Гаррош был орком, а значит, одним из тех, кто выталкивал его на арену безоружным против хищных зверей или кровожадных огромных огров. Вариан подпитывал себя ненавистью к оркам в борьбе за свою жизнь, и это помогало ему там, на аренах, но сейчас?…

Вариан впервые стоял так близко к Гаррошу, что видел даже сколы на костях демона, инкрустированные в наплечники Вождя, видел, как вздувались от напряжения обвитые цепями темные руки, в которых он сжимал знаменитый топор с зазубренным обухом, доставшийся Гаррошу от отца, Громмаша Адского Крика. У них была своя история, своя жизнь, правила и традиции. Они не были чудовищами, по сути, ведь и орки, и люди были созданы Титанами, как и остальные народы, населявшие Азерот. Истинные чудовища обитали в сырых подземельях и за стенами мрачной крепости, из которой немногим посчастливилось выбраться живым.

Его сын понял это раньше, чем он.

— На Редут, Вождь, — кивнул Вариан и, вскинув меч, крикнул: — НА РЕДУТ!

Темнокожий орк взревел во всю мощь своей глотки:

— Лок-та-а-а-ар огар!

Гаррош вскинул топор. Ветер хлынул через отверстия орнамента на обухе, и Вариан снова услышал прославленный вой смертоносного оружия.

Но на этот раз вой не внушал ему ужаса.

А вспышка в небе плясала и вертелась…

Пленение Альянсом не продлилось долго, да и солдаты Альянса, нужно отдать им должное, в течение этих полутора суток обращались максимально почтительно с Верховным магистром Луносвета. Роммат, конечно, все это время ожидал какого-нибудь подвоха, но все шло гладко. Ему предоставили просторную палатку и хорошую пищу, и пусть вокруг него простирался военный лагерь Альянса, он с каждым часом чувствовал, как крепнет его спокойствие.

Но продлилось оно недолго.

На исходе вторых суток в сопровождении генералов Альянса и лорда Фордринга из Серебряного Рассвета к Роммату пожаловал некий гоблин.

— Представитель Вождя Орды, — отсалютовал коротышка. — Велено освободить вас и поручить командование над силами Орды.

— Какое командование? — переспросил Роммат.

— Орда заключила с Альянсом перемирие ради совместного удара по Сумеречному Нагорью, — объяснил гоблин. — Вождь поручил вам, Верховный магистр, командовать нашими силами. Это большая честь.

Из его рук Роммат принял адресованное ему послание. «За причиненные неудобства и проявленные стойкость, мужество и терпение назначить Верховного магистра Луносвета Роммата главным в командовании отбывающих в Сумеречное Нагорье сил Орды. Начать мобилизацию в кратчайшие сроки и сразу после освобождения», гласило послание Вождя Орды, почти слово в слово повторявшее уже сказанное гоблином.

Невероятная честь, по мнению орков, но это не было пределом мечтаний для эльфа крофи. Генералы Орды — пятеро суровых орков с топорами наперевес, — выслушали приказ о назначении Роммата дважды и без энтузиазма. Он стоял перед ними, в шелковых багряных одеждах, и в правдивость приказа орки поверили не сразу.

Роммат надеялся, что не вернется сюда. Что не увидит вновь эти насупленные небеса и темную махину Грим-Батола на горизонте, что ему не придется вновь давиться терпким дымом пожаров, которые, казалось, и не прекращали своего буйства. А еще ветер, дождь и холод…

Ему, конечно, пришлось облачиться в доспехи, он не мог оставаться и дальше в магической робе, но смена наряда не породнила его с орками. Впрочем, надо отдать им должное, орки только молча сплёвывали в сторону, когда выслушивали его приказы.

А еще гоблин. Настырный коротышка не отходил от Роммата ни на шаг. Он постоянно тараторил, расспрашивая Роммата о магических трактатах и разных премудростях волшебства. Сам-то он тоже был магом, но довольно посредственным, как оказалось, когда Роммат попросил гоблина об услуге и протянул ему кисти рук, чтобы тот освободил его от наручников, блокировавших магию.

