Предание от р. Леви:
– В продолжении шести лет (перед разрушением храма) тлел уголь в руке архангела Гавриила, который все ждал в надежде, что народ раскается. Не видя раскаяния, он готов был в гневе бросить запылавший уголь в царство Израильское, но остановил архангела голос Господень:
– Гавриил! Гарвиил! Умерь гнев свой: есть и среди этого грешного народа сердца милосердные. (Иома, 39; Еха-Р.)
II. Из-за чего?
Предание от раби Иоханана:
«Блажен человек, который всегда осторожен; ожесточенный сердцем впадает в несчастие». Из-за Камцы и Бар-Камцы разрушен был Иерусалим. Из-за петуха и курицы – Тур-Малка. Из-за тележной оси – Бетар.
а) Камца и Бар-Камца.
Некий человек имел друга по имени Камца и врага по имени Бар-Камца. Однажды, устроив пир, человек этот сказал своему слуге:
– Иди и скажи Камце, что я приглашаю его на пир.
Слуга, по ошибке, пригласил Бар-Камцу.
Войдя в пиршественную залу и увидя Бар-Камцу среди гостей, хозяин, обращаясь к нему, сказал:
– Ведь ты враг мне. Место ли тебе здесь? Встань и уйди.
– Прошу тебя, – сказал Бар-Камца, – так как я уже нахожусь здесь, позволь мне остаться; я готов заплатить стоимость всего, что съем и выпью на твоем пиру.
– Я на это не согласен, – ответил хозяин.
– Я уплачу половину стоимости всего пира.
– Не желаю.
– Уплачу все, сколько пир стоит.
– Нет! – решительно сказал хозяин и, схватив гостя за руку, заставил его встать и удалиться.
«При нанесенной мне обиде, – сказал себе Бар-Камца, – присутствовали просвещеннейшие люди города и не заступились за меня, – они, следовательно, рады моему унижению. Хорошо же, пойду с доносом на них к кесарю».
Явившись к кесарю, Бар-Камца сказал:
– Государь! Евреи изменили тебе.
– Чем ты докажешь это? – спросил кесарь.
– Пошли им, – ответил Бар-Камца, – жертвоприношение, и увидишь принесут ли они жертву твою.
Послал кесарь через него же трехлетнего тельца. В дороге Бар-Камца сделал тельцу повреждение на верхней губе (по другому преданию – в роговой оболочке), что делало животное неприемлемым для жертвоприношения. Держали ученые совет и решено было: ради царя, принять тельца для жертвоприношения. Восстал против этого р. Захария бен Евколос:
– Это, – сказал он, – может создать в народе мнение, что вообще животные с телесным изъяном могут быть приносимы в жертву.
Пришли к решению казнить Бар-Камцу, дабы он не стал доносить о деле этом кесарю. И тут противником общего мнения выступил р. Захария:
– Утвердится мнение, – сказал он, – что казни подлежит всякий, кто причинит жертвенному животному повреждение.
По поводу этого раби Иоханан говорил:
– Смиреномудрие р. Захарии бен Евколоса привело к разрушению нашего храма, сожжению Святилища и изгнанию народа из родной земли.
Три года продолжалась осада Иерусалима Веспасианов. В Иерусалиме в то время жили три богатых человека: Накдимон бен Горион, Бен Калба-Шабуа и бен Цицит-Гакесат. Эти трое заявили, что принимают на себя продовольствие всех жителей Иерусалима: первый пшеницей и ячменем, второй вином, солью и елеем, третий топливом. В их складах оказалось предметов продовольствия для всего города на двадцать один год.
Партия зелотов настаивала на том, чтобы сделать вылазку и попытаться оттеснить римлян. Люди благоразумные, напротив того, советовали вступить в мирные переговоры с Веспасианом. Тогда зелоты сожгли все продовольственные склады, и в городе наступил жестокий голод.
Богатейшая женщина во всем Иерусалиме, Марта, дочь Байтоса, послала слугу на базар за хлебом из тонкопросеянной муки. Вернувшись, слуга заявил, что на базаре остался в продаже только обыкновенный пшеничный хлеб.
– Хорошо, – сказала Марта, – сходи и принеси пшеничного хлеба.
