Калесгос посчитал, что рискованней довериться совести предупрежденных об опасности магов, а потому покрыл Редут тонким, словно сеть, охранным заклинанием. Это было слабое заклинание и оно источало ничтожно малые магические силы.

Эльф крови, вероятно, успел телепортироваться до того, как Калесгос блокировал магию. Среди погибших в тот день на передовой его не было. Калесгос проверил дважды. Тогда же он рискнул и взобрался на холм, чтобы увидеть, куда так спешил эльф крови.

При виде шатра с флагом Орды, стражников и Гарроша рядом с ними Калесгос улыбнулся. Значит, хотя бы орку удалось покинуть Грим-Батол.

Внезапное появление короля Штормграда развеяло беспокойство Калесгоса и о судьбе принца Андуина, но заставило задуматься над охранным заклинанием. От Алекстразы Калесгос узнал, что в свое время, перед долгожданной битвой с Грим-Батолом, Королева драконов разослала едва ли не каждому в Азероте по телепортационному камню. Они должны были давать осечку сейчас, но появление Вариана Ринна красноречиво доказывало, что камни по-прежнему прекрасно работают. Калесгос выяснил, что их зачаровала та самая леди Праудмур, о судьбе которой так беспокоился друид Малфурион, но поговорить с ней Калесгос так и не успел. Беспокоился Малфурион не напрасно.

Даже возможная гибель леди Праудмур не отменила бы действия телепортационных камней, а уровень ее магии внушал уважение. Калесгосу ничего не оставалось, как усилить охранное заклинание. Он не мог наращивать и дальше его мощь, это было невероятно опасно и непредсказуемо. Вскоре в Редуте были замечены несколько подземных змей, но Калесгос не брался судить, не появились бы они и просто так. Тварь на передовой росла, и никто не знал, как далеко под землей простиралось ее тело и змеевидные отростки.

Одно Калесгос знал точно, если нападения на Редут участятся, заклинание придется отменить. И полагаться только на сознательность магов.

За этими безрадостными мыслями его и застал Малфурион. И теперь, пока Калесгос летел к дальним вершинам Гранатовой Гряды, он думал об этом снова и снова.

И он, разумеется, не забывал о маге из Луносвета. Ведь Калесгос так и не решил, имеет ли он право теперь, став Аспектом, вмешиваться в дела смертных так же просто, как раньше?

Он вспомнил времена сражений с Королем Мертвых, когда он еще служил у Королевы драконов в Драконьем Чертоге. Еще тогда он задавался вопросом, а однажды и напрямую задал его Алекстразе — отчего она, обладая даром Титанов, не останавливает войны смертных, ведь кому еще, как не ей, Хранительнице Жизни, по силам подобное?

— Мы не приставлены стражами к смертным, — ответила она. — Аспекты наречены Хранителями Азерота.

Калесгос летел и думал о шамане из Служителей Земли, которого Малфурион поручил ему доставить в Редут. Друид рассказал, что это была идея Алекстразы, а Калесгосу теперь нужно было внимательнее прислушиваться к мудрым советам Королевы. Он теперь один из Аспектов-Хранителей.

Кроме него, никто не поможет шаманам, Алекстраза сразу поняла это. Ведь обычный маг должен обладать хоть малейшим представлением о конечной точке телепортации. Если только он не Аспект Магии. И еще, должно быть, этот орк-шаман как-то важен для Азерота, не только для самого Малфуриона.

Он вспомнил, как спросил друида, как шаманы вообще оказались в Подземье.

— В каменном своде Подземья был пролом, — ответил Малфурион. — Его пробил Смертокрыл, когда разрушил Столп Мира и освободил заключенные в элементальном плане разрушительные стихии Азерота. Сейчас этот разлома нет.

— Он исчез?!

Может, это Смертокрыл, как разрушил, так и залатал Подземье обратно, едва не спросил Калесгос, но вовремя спохватился. Еще в шатре Алекстразы, незадолго до спасения волшебницы из Терамора, Калесгосу стало понятно, что с Малфурионом лучше не обсуждать Аспекта Земли.

А потом, словно от вопроса о разломе Малфурион понял что-то, чего не понимал раньше, друид взялся за молчаливое общение с ветром, а потом появилась белая сова.

