– Да, а как ты догадалась?

Иоланта прикусила щеку:

– Мы всегда возили ее с собой, хотя ты утверждал, что она ужасна.

– Да, из сентиментальных чувств. Леди Калиста была очень красива, но покорила меня ее живость. Всегда думал, мол, как жаль, что мы больше не встретились, хотя я очень этого хотел. – Учитель Хейвуд замолк, осознав, что сказанное – результат подчищенной памяти, а потом добавил: – Возможно, было бы лучше, если бы мы действительно больше не встречались.

– Что касается меня, более очаровательной я ее не видел, – заметил Тит. – Во всяком случае, она в кои-то веки была честна. Подозреваю, все еще под действием сыворотки правды после допроса.

Когда они убедились, что на Хейвуде нет меток и на них самих тоже ничего не появилось, Иоланта внезапно поняла, что не знает, куда девать опекуна.

– Надо теперь поселить вас в другую гостиницу, пока не найдем более постоянное жилье? – спросила она.

– У меня есть место, которое я с радостью вам предоставлю, – сказал Тит учителю. – Если вы не против того, что оно на другой стороне Ла-Манша.

На другой стороне Ла-Манша?

Париж.

* * *

Парижская осень мало походила на лондонскую. Воздух прохладный, но свежий, голубое небо, пламя заката в чистых высоких окнах домов тихого бульвара. В выбранной принцем квартире комнаты оказались просторными, высокие потолки – нежно-золотистыми. На стенах висели огромные картины с легким налетом ностальгии – изображения немагов прошлых веков, прогуливающихся на природе.

Иоланта даже с больной головой после перескока в две сотни верст, хоть и разделенных на три части, была очарована.

– Как здесь красиво!

Тит дал ей очередную дозу средства для скачков:

– Консьержка внизу считает, что здесь живет несколько человек: дядя и его племянники-двойняшки разных полов. Поэтому ее не удивит ничей приход, ни юноши, ни девушки, ни мужчины постарше.

Он выдвинул ящик и вытащил футляры с визитными карточками на имена мистера Руперта Франклина, мистера Артура Франклина и мисс Аделии Франклин.

– Булочная за углом довольно хороша. Закусочная тоже. На площади чуть подальше трижды в неделю работает рынок. У семейства Франклин в «Банке Парижа» есть счет, которого должно хватить на годы.

– Так вот чем ты занимался в Париже, – тихо произнесла донельзя пораженная Иоланта.

– Отчасти.

– Отчасти? А чем еще?

Принц провел их по коридору в другую комнату, с полками вдоль стен и большим письменным столом в центре. На нем лежали вещи, знакомые Иоланте по лаборатории.

– Когда я понял, что твои воспоминания могут никогда не всплыть, то захотел защитить тебя от вреда, наносимого постоянным подавлением памяти. Значит, нужно было найти способ ее вернуть. Я решил воспроизвести защиту, когда-то данную мне. Если кто-нибудь изменит мою память – те, кто имел со мной достаточно долгий физический контакт, все еще способны это сделать, – она восстановится в течение нескольких недель, если не дней. Однако некоторые ингредиенты основы этого зелья нельзя перевозить: они должны быть очень свежими, а от скачков теряют силу. Поэтому пришлось устроить временную лабораторию здесь, в Париже, в ближайшем городе, где нашелся маг-ботаник, способный обеспечить меня нужными травами. Приглядывая подходящее место, я решил, что можно заодно устроить здесь дом, в котором вам удобно будет жить вдвоем, когда вы найдете друг друга.

Учитель Хейвуд низко поклонился. Иоланта ничего не сделала – просто не знала, что делать.

Тит жестом пригласил их к столу:

– Я не рассказывал до сих пор, потому что основа зелья была еще не готова. Не хотел, чтобы ты сочла, будто я пытаюсь облегчить тебе уход из Итона. В смысле... – он пожал плечами, – ты знаешь, что я имею в виду.

Затем принес два стакана и наполнил каждый из них до половины из графина, в котором, по его словам, была морская вода.

