— За советами это к Саурфангу-старшему. Помнится, в Нордсколе он держал тебя в ежовых рукавицах.

— Это так, — согласился Вождь, — но Саурфанг терпеть не может жару. Ты увидишь его в Дуротаре только в тот день, когда горы песка превратятся в горы снега.

Дело было не в сугробах и не погодных явлениях, понял Парук. Саурфанг-старший командовал остатками Ордынского гарнизона в Нордсколе — почетная и нужная должность, он нужен был Нордсколу так же, как Гаррош нужен был Оргриммару.

Вол’Джин обвил чашу длинными пальцами, но не оторвал ее от стола.

— А Тралл? — спросил Вол’Джин тихо.

Гаррош медленно покачал головой и ответил:

— Тралл вернется в Оргриммар только, чтобы раздать приглашения на свадьбу. И ему, кстати, будет удобней раздать их разом в Тронном Зале, чем мотаться по Степям в поисках лучшего друга.

Вол’Джин помолчал, потом сказал:

— Я слышал, как ты поступил в Когтистых Горах. Это… поступок достойный Вождя Орды. Тралл хотел, чтобы ты научился ценить мир, Гаррош.

Гаррош кивнул. Парук не знал, что произошло в Когтистых Горах, но счел нужным не задавать лишних вопросов.

— Скажу тебе честно, тролль, — Гаррош перегнулся через стол, — пора перестать оглядываться на Тралла. Я добиваюсь своих целей несколько иначе, чем Тралл. Даже совсем-совсем иначе. Если ты можешь с этим смириться, то пей со мной и этим орком за Оргриммар. Если нет — то уходи.

Вол’Джин впервые улыбнулся:

— Кого же ты так испугался в Нагорье, Гаррош? — спросил он.

— Самого себя, — без тени улыбки ответил Вождь.

Вол’Джин подхватил со стола стопку и разом осушил, даже не поморщившись. Затем со всего размаху хлопнул ею по столу.

Гаррош тоже выпил и, утерев губы тыльной стороной ладони, выдохнул:

— Да хранят тебя духи, тролль. Мне нужна твоя рассудительность, которой мне так не хватает. И я верну Острова Эхам тебе и твоим троллям. Хотя мне и придется сделать это во второй раз, — ухмыльнулся Гаррош.

Вол’Джин сузил глаза, но ничего не ответил.

Он поднялся на ноги и кивнул Паруку. Наверное, решил, что Парук один из охранников Гарроша, а может, понял Парук, его задачей и было произнести этот решающий тост за Оргриммар. Наверняка, Гаррош предвидел и это. Ведь он знал, как сильно Парук стремится в город.

— Как только мы снова обратимся к духам-лоа на Островах, я вернусь в Оргриммар, — сказал Вол’Джин. — Тролли Черного Копья будут верно служить тебе, Вождь Орды. Ты изменился, и я рад этому. Только… — он ухмыльнулся, — давай обойдемся без этих твоих увольнений?

Гаррош хохотнул. Парук понял только, что это, вероятно, снова была отсылка к Когтистым Горам и произошедшему там.

— Договорились, — пообещал Гаррош.

— Тогда прощай, — Вол’Джин накинул на голову капюшон и вышел прочь.

Гаррош сел обратно за стол. Парук, запоздало сообразил, что пока оба вождя стояли, сам он остался сидеть и теперь вскакивать точно было поздно. Он разлил оставшееся пойло себе и Гаррошу. В голове шумело.

— Ну что, готов ехать? — спросил Вождь, когда они выпили.

Ждать два года, чтобы явиться вот в таком состоянии? А разве он сможет спокойно прождать еще несколько часов, чтобы протрезветь?

— Готов, Вождь, — сказал Парук твердо.

Они поднялись из-за стола и покинули таверну. У входа были привязаны два волка. Гаррош оседлал черного и кивнул Паруку на серого.

— Нужно успеть до заката. Ночью Альянс перекрывает дороги и тогда придется ночевать в пустыне.

Парук сел на спину волку и коснулся его жесткой шерсти на загривке. Волк оглянулся на него желтым глазом, оглядел, словно оценивая, и двинулся к городским воротам.

— А что произошло в Когтистых Горах? — спросил он Гарроша.

— А что, в таверне тебе не рассказали об этом?

Парук покачал головой.

