Суан взглянул на него. Пока не обратились непосредственно к нему, он не проронил ни слова.

— Реконструкция восточной стороны Капитолия идет уже почти шесть месяцев. Кейн этого ждет не дождется. Она хочет, чтобы строительство закончили к моменту ее второй инаугурации. — Он усмехнулся. Глаза присутствующих были устремлены на маленького вьетнамца, все напряженно ловили каждое его слово. — В бригаде я уже больше четырех недель. Отвечаю за поставку всех материалов, которые приходят на стройплощадку, поэтому сижу в здании строительного управления. Оттуда легко следить за передвижениями людей на строительстве. Охрана — не из ФБР, не из Службы личной охраны или ЦРУ — они из Службы безопасности государственных учреждений. Почти все они гораздо старше обычных агентов, многие из них пришли туда работать, уйдя в отставку с одной из этих служб. Всего их шестнадцать человек; работают четверками в четыре смены. Я знаю, где они пьют, курят, играют в карты — все. Стройплощадка их не особенно интересует: она пока еще никуда не выходит и расположена напротив самой малолюдной части Капитолия. Максимум, что может выпасть на долю охранников, — мелкое воровство со стройплощадки. — Суан вдруг замолчал. — В центре площадки стоит американский подъемный кран — наверное, самый большой в мире: номер 11-3-10, специально сконструирован для установки новых блоков Капитолия. Максимальный размах стрелы — 322 фута. Это почти вдвое превышает норму, установленную для городских подъемных кранов. Никто не ожидает, что мы появимся с западной стороны и что у нас будет такой обзор. На самом верху находится маленькая закрытая площадка для общего ремонта шкивов — его пользуются лишь тогда, когда она стоит ровно и параллельно к земле. В результате площадка превращается в маленькую коробку: 4 фута в длину, 2 фута 3 дюйма в ширину и 1 фут 5 дюймов в высоту. Последние три дня я ночевал там. Оттуда мне видно все, но увидеть меня не могут даже с вертолета Белого дома.

Все изумленно молчали.

— Как вам удалось туда попасть? — спросил наконец сенатор.

— Взобрался как кошка, сенатор. Преимущество маленького роста. Залезаю туда после полуночи и спускаюсь в пять. Передо мной — весь Вашингтон, но меня никто не видит.

— А ступени Капитолия хорошо видны с такой маленькой площадки? — спросил председатель.

— На это нужно максимум четыре секунды, — ответил Суан. — Белый дом оттуда виден так, как ниоткуда. На прошлой неделе мне дважды представлялся случай убить Кейн. Во время ее официального визита сделать это будет несложно. Я не промахнусь…

— А как же другие рабочие? — перебил его сенатор. — Вдруг в четверг им понадобится кран.

На этот раз председатель улыбнулся:

— В ближайший четверг, друг мой, ожидается забастовка. Слишком низкая плата за сверхурочную работу. Ее как раз приурочат ко дню посещения Кейн Капитолия. Так что работать никто не будет. Одно можно сказать наверняка: на стройплощадке, где останутся только пожилые охранники, ни у кого не возникнет желания карабкаться в кабину на самой верхотуре, которую и так всем видно. С земли кажется, что там даже мышь не поместится, не говоря уже о человеке. — Председатель сделал паузу. — Завтра Суан улетает в Вену и вернется к нашей последней встрече в среду, чтобы доложить о результатах поездки. Кстати, Суан, ты раздобыл банку желтой краски?

— Да, взял со стройплощадки.

Председатель обвел взглядом стол — тишина.

— Отлично, кажется, мы неплохо подготовились. Спасибо, Суан.

— Мне это не нравится, — буркнул Матсон. — Что-то здесь не так. Уж слишком все просто и гладко.

— ФБР приучило вас к излишней подозрительности, Матсон. Но скоро вы поймете, что мы подготовлены лучше, чем они, потому что мы знаем, что произойдет, а они — нет. Не бойтесь, вам представится случай побывать на похоронах Кейн.

Тяжелый подбородок Матсона задвигался.

— В конце концов ее смерть нужна вам, — кисло сказал он.

— А вам платят, чтобы вы за этим наблюдали, — ответил председатель. — Ладно, окончательно обсудим план через пять дней. О месте встречи вам сообщат в среду утром. К тому времени Суан уже вернется из Австрии.