– Нужна вода из океана, в который первым ступила ваша нога – полагаю, для вас обоих это Атлантический. Затем вы должны добавить три капли собственной крови и три капли добровольно данной крови кого-нибудь, кто любит вас. Мисс Сибурн, будьте добры, нам бы немного огня.

Иоланта вызвала маленький шарик пламени.

Принц раскрыл перочинный нож, опалил его лезвие и вручил ей. Она выжала по три капли крови в каждый стакан, еще раз пронесла нож через огонь и передала учителю Хейвуду.

Когда тот выжал три капли над собственным стаканом и собирался сделать то же самое над другим, принц его остановил:

– Я хотел бы сам иметь честь для мисс Сибурн.

«Крови кого-нибудь, кто любит вас».

Взгляд учителя на Иоланту был скорее задумчивым, чем удивленным.

После Тит вынул склянку с серым порошком, разделил его поровну между стаканами и перемешивал, пока зелье не стало ярко-золотистым.

У него был вкус солнца и ромашки.

Хейвуд еще раз низко поклонился Титу, который отвел его в следующую комнату и показал, где лежат деньги.

– Вам должно хватить до того, как сможете сходить в банк. И если что-то потребуется в окрестных магазинчиках, почти во всех есть счет на ваше имя. – И обратился уже к Иоланте: – В школе вот-вот будет очередное проклятое «отсутствие». Нам пора.

– Перекличка, – объяснила она учителю. – Они постоянно пересчитывают мальчиков.

– Но ты про себя еще ничего не рассказала, – запротестовал он.

– Как-нибудь потом. – Иоланта обняла опекуна. – Я буду навещать вас так часто, как только смогу.

В ее комнате в пансионе Тит обернулся к ней и сказал:

– Это тебе.

«Этим» были визитные карточки на имя А. Г. Фэрфакса с ранчо «Лоу Крик», Вайоминг.

– Раздай их своим друзьям, прежде чем покинешь пансион. Письма, написанные на этот адрес, будут прибывать в парижскую квартиру. А письма, отправленные оттуда, будут иметь вид пришедших с американского Запада.

– Спасибо.

Больше слов не выразят ее чувств лучше.

– Не за что, – тихо ответил Тит. – Мне самому хочется дать тебе все, пока я еще могу.

Пустыня Сахара

Их новый приятель мчался невероятно быстро. Титу с трудом удавалось не отставать от него больше чем на корпус. И в то время как Тит наклонил свой ковер примерно на десять градусов, завернув перед вниз, ковер другого юноши летел с уклоном минимум в тридцать градусов, с двумя складками, так что в профиль выглядел как вытянутая буква Z задом наперед.

Дракона легко послать куда угодно, но ковром-самолетом приходится управлять с помощью распределения веса. Неопытный наездник может войти в штопор, просто попытавшись оглянуться. Однако ведущий их спокойно развернулся назад и, одной рукой держа ковер по курсу, другой посылал заклинания.

Заклинания дальнего действия – до ближайших преследователей все еще оставалась не одна верста – и невероятной точности. Потрясающий снайпер.

Тит обернулся к Фэрфакс, все еще таращившейся на неожиданно явившегося спасителя, и спросил:

– Может, он и есть твой кавалер?

Она прищурилась:

– Вряд ли. Раз уж спускался со своего ковра, чтобы достать наш, мог меня поцеловать. А он только закинул меня на ковер, как мешок картошки.

– Но что, если это он?

– Хм. – В ее голосе зазвучало лукавство. – Ты что, просишь меня выбрать одного из вас прямо сейчас?

– Сейчас ты, конечно, выберешь меня. Но что будет потом, когда ты вспомнишь?

Титу не хотелось признаваться, насколько это его беспокоит.

– Фэрфакс, можешь что-нибудь сделать с бронированными колесницами? – прокричал обсуждаемый субъект. – Они нас нагоняют.

– Ладно, попробую! – ответила она. А потом прошептала Титу в ухо: – Сомневаюсь, что ему известно, что я девушка. Или его это ни капли не волнует.

С замечанием Тит вынужден был согласиться. И порадовался этому.

– Держи ковер ровно, – попросила Фэрфакс и села боком. Но через минуту-другую легла обратно. – Я не могу сбить их с курса. Хочу попробовать по-другому. Держитесь крепко!