Старший из экс-президентов ворчал, что слабостью здоровья он обязан тому, что в последние восемь лет вынужден полагаться на кулинарные способности своей жены. «Она уже сто лет не брала в руки сковороду, но сейчас понемногу исправляется. Я уж даже купил ей «Кулинарные рецепты Нью-Йорк таймс», по-моему, это единственное их издание, где меня не критикуют». Флорентина нервно рассмеялась. Ей хотелось поскорее продолжить официальную часть церемонии, но вместе с тем она понимала, что экс-президенты наслаждаются возвращением в Белый дом, поэтому сделала вид, что внимательно слушает; почти двадцать лет жизни в политике научили ее в определенный момент надевать нужную маску.
— Госпожа президент… — Флорентине приходилось все время быть начеку, чтобы никто не заметил, что это обращение пока еще звучит непривычно для ее слуха. — Уже одна минута первого. — Взглянув на своего пресс-секретаря, она поднялась с кресла и повела двух экс-президентов с женами по ступенькам Белого дома. Оркестр морских пехотинцев в последний раз заиграл марш «Привет вождю». В час они сыграют его снова.
Двух бывших президентов проводили к первой машине автокортежа — черному, кругловерхому, пуленепробиваемому лимузину. Председатель палаты представителей, Джим Райт, и лидер партии большинства в сенате, представляющий конгресс, Роберт Бэрд, уже сидели во второй машине. Прямо за их лимузином стояли две машины с личной охраной. Пятую в ряду машину занимали Флорентина и Эдуард. За ними ехали вице-президент Брэдли с женой.
Х. Стюарт Найт проводил еще одну контрольную проверку. Количество его людей теперь увеличилось с пятидесяти до ста. К полудню, вместе с местной полицией и сотрудниками ФБР, их будет пять сотен. Не считая мальчиков из ЦРУ, удрученно подумал Найт. Ему они, конечно, не доложатся, ждать их там или нет, а даже такому профессионалу, как мистер Найт, выделить их из толпы не всегда удавалось. Он вновь обратился в слух. Когда президентский лимузин тронулся с места и взял курс на Капитолий, по рядам зрителей пронесся радостный гул.
Эдуард был в приподнятом настроении и говорил без умолку, но мысли Флорентины были далеко. Она машинально махала рукой толпам, выстроившимся вдоль Пенсильвания-авеню, снова и снова повторяя про себя предстоящую речь. Мимо промелькнул реконструированный «Уиллард-Отель», семь строящихся зданий контор, многоярусные жилблоки, напоминающие индейские поселения, новые магазины и рестораны и широкие, обсаженные деревьями тротуары. А вот и здание, носящее имя Дж. Эдгара Гувера,[2] в котором разместилось ФБР, — несмотря на неоднократные попытки некоторых сенаторов переименовать его, оно по-прежнему называется в честь первого директора. Как изменилась эта улица за последние пятнадцать лет!
Когда подъехали к Капитолию, Эдуард вернул президента с небес на землю. «Ну, Бог в помощь, дорогая моя». Она улыбнулась и сжала ему руку. Автоколонна остановилась.
Президент Кейн вошла в Капитолий через цокольный этаж. Эдуард немного поотстал — благодарил шофера. Остальные, выйдя из машин, были тотчас же окружены агентами личной охраны и, помахав рукой зрителям, разделились — каждый прошел на свое место на трибуне. Тем временем церемониймейстер незаметно провел президента Кейн через тоннель, где на каждом шагу ей отдавали честь морские пехотинцы, к месту проведения торжеств. Там ее встретил вице-президент Брэдли. После взаимных приветствий они принялись болтать о пустяках, и каждый пропускал слова другого мимо ушей.
Из тоннеля появились экс-президенты: оба улыбались. Впервые тот, что был постарше, выглядел на свой возраст; казалось, он поседел всего за одну ночь. И вновь они с Флорентиной обменялись рукопожатием — эта формальная процедура должна была повториться в тот день семь раз. Церемониймейстер провел их через маленькую приемную на трибуну, по этому случаю — как и по случаю всех других президентских инаугураций — временно возведенную на восточных ступенях Капитолия. Толпа поднялась и шумно зааплодировала. Президент и экс-президенты приветствовали толпу. Через минуту все смолкло — люди сели и принялись ждать начала церемонии.