Придя вторично на базар, слуга нашел уже только пшеничный хлеб низшего качества и поспешил сообщить об этом Марте.
– Купи, – сказала она, – хотя этого хлеба.
– Госпожа, – доложил слуга, побывав снова на базаре, – хлеба больше нет никакого, а есть один только ячменный хлеб.
Но когда он пришел в последний раз на базар, не было уже никакого хлеба.
– Пойду сама, – сказала Марта, – может быть, найду хотя чего-нибудь съестного.
Сняв сандалии, она пошла на базар и, ступая с последними усилиями по засоренной навозом мостовой, упала и умерла. Узнав о смерти ее, воскликнул раби Иоханан бен Заккай:
– О, жившая в неге и роскоши, никогда ноги своей не ставившая на землю от роскоши и изнеженности!..
Выйдя на улицу, увидел р. Иоханан без Заккай, как народ варит в воде солому и воду эту пьет. И воскликнул он:
– Люди, которым осталось одно это питье, – им ли устоять перед силами Веспасиана? Остается единственное средство: мне необходимо выбраться из стен города.
Во главе иерусалимских зелотов стоял Аба-Сикара бен Батиах, племянник р. Иоханана бен Заккая. Послал к нему р. Иоханан и велел сказать: «Приди ко мне для тайного совещания». Аба-Сикара пришел.
– Скажи мне, – обратился к нему р. Иоханан, – доколе вы будете поступать так, обрекая народ на голодную смерть?
– Что же я в силах сделать? – отвечал Аба-Сикара, – ты знаешь, что за малейшее возражение они (зелоты) убьют меня.
– Вот что, – сказал р. Иоханан, – найди способ, как выбраться мне из города; может быть, удастся хотя сколько-нибудь облегчить нашу участь.
– Нами установлено, чтобы никого живым не выпускать их городских стен.
– Вынесите меня как бы умершего.
– Хорошо, сделаем так: ложись в постель и притворись больным, а в постель положи что-нибудь с гнилостным запахом. Придут проведать тебя – и разнесется слух, что ты умер. Соберутся ученики твои и вынесут тебя в гробу за город для погребения.
Р. Иоханан так и сделал. Понесли ученики гроб с р. Иохананом, – в головах шел р. Елеазар, в ногах – р. Иегошуа. До городской стены дошли только на закате.
– Кого несете? – окликнула их стража.
– Покойника. Вы разве не знаете, что покойников не оставляют на ночь в Иерусалиме?
Зелоты вознамерились проколоть тело копьем, но Аба-Сикара остановил их, сказав:
– Не делайте этого: будут говорить: «Учителя своего закололи!»
Зелоты отворили ворота и пропустили их с гробом.
Дойдя до лагеря Веспасиана, открыли гроб. Встал р. Иоханан и приветствовал Веспасиана словами:
– Мир тебе, император! Мир тебе, император!
– Ты вдвойне заслуживаешь смерти, – отвечал Веспасиан: за то, что ты величаешь меня императором, а я не император; затем, если императором меня считаешь, почему ты до сих пор не являлся ко мне?
– Государь! – ответил р. Иоханан, – если бы ты не был императором в эту минуту, Иерусалим не был бы отдан в руки твои, ибо сказано: «Ливан от могучего падет». Не являлся же я раньше к тебе потому, что зелоты не давали мне сделать это.
На это Веспасиан сказал:
– Ехидна обвисла вокруг бочки с медом. Что остается сделать, если не уничтожить бочку вместе с ехидной?
Не нашелся р. Иоханан что ответить. По этому поводу рав Иосиф (а по словам других – раби Акиба) сказал:
– Воистину: «Низвергает ум мудрецов и превращает знание их в глупость». Р. Иоханан должен был бы ответить: «Щипцами удаляют змею и бочку сохраняют в целости».
В это время прибыл из Рима гонец с известием, что Нерон умер и императором провозглашен Веспасиан.
– Я ухожу отсюда, – сказал Веспасиан р. Иоханану, – и пришлю вместо себя другого. Проси чего хочешь, просьба твоя будет исполнена.
Зная, что просить о пощаде Иерусалима бесполезно, р. Иоханан сказал:
– Государь! Прошу тебя: пощади город Ябне[104] с его учениками и пощади княжеский род рабан Гамлиеля.
