Но сейчас черный дракон устремился в малахитовую гладь портала.

Среди бескрайних полей его ждала зеленая драконница. Небольшая рощица за ее спиной разительно отличалась от прочего ухоженного, цветущего мира. Сломанные ветви безжизненно висели на покосившихся деревьях. Некоторые из них опасно наклонились, вызволив из земной темницы крепкие корни.

Драконница не обращала внимание на погубленную рощу. Она с тревогой оглядела его раны и спросила:

— Ты чувствуешь боль?

Он видел кровь и раны на своей груди, но боли не ощущал. Разве должен? По недоверчивому взгляду драконницы было понятно, что должен. Но боли не было.

Вместо ответа из его пасти вырвался невнятный хрип. Драконница приблизилась. Ему казалось, он должен знать ее имя, но он не помнил его, а спросить не мог.

— Ты не можешь говорить?

Нелтарион покачал головой. Однажды ему уже довелось пройти путь восстановления, вдруг вспомнил он. Он знал, голос вернется последним.

— Я помогу тебе, Нелтарион. Ты должен верить мне.

Она просила о доверии, но знакомо ли ему это чувство? Что он знал о ней самой, чтобы довериться? Как и о себе самом — ничего. Мог ли он доверять самому себе? Сейчас ему казалось, что мог. Хотя еще недавно — нет.

Ее голос стал тихим, обволакивающим.

— Я помогу тебе. Чем скорее, тем лучше. Когда я скажу, ты уснешь. Глубокий сон исцелит тебя. Твои раны не могут ждать. Спи, Нелтарион. Надеюсь, я не опоздала, и ты будешь жить. Если бы этот удар пришелся чуть-чуть выше, то… — она не договорила.

То лечить было бы некого, да, это он тоже знал.

Он закрыл глаза — иная тьма затопила сознание. Густая и знойная, как ночь на крохотном атолле посреди океана. И в этой тьме он тоже был не один.

За весь путь Кориалстраз не обмолвился ни словом. Невысказанные вопросы, как драконье пламя, жгли гортань. Алекстраза следовала за супругом, понимая, что неизбежное и непоправимое приближается с каждым шагом. И что от наводящих вопросов не будет никакого толку. Скоро она и сама обо всем узнает.

Кориалстраз остановился возле королевского шатра и, откинув полог, пригласил Алекстразу вперед. Внутри не горели свечи. Тьма скрывала нежданных гостей, с которыми ей предстояло встретиться.

— Ты не пойдешь?

Супруг Королевы покачал головой.

— Ждут только тебя, — ответил он. — Иди.

Алекстраза послушалась. За ее спиной Кориалстраз опустил полог шатра, звуки ночного лагеря стали приглушено-далекими. Алекстраза без труда различила знакомое убранство — два стола и несколько стульев вокруг них. И никого более. Оставались ее личные покои, скрытые за ширмой в глубине теней.

При ее приближении в недрах шатра полыхнуло зеленым. Неровные изумрудные лучи заскользили по полу, повторяя слабые колыхания ткани. Неподвижная до этого занавесь качнулась, пошла волнами. Ветерок донес до Алекстразы свежесть мшистых лесов и цветущих лугов. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Она резко отдернула преграду. Изумрудный портал перед нею вспыхнул с новой силой. Та, что ждала королеву драконов, не принадлежала к черной стае.

Алекстраза бесстрашно коснулась портала, и магия перенесла ее из Гранатового Редута на бескрайние равнины Изумрудного Сна. Чистый воздух кружил голову цветочными ароматами. На бледно-зеленом небосклоне огромным изумрудом сияло солнце. Алекстразу окружал уникальный мир, сотворенный Титанами идеальным, неподвластным ничьему влиянию, неизменный и скрытый.

А навстречу ей шла Хранительница Изумрудного Сна, тысячелетия проведшая в его глубинах. Алекстраза не видела Изеру целую вечность. Она не смела и надеяться, что, войдя в шатер, увидит младшую сестру. Страх, усиленный кошмарами долгой ночи, имел над ней большую власть и пугал ее сильнее всего прочего.

По мягкому пружинистому ковру трав Алекстраза устремилась к сестре. Изера тоже спешила к ней. Темно-зеленые косы бились за ее плечами, в волосах были плетены крупные белые цветы. Такой Алекстраза и помнила младшую сестру. Они были похожи, как две капли воды, с той лишь разницей, что Алекстраза, как глава красной стаи, предпочитала багряные оттенки, а Изера, как зеленый дракон, изумрудные.