— Ох, уж эти новости из Нагорья, — преувеличенно тяжело вздохнул Гаррош. — А ведь до этих битв с Древними Богами только обо мне и говорили…

— Так все же?

— Один генерал решил, что все средства хороши в борьбе с Альянсом и сравнял с землей целое поселение ночных эльфов.

— И за это он был уволен?

— Ага. С двадцатиметровой высоты, — ответил Гаррош. — Со свистом вылетел с занимаемой должности, кажется, так говорили в тавернах. Теперь хватит болтать, едем быстрее. Удержишься в седле?

— Да.

Волк Гарроша сорвался с места и устремился вперед. Парук должен был держаться рядом, а не позади, чтобы не глотать пыль.

Гаррош не остановился ни на одном из блок-постов Альянса. Только едва замедлял движение и поднимал темную руку. Солдаты кивали и пропускали его без слов. Эти люди пришли сюда, в пустыню Дуротара, чтобы убить его, Вождя Орды, думал Парук, а теперь они кивали ему со всем уважением, какое только возможно было между орком и человеком.

Не одна только Сильвана изменилась за это время.

Парук снова увидел черные стены Оргриммара. При Тралле, как поговаривали после смены Вождя, столица орков была больше похожа на какую-то захолустную деревеньку. Тралл был хорошим Вождем, но в военное время орками должен был править такой, как Гаррош.

Парук глядел во все глаза на новый Оргриммар. На оббитые темным шипованным железом врата и на высоченные крепкие стены. На ров вокруг города. Они въехали внутрь не через главные врата, они оставались заперты даже сейчас, когда война считались оконченной. Им открыли боковую узкую дверцу.

Они въехали в город, и Парук не узнал его. Он знал о пожарах, после которых город перестраивали, и разумеется, помнил о последствиях артиллерийского обстрела, но то, что он может не узнать родной город, ему казалось невозможным. Но он ехал следом за Гаррошем, боясь упустить того из виду, потому что в одиночестве он явно потеряется в этой разношерстной толпе. Парук не видел главного банка, не видел аукциона, только новые строения и новые указатели. Нашел бы он сам дорогу к таверне Гришки, если бы не Гаррош?

Гаррош свернул вправо от главной площади и остановил волка. Таверна уцелела!

— Слезешь сам или тебя придется тащить? — улыбнулся Гаррош.

Парука все еще шатало, когда он спустил ноги на землю. Он видел несколько ступеней и деверь, и порог. Порог, который он сейчас переступит.

Он услышал, как Гаррош спросил его тихо:

— Дальше-то у тебя какие планы, Парук?

— Сделаю ей предложение.

— Отлично, но я спрашиваю не об этом. Куда подашься потом?

— Если она откажет мне, то вернусь в Пустоши, к кентаврам. Больше идти мне некуда.

— К кентаврам? — с сомнением повторил Гаррош. — Поговори со мной сначала, если решишься хоронить себя в Пустошах. Договорились?

Парук кивнул.

— Теперь идем решать твою судьбу.

Они поднялись по трем ступеням. Сначала Гаррош, он следом. Парук зажмурился, когда услышал, как скрипнула дверь, на него пахнуло свежей соломой и выпивкой, зашелестели разговоры и застучали стаканы.

Он сделал этот последний шаг с закрытыми глазами и, только преодолев порог, тогда открыл глаза. Все в таверне глядели на Вождя Орды.

— Пива моему другу! — зычно громыхнул Гаррош Адский Крик. — Лучшего пива герою Орды!

Кому?! Не нужно ему пива, он никакой не герой, это во-первых, а во-вторых, если он сейчас выпьет еще и пива, то тут и двух слов связать не сможешь, а может, и под стол тут же рухнет. Тогда уж точно куковать ему с кентаврами до скончания века.

В таверне засуетились. Вскочили посетители, освобождая лучший столик, двигались лица, ему пожимали руку, но Парук до сих пор не видел среди них главного, дорогого его сердцу. Гаррош что-то говорил о достижениях Парука в Нагорье и призывал каждого в таверне выпить в его честь.

— Где же напитки, хозяйка?! — громко возмутился Гаррош.

И тогда Парук увидел ее. Гришка стояла на ступенях, ведущих со второго этажа таверны.

Парук, кажется, сбил с ног еще кое-кого из посетителей, пока пробивал себе дорогу в ней, наверх, на лестницу. Гришка медленно, словно силы отказали ей, опустилась на одну из ступеней.