Конечно, едва ли есть другая наука, которую можно сделать столь же интересной для ребенка, как география, равно как и сильнейшим инструментом развития человеческого ума, и вместе с тем средством ознакомления ученика с правильными методами научного мышления, пробуждения интереса к естественным наукам вообще. Дети небольшие почитатели природы, как таковой, если она не имеет ничего общего с Человеком. Эстетическое чувство, которое играет такую большую роль для воодушевления натуралиста, очень слабо в ребенке. Гармония в природе, красота ее форм, удивительная приспособляемость организмов, удовлетворение от познания физических законов - все это придет позже, после детства. Ребенок все привязывает к человек, к его борьбе с препятствиями, к его поступкам. Минералы и растения оставляют его равнодушным: он переживает период, когда превалирует воображение. Его интересуют человеческие драмы, или… рассказы об охоте, рыбной ловле, морских путешествиях, борьбе с опасностями, об обычаях и манерах, традициях и переселениях; все это одно из лучших средств для развития в ребенке страсти к изучению природы. Некоторые нынешние «педагоги» стремятся убить в ребенке воображение. Лучшие из них поймут, насколько ценным является помощь воображения для научного мышления.

Описание Земли и ее обитателей - это, конечно, лучшее средство для достижения такой цели…

Не география должна выполнять и другую, более важную задачу. Она должна научить нас с самых ранних лет, что мы все братья, к какой бы нации мы ни принадлежали. В наше время войн, национального самомнения, самоутверждения и шовинизма, которые умело подогреваются людьми, преследующими собственные, эгоистические, личные или классовые цели, географии должна быть - насколько школа может это сделать в противовес враждебным влияниям - средством опровержения этих предрассудков и создания иных представлений, более отвечающих человечности. Она должна показать, что каждая нация кладет в фундамент общего благосостояния свой неповторимый камень и что только малая часть каждой нации, заинтересована в поддержании чувства национальной ненависти и шовинизма. Следует учитывать, что независимо от других причин, питающих шовинизм, многие народы плохо знают друг о друге.

Эта вторая задача достаточно велика. Но есть еще и третья, еще более грандиозная, - рассеять воспитанные в нас предрассудки относительно «низших рас». Это особенно важно в эпоху, когда все заставляет нас предвидеть, что мы вскоре вступим в ними в гораздо более тесные контакты, чем когда-либо раньше…

Существует отрасль знания, которую систематический французский ум называет Физика Земли и которую, благодаря тесной связи с другими науками, следует развивать и изучать отдельно - как для ее собственной выгоды, так и выгоды смежных наук. Она преследует определенную цель: раскрытие законов развития планеты. И это не просто описательная наука, не просто карты, как однажды сказал о ней один известный геолог, но и работа ума, потому что она открывает законы, управляющие процессами определенного типа - предварительно описав и систематизировав их.

География, во-первых, должна быть наукой о законах, которые управляют процессами изменения лика Земли. Законы эти - как бы ни были несовершенны наши нынешние знания о них - касаются формирования континентов и их исчезновения, их прошлых и настоящих границ, направлений действия различного рода стихийных сил. Эти модификации континентов подчинены законам движения земной коры, точно так же, как распределение планет Солнечной системы - космическим. Вот один пример из сотен; если рассмотреть два континента - Азию и Северную Америку, то заметим ту роль, которую в их в их структуре играют колоссальные равнины; древность эти равнин, серия веков, в течение которых они оставались континентами, направление их осей и узкие оконечности, вытянутые к району около Берингова пролива, и когда к тому же мы примем во внимание параллельность горных цепей и последовательность к которой главные направления горообразования - северо-западное и северо-восточное - повторяются, направлены на юг, мы должны прийти к выводу: какие-то единые законы действовали там и тут при формировании громадных возвышенностей и плато на земной коре. Эти законы до сих пор не открыты. Сама орография четырех континентов в эмбриональном состоянии. Но мы уже нащупываем известную гармонию в крупных структурных линиях Земли и можем строить догадки об их происхождении…