— Сограждане-американцы! Я вступаю в должность в тот момент, когда проблемы, стоящие перед Соединенными Штатами, имеют разнообразный и угрожающий характер. В Южной Африке свирепствует беспощадная гражданская война между белым и черным населением. Ближний Восток приходит в себя после опустошительных боев прошлого года, но враждующие стороны там больше заняты наращиванием своих вооружений, нежели восстановлением школ, больниц и ферм. На границах между Китаем и Индией и между Россией и Пакистаном сложилась обстановка, которая чревата войной между четырьмя из самых многонаселенных стран мира. Южная Америка мечется между крайне правыми и крайне левыми, но ни те ни другие не в состоянии улучшить условия жизни своих народов. Франция и Италия — державы, изначально подписавшие договор о НАТО, сейчас на грани выхода из этого союза.
В 1949 году президент Гарри Трумэн заявил, что Соединенные Штаты готовы всеми своими силами и средствами защищать свободу там, где ей угрожает опасность. Сегодня иные, быть может, скажут, что этот акт великодушия потерпел поражение, что Америка была и остается слишком слабой, чтобы взвалить на себя все бремя мирового лидерства. Перед лицом постоянных международных кризисов каждый американский гражданин может с полным правом спросить, почему его должны заботить события, происходящие за тысячи миль от дома, и почему он вообще должен чувствовать хоть какую-то ответственность за судьбу свободы вне пределов Соединенных Штатов.
Мне нет нужды отвечать на эти сомнения собственными словами. «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе», — писал Джон Донн[3] более трех с половиной столетий назад. «Каждый человек есть часть Материка». Соединенные Штаты простираются от Атлантического океана до Тихого, от Арктики до экватора. «Я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе».
Эту часть выступления Эдуард особенно любил — она в точности выражала его собственные чувства. Интересно, выкажут ли зрители теперь то же воодушевление, с каким они встречали риторические изыски Флорентины в прошлом? Громоподобные аплодисменты, волнами ударившие в уши, развеяли его опасения. Магия слов действовала как и прежде.
— У себя дома мы создадим медицинское обслуживание, которому будет завидовать весь свободный мир. Это позволит всем гражданам без исключения равным образом пользоваться тем, что есть лучшего в области медицинской консультации и помощи. Нельзя допустить, чтобы хоть один американец умер только потому, что он не может позволить себе жить.
Многие демократы голосовали против кандидатуры Флорентины Кейн из-за ее отношения к федеральной программе медицинского страхования «Медикэр». Однажды старый, убеленный сединой врач сказал ей: «Американцы должны научиться стоять на собственных ногах». — «Как же им это удастся, если они уже лежат на спине?» — парировала Флорентина. «Избави нас Господь от женщины-президента», — только и нашелся что ответить врач и проголосовал за республиканцев.
— Но главной платформой нашей администрации будет укрепление законности и правопорядка, и в этой связи я намерена представить в конгресс законопроект, который поставит вне закона продажу огнестрельного оружия без лицензий.
На сей раз аплодисменты зазвучали нестройно.
Флорентина вскинула голову.
— Итак, дорогие сограждане, пусть конец столетия станет эрой, в которой Соединенные Штаты будут олицетворять собой справедливость и силу, попечение и инициативность, эру, в которой Соединенные Штаты объявят войну: войну — болезням, войну — неравенству, войну — нищете.
Президент села — зрители, охваченные единым порывом, поднялись.
Вся шестнадцатиминутная речь прерывалась аплодисментами раз десять. Но когда, убедившись, что люди на ее стороне, глава высшей исполнительной власти в стране отошла от микрофона, глаза ее уже не были прикованы к шумящей толпе. Она окинула взглядом высоких гостей на трибуне, ища лишь одного человека, которого сейчас хотела видеть. Наконец, высмотрев мужа, она подошла к нему, поцеловала в щеку и, взяв под руку, ушла в сопровождении расторопного церемониймейстера.
