осталось впечатления, что Потемкин объединил все ключевые должности в своих руках и все необходимые решения принимал в одиночку. Конечно, вся ответственность перед государыней всегда оставалась на нем. Но он опирался на советы и помощь военных экспертов и передавал им важные задания командования. При этом достойно внимания, что такие люди, как Румянцев, Суворов или Ушаков, каждый по-своему, были такими же эксцентрическими индивидуалистами, как и Потемкин.

В ходе своей карьеры князь Потемкин постоянно носил высокие воинские чины. Во время выполнения своих задач на юге он сначала имел чин генерал-поручика. Тем не менее он никогда не был в собственном смысле слова военным, а приобрел себе славу государственного и политического деятеля, будучи компетентным в обширном круге проблем. Военное образование он получил лишь в молодые годы, когда служил в Конной гвардии. Для того чтобы быть кадровым офицером, он не обладал никакой профессиональной подготовкой, а лишь практическим опытом, вынесенным им из первой турецкой войны. Но это не зависело от масштаба его личности и от желаний императрицы. Жизнь принуждала его к непосредственному вмешательству в военные операции. Но он занимал и непосредственные командные должности в войсках. Потемкин видел свое собственное задание в другом направлении. Он хотел реформами вывести вооруженные силы из тупика косных традиций и превратить их в современную армию. Россия должна добиваться успехов и вести победоносные войны! Первая турецкая война показала, как плохо армия была подготовлена к серьезному конфликту. По саркастическому высказыванию Фридриха II Прусского, русские победили потому, что турки были подготовлены еще хуже: война одноглазых против слепых. В этом суждении, возможно, была заключена в полной мере политическая злость, если принять во внимание то недоверие, с которым Фридрих II рассматривал войну на Юге России.

Царица предоставляла Потемкину полную свободу действий при руководстве армией, и такую же свободу действий он, со своей стороны, предоставлял также командующим. Разумеется, он проявлял свою волю сурово, даже жестоко. Благосклонность имела место только в случае успеха. Вероятно, было бы преувеличением считать Потемкина блестящим стратегом, который был в состоянии разрабатывать такие гениальные планы операций, как, например, одаренный принц Евгений [80].

Потемкин думал в большинстве случаев о повседневных, практических вещах. Для назревших военных реформ он, к примеру, выработал ряд совсем простых на первый взгляд схем, за которые он держался сам и которым он подчинил жизнь солдата.

Предлагаемые им правила исчерпывались немногими образцами, взятыми из будничной жизни. Внутреннее назначение любой вещи требовало своей адекватной внешней формы; солдат должен был быть частью единого живого организма, жить для выполнения его задач и поэтому должен быть свободен от любого бесполезного внешнего принуждения; армия нуждалась в обучении воинскому искусству.

В сущности, Потемкин добивался того, чтобы придать предпочитаемому Екатериной прусскому военному образцу форму, больше соответствующую национальному русскому духу. И он исходил, конечно, из соображений пользы. Одновременно им руководило осознание того, что военная тактика в духе Фридриха II нуждалась в реформировании и не могла полностью отвечать имперским целям России. Он связывал оба круга проблем воедино и делал из них вывод о решающей роли солдат.

Такие генералы и адмиралы, как Суворов или Ушаков, могли облечь военно-политические планы Потемкина в лучшую практическую форму. То, что между ними бушевала ожесточенная борьба авторитетов, взаимное соперничество, чувствительно мешало военным операциям, а офицеры постоянно жили в страхе оттого, что князь Потемкин был фаворитом при дворе, было скорее повседневной иллюстрацией проявления абсолютного господства, чем описанием характерных особенностей или возмутительных беспрерывных скандалов вокруг личности Потемкина.