1 The Nineteenth century, v. 35, p. 141-157.

Если бы ледниковая теория основывалась только на наших знаниях воздействии ледников и покровов льда на горные породы, о характере ледниковых отложений, которые рождаются на их поверхности, а также на доказательствах того, что эти отложения никогда не были транспортированы текущей водой, а сконцентрированные в валы, которые не могли быть созданы водой, - короче, если бы только на фактах динамической геологии - уж тогда она покоилась бы на прочной основе. Но теория располагает для своего подкрепления еще и целой армией палеонтологических фактов, прямо доказывающих охлаждение климата в то время, когда огромный ледяной покров начинает отступать из умеренной теперь зоны; сверх того, она подтверждена данными, недавно полученными относительно послеледникового времени.

Уже в 1846 году Е. Форбс осмелился предположить, что близкое сходство арктической флоры и растительности высочайших вершин Альп, Пиренеев и Гималаев обязано тому факту, что было время, когда низменности Средней Европы полностью покрывались арктической и субарктической растительностью, которая оставила свои следы в верхней части плоскогорий. Его предположение теперь полностью подтверждено многолетними исследованиями как шведского геолога Натхорста, так и исследованиями Неринга в области послеледниковой флоры и фауны. Натхорст, который специализировался на этом предмете, действительно доказал, что на всей площади Европы, которая была подвергнута обследованию, имеются многочисленные след субарктической растительности. Он исследовал Швецию, Германию, Великобританию и Россию с этой специальной целью, и всюду извлекал из верхних моренных отложений ледяных щитов образцы глин и торфяников, содержащие остатки арктических карликовых видов березы и ивы, которые вместе с другими видами характеризуют в настоящее время тундры далекого Севера или растут у краев арктических ледников. Действительно, эти отложения совершенно подобны тем, которые теперь образуются у краев ледников Шпицбергена и Гренландии. Таким образом, очевидно, что в то время, как многочисленные ледяные покровы медленно отступали к Северу, тундровая растительность сменялась степной, и в Европе обитали в это время виды, встречаемые нами теперь на берегах Арктического океана…

Теория Неринга встречает во многом неблагоприятную критику, но эта критика была вызвана частично легкими преувеличениями в его первых выводах и, главным образом, неправильным толкованием слова steppe (степь). В Западной Европе это слово вызывает мысль о сухих пустынях, тогда как в действительности для обитателей собственно степей - это синоним «прерий» и «пампасов». Подразумеваются легко всхолмленные земли, покрытые степными травами, но не полностью безлесные. То, что русские ботаники назвали «лесостепной зоной» южной России, где растительность леса и степи находится в борьбе друг с другом, было бы лучшим ответом на факты, установленные Нерингом. Это также должно наводить на мысль, что широкое распространение степных земель неизбежно подразумевает засушливый климат, подобный тому, какой преобладает в среднеазиатских пустынях. Однако Барабинская степь, например, источена бесчисленным количеством озер, и слой дождевых осадков в этих степях, так же, как в южной России, варьирует от 14 до 20 дюймов. Идея Неринга, таким образом, правильна, поскольку подразумевается, что тундры, которые покрывали Среднюю Европу после отступания ледяного покрова, постепенно вытеснялись лесами, но в то же время большие пространства оставались безлесными. Это делает в действительности очень вероятным, что в то время, как низкие и плоские заболоченные пространства, погребенные под глинистыми моренными отложениями, покрывались болотистыми лесами, подобно «урманам» на Оби и Иртыше, оставались широкие пространства, покрытые более проницаемыми ледниковыми и флювио-глициальными отложениями, которые обретали облик прерий. На сегодняшний день мы можем видеть то же самое как раз в Амурском регионе с его влажным климатом, в степных пространствах Биры и Зеи.