Председатель улыбнулся и снова закурил. Сенатор выскользнул из комнаты. Через пять минут ушел Матсон. Еще через пять минут — Тони. Еще через пять — Суан. А еще через пять минут председатель велел подавать обед.

Марк понял, что если не поест, дальше работать не сможет. Он вышел из библиотеки, чтобы где-нибудь перекусить. Лифт остановился, двери открылись. Картотека. В глаза бросилась надпись «Центр здоровья имени Харрисона». В работу включилось подсознание, и воображение сразу нарисовало ему привлекательный образ красивой смышленой девушки, с которой он познакомился накануне, идущей по коридору в черной юбке и красной блузке, постукивая каблучками по кафелю. По лицу Марка расползлась широкая улыбка. Удивительно, какое наслаждение он испытывал от мысли, что может позвонить ей и снова назначить день свидания. Как он ждал этого!

Наконец Марк набрел на закусочную и, жуя гамбургер, принялся вспоминать все, что она говорила, и как при этом выглядела. Он решил позвонить в центр Вудро Вильсона.

— К сожалению, доктор Декстер сегодня не дежурит, — сказала сестра. — Может быть, позвать доктора Дельгадо?

— Нет, благодарю вас, — ответил Марк. — Не стоит. — Он вытащил блокнот и набрал домашний номер Элизабет Декстер. К его радости, она взяла трубку.

— Привет, Элизабет, это Марк Эндрюс. Есть надежда, что сегодня мы пообедаем вместе?

— Все обещания, обещания. Я по-прежнему живу надеждой на настоящий ужин.

— Нет, это серьезно, — сказал Марк словно про себя.

— Что-то голос у тебя хриплый, Марк. Ты что, в самом деле подхватил грипп?

— Нет, дело не в гриппе. Просто, как подумаю о тебе, дыхание в груди перехватывает. Повешу-ка я трубку, пока не посинел.

Слышать ее смех было приятно.

— Ну что же, может, зайдешь часиков в восемь?

— Отлично. Увидимся в восемь, Элизабет.

— До встречи, Марк.

Он положил трубку и вдруг опять поймал себя на том, что улыбается во весь рот. Он взглянул на часы. 16.30. Так. Еще три часа в библиотеке, а там — в погоню за Прекрасной Дамой. Он вернулся к справочникам и снова стал делать библиографические выписки по шестидесяти двум сенаторам.

На мгновение его мысль обратилась к президенту. Это не просто президент: первая женщина-президент. Что могут дать подробности последнего покушения на президента — Джона Ф. Кеннеди? Был ли кто-то из сенаторов замешан в убийстве? Или здесь действовал просто маньяк-одиночка? Проведенное расследование указывало, что это был заговор. Ли Харви Освальд давно в могиле, но до сих пор не получено убедительного объяснения его убийству, впрочем, как и убийству Роберта Кеннеди.

Некоторые до сих пор утверждали, что за убийством президента Кеннеди стояло ЦРУ, поскольку он угрожал устроить им головомойку после фиаско в Заливе Свиней.[11] Другие говорили, что это месть Кастро: как выяснилось, за две недели до покушения у Освальда состоялась беседа с кубинским послом в Мексике, и ЦРУ об этом было известно. С момента убийства президента прошло уже тридцать лет, и по-прежнему ничего конкретного не было известно.

Джей Сэндберг, смышленый парень из Лос-Анджелеса и сосед Марка по комнате во время учебы в колледже, был убежден, что нити заговора тянулись на самый верх, и даже в верхние эшелоны ФБР: там знали правду, но молчали.

Может быть, Тайсон и Роджерс тоже были одними из тех, кто знал правду, и чтобы как-то отвлечь его внимание, послали выполнять бесполезные задания? О подробностях вчерашних событий Марк не мог рассказать ни единому человеку, даже Гранту Нанне.

А если заговор существует, к кому обратиться? Выслушать его может только один человек — президент, но к ней не пробраться. А если позвонить Джею Сэндбергу? Он ведь занимался исследованием покушений на президентов. Если кто-то и сможет помочь, то это Сэндберг. Марк направил свои стопы к телефону-автомату, нашел домашний номер Сэндберга в Нью-Йорке и набрал десять цифр. Ответил женский голос.