Наконец, сестры встретились. Их объятия были крепки. Отныне ничто не разделяло их. Алекстраза не хотела думать о том, что и теперь Изера может предпочесть Изумрудный Сон реальности. Она не готова была вновь терять сестру.

— Скажи мне, Изера, — прошептала Алекстраза, — скажи мне, что твой Сон окончен. Знай, я не приму другого ответа!

Младшая сестра рассмеялась.

— Мой Сон действительно окончен, Алекстраза. Я могу, наконец, рассказать, почему бездействовала, пока остальной мир сражался с темными силами. Это Аспект Времени велел мне скрыться в Изумрудном Сне, — сказала она. — Незадолго до начала Войны Древних он рассказал мне, что пережил этот мир в прошлом и какие времена грядут в будущем. Он показал мне гибель Азерота и Аспектов-Хранителей. Показал, как хаос однажды одержал победу над равновесием. Ноздорму просил меня покинуть Азерот, чтобы новая история не повторила ошибок прошлого.

Алекстраза тяжело вздохнула. Стоило ей закрыть глаза, она вновь видела закатное небо и бронзового дракона в лучах заходящего солнца. Столькими тайнами владел этот дракон! Сколько из них по-прежнему скрыты даже после его смерти?

История не должна повторяться. Жестокая по своей простоте истина. Алекстраза не сомневалась, Ноздорму показал Изере мир пандаренов. Кейган-Лу рассказывал им, что зеленая стая погибла вместе с красной в неравной битве против трех Древних Богов. В новом мире Ноздорму не хотел повторения, не хотел, чтобы зеленые и красные стаи объединились. Он разделил сестер, велев Изере дожидаться своего часа в Изумрудном Сне. И этот час настал, с облегчением подумала Алекстраза, с отшельничеством Изеры покончено.

— Пойдем же со мной, — не отпуская руки Изеры, сказала Алекстраза. — Покинем Сон вместе раз и навсегда.

— Сейчас я не могу покинуть его, — покачала головой Изера. — Кое-кто нуждается в моей помощи. Он не выживет за пределами Сна.

Отступив на шаг назад, Алекстраза огляделась. Изера с любопытством наблюдала за ней. Лишь пустынные зеленые равнины и темные леса вдали окружали их — ничто не тревожило векового спокойствия Сна. Малфурион рассказывал ей о небывалом умиротворении, что дарило пребывание в Изумрудных землях. Друид провел среди них долгие годы, постигая единение с природой и миром. «Для начала Аспект Земли должен выжить», — как наяву прозвучал голос Малфуриона. Пережить пленение Древним и сохранить после рассудок? Тогда это казалось невозможным.

«Всегда будет пять Аспектов-Хранителей», — вспомнились Алекстразе слова Ноздорму. Тем вечером в Драконьем Чертоге, перед тем, как необъяснимо исчезнуть и вновь появиться вместе с крохотным малышом в разгар визита Синей Стаи, Ноздорму оставил ей множество зацепок и намеков. Речь бронзового дракона всегда была неоднозначной и непонятной. Аспект Времени очень тщательно подбирал слова. Ноздорму было по силам многое, повернуть время вспять для целого мира? Пожалуйста. Но важная веха в развитии Азерота не поддавалась изменению. Число нареченных Титанами Хранителей в разные времена истории менялось, но, как и в дни зарождения молодого Азерота, их должно быть пятеро.

Вот чем, помимо всего прочего, объяснялось возвращение Изеры из плена Изумрудного Сна. Мир обретал защитников.

Услышав историю пандаренов, Хранительница Жизни, наконец, нашла объяснение тому, что Ноздорму никогда не выказывал ненависти к черному дракону. Ни в Войну Древних, ни после. Ее не удивило, что Ноздорму взялся обучать потомка черного дракона — выходка вполне в его духе. Каждый раз Алекстраза находила этой симпатии разные объяснения, но узнала правду лишь в Гранатовом Редуте за миг до конца из уст миролюбивых черно-белых медведей.

Долгие годы Ноздорму снедало чувство вины перед Нелтарионом. Именно судьбу черного дракона сильнее прочих исковеркала необратимость истории.