Простецкий артефакт вызвал в гоблине бурю эмоций, он бился над ними и так и эдак, но не смог освободить Роммата, а из лагеря Альянса их выпроводили настолько быстро, что даже не озаботились полноценным освобождением пленного мага. Чтобы открыть наручники, не нужно было обладать каким-то невероятным знанием в области магии, в этом и была их основная хитростью — они разжимались с помощью простейшей магии, а не силой. И это мог сделать любой другой маг, тогда как заключенный своими силами воспользоваться попросту не мог, каким бы могущественным он ни был.

После стольких бессмысленных попыток гоблина, пока они летели на дирижабле из Оргриммара в Нагорье, Роммат решил, что в лагере встретит кого-нибудь из эльфов крови и те обязательно помогут ему.

— А может, и не нужно избавлять от них, — пошутил тогда гоблин. — В Нагорье сейчас, знаете ли, лучше магией не пользоваться.

Роммат кисло улыбнулся в ответ, но разговор продолжать не стал. Он даже не удосужился узнать имени гоблина, да и зачем? Роммат надеялся, что их пути, наконец, разойдутся в Нагорье.

Драконы помогли спуститься им с борта корабля, который отправлялся прямиком на передовую. Роммат боялся, что его отправят и дальше командовать солдатами Орды, и, ему казалось, орки опасались того же, но все сложилось удачно — в этот раз маги оказались не у дел. Задачей Роммата было только проконтролировать сбор и отбытие орков. Большая честь, по мнению Вождя Орды, и орки целиком разделяли его мнение. Каждый мечтал хоть раз оказаться у руля и каждый не понимал, за что этой чести удостоился эльф крови.

Роммат и рад был покинуть дирижабль как можно быстрее. Вместе с гоблином — проклятье! — они взобрались на спину дракона, приземлившегося прямо на палубу, и отправились в лагерь, разбитый на вершинах гор. Редут был брошен, об этом Роммат узнал еще в дороге от разговорчивого гоблина, теперь там хозяйничал какой-то невообразимый монстр, но скоро силы Орды и Альянса с ним расправятся.

Роммат не понимал, зачем Алекстразе вдруг понадобились смертные солдаты, не понимал, на что надеялись сами солдаты и каких целей добивались Вождь и король. В их планах, присланных генералам, не было похода на Грим-Батол, а без него битвы с тварями на просторах Нагорья превращались в бессмысленную трату времени и жизней.

В лагерь они прибыли в разгар военных действий, и всем — даже эльфам крови — было не до них. Роммат обратился к нескольким с просьбой снять наручники, но перепуганные насмерть от последствий применения магии они все отказались. От одного из них он и узнал, к чему привела его просьба к Джайне Праудмур заменить его на передовой. Больше Роммат не настаивал.

Роммат видел шаманов, показавшихся ему единственным островком спокойствия среди хаоса. Они сидели вокруг потухшего очага и шептали обращенные к стихиям молитвы. Ветер обходил их стороной, хотя других в лагере сбивал с ног в два счета. Роммат и самедва устоял, к тому же с вершин неслись настоящие грязевые реки, размываемые дождями. Он промок и замерз, а защиты нигде не было. Палатки, — какие еще остались, — срочно сворачивали и придавливали сверху камнями, чтобы их не унесло прочь.

— Вы ведь совсем продрогли! — всполошился гоблин.

И когда он только отстанет?

— Пойдемте со мной, пойдемте, — тараторил гоблин. — Там, на вершинах, есть убежище, есть защита, пойдемте, давайте, не нужно нам тут оставаться, мы ведь маги, сейчас опасно, пойдемте…

И вот так всю дорогу, словно бы на одном дыхании, десятки слов в минуту. Роммат позволил себя увести. Холод и напряженное путешествие совершенно вымотали его.

Не без сложностей они взобрались вверх по размытому склону, и гоблин указал на пустой загон для верховых животных.

— Лошадей забрали, зато крыша осталась! — хихикнул маг. — Заходите же скорее, Верховный магистр, вы продрогли и промокли, как бы ни заболеть, представляете, еще чтобы такое, это же надо, так глупо подставиться.

Роммат зашел под крышу, в нос ударил запах прелой соломы и навоза, он зажал нос рукой и не сразу вслушался в речь гоблина.

— Что? — гнусаво переспросил он.