Ну, что ж, подумал Калесгос, скоро он и сам поймет, что же произошло в Подземье. Редут оставался далеко позади, и даже огонь на передовой отсюда казался тусклым и слабым. Калесгос стал читать заклинание и, невзирая на смутное беспокойство, прочел его до конца.

И оказался в Подземье.

Грохот оглушил его. Среди каменных руин шныряли подземные черви — они рыли ходы и ямы, и бесформенные глыбы рушились вниз. Чуть поодаль, полукругом, стояли, замерев и согнувшись, каменные великаны. Калесгос насчитал дюжину. Лишь один великан оставался на ногах, а рядом с ним орк, с ног до головы покрытый пылью, и он казался невероятно крохотным и уязвимым рядом с ожившей горой.

В каменном своде Подземья, над его головой, действительно не было видно никаких трещин или дыр — крепкий цельный свод. Это какой силищей надо обладать, чтобы проломить его?… Массивная многоярусная колонна в центре поддерживала каменный потолок. А это разве не Столп Мира, который, со слов друида, разрушил Смертокрыл, удивился Калесгос. Отчего же он тоже оказался целым?

Великаны не нападали на него, и Калесгос, решив, что прождал достаточно, расправил крылья и спустился наземь.

К этому времени вокруг шамана уже собрались другие, тоже покрытые пылью. Их страх был неподдельным и все еще искажал их лица, Калесгос понял, что трагедия разразилась буквально только что. Поторопись он, они могли бы избежать стольких жертв.

Орк-шаман, что стоял в одиночестве рядом с каменным великаном, бесстрашно шагнул к Калесгосу. А ведь он до сих пор оставался в облике дракона. И не собирался перекидываться, он не чувствовал себя здесь в безопасности.

Орк сказал:

— Мое имя Тралл, я один из шаманов Служителей Земли. Нам нужна помощь. Мы должны выбраться на поверхность Азерота. Вы поможете нам?

— Для этого я и прибыл сюда по просьбе Верховного друида Малфуриона.

Калесгос решил не говорить, что Малфуриона интересовал один только Тралл. Кроме него, никто не поможет этим шаманам, и он не мог их бросить здесь на произвол судьбы.

Тралл поглядел в сторону, и Калесгос увидел еще одну шаманку, бредущую среди камней. Тралл бросился к ней и помог подойти к остальным. Шаманы стояли в нерешительности, оглядывая руины и камни. Каменные великаны по-прежнему не двигались, и было что-то зловещее в их застывших позах.

Вдруг послышался грохот, но, сколько Калесгос не крутил головой, так и не заметил, камнепада. Только орк Тралл бесстрастно взирал на каменного великана в центре Подземья. И когда грохот стих, Тралл склонил голову и ответил:

— Я верну его в Азерот, Мать-Скала.

Мать-Скала кивнула и зашагала прочь, заставляя землю вздрагивать от каждого ее шага. Шаманы во все глаза глядели на Тралла, а потом заговорили:

— Ты что, говорил с ней?

— Теразан понимает речь смертных?!

— Как тебе это удалось, Тралл?

Тралл выглядел утомленным, он крепче перехватил руку шаманки возле себя и сказал:

— Да, я говорил с ней. Когда Тарион был в Подземье, он объяснил Теразан, как говорить со смертными. Мы не можем терять время, нам нужно покинуть Подземье. Малфурион сейчас в Редуте? — Тралл обратился к Калесгосу.

— Да, но мы не перенесемся в Редут, — сказал Калесгос и кратко объяснил шаманам о запрете на магию и чудовище из Грим-Батола, которого влечет магия.

— Среди нас есть раненые, — сказал Тралл. — Им будет сложно добраться до Редута, но раз так… — Тралл вздохнул.

— Я попробую им помочь. Готовы? — спросил Калесгос и, когда шаманы кивнули, стал читать заклинание.

И вот он снова на темной безымянной вершине Гранатовой Гряды, тянущейся на север вдоль границы Сумеречного Нагорья и болотистого края, бесхитростно прозванного Болотиной. Телепортация лишила сил и без того ослабших шаманов. Послышались рыдания.

Среди разноголосого хаоса Калесгос на какое-то время потерял из виду шамана Тралла, но вскоре нашел его рядом все с той же орчихой-шаманкой. Тралл усадил ее на землю и, нежно приобняв за плечи, о чем-то шептал, ведомом только им двоим, пока шаманка, не привыкшая к магии перемещения, приходила в себя.