— Что касается моей точки зрения на Оборонительный Альянс, то этот предмет был рассмотрен и изучен мной весьма тщательным образом. Как и все подобные проблемы, она включает в себя логическую и эмоциональную стороны, и, к сожалению, мое окончательное решение также продиктовано как логикой, так и эмоциями. Что касается логической стороны дела, то я попытался разложить ее на несколько простых составляющих. Мы всегда считали себя силой, призванной поддерживать порядок. Хотя мы бываем вынуждены сражаться, чтобы защитить наши корабли или наши экипажи, мирным гражданам с нашей стороны нечего опасаться. Все обвинения или критические замечания в наш адрес мы должны относить на счет недопонимания, недостатка информации или прямой лжи. Оборонительный Альянс также выступает в качестве силы по поддержанию правопорядка. Хотя, судя по всему, мы являемся для них главными противниками, я уверен, что они, не колеблясь, атаковали бы любой пиратский корабль, если случайно наткнулись бы на него. Короче, они несут ту же службу, что и мы, — разве что с гораздо меньшим успехом. Я уже не буду говорить здесь о сражениях, так как не сомневаюсь, что наши корабли и наши воины вполне способны победить их в единоборстве. Я имею в виду повседневную рутину, где вся романтика улетучивается. Они излишне оптимистичны и самонадеянны, если рассчитывают взять над нами верх в деле, которым мы занимаемся вот уже в течение десяти лет. Не думаю, что это им удастся.

Он сделал паузу, чтобы особо подчеркнуть последние слова, и окинул пристальным взглядом сосредоточенные лица на экране.

— Все мои приказы — и моя стратегия в целом — основаны именно на этом убеждении. Они не смогут нас одолеть. Им, как приходилось и нам в свое время, нужно будет вникать в каждую проблему, в каждую неурядицу, возникающую в финансовой сфере или при общении с населением планет, и едва ли у них хватит на это сил! Я полагаю, что они свернут свою деятельность через год, самое большее через два… Если — и это очень существенная оговорка — если только мы со своей стороны не допустим какой-нибудь самой глупой ошибки. Если мы уничтожим часть их флота, у уцелевших появится хороший повод для нанесения ответного удара, и нам никогда не удастся полностью от них отделаться. Если мы уничтожим весь их флот…

Тамбу раздраженно потер лоб рукой.

— Если мы уничтожим весь их флот, то сделаем из них мучеников. Планеты станут выставлять против нас все новые и новые силы, потому что в этом случае мы сами дадим им в руки доказательство того, о чем они твердили с самого начала — что мы гангстеры, грязные шантажисты, которые раздавят или попытаются раздавить любого, кто вторгнется на их территорию. Вот почему я приказываю вам отступать и выжидать. С точки зрения логики, это самый оптимальный план.

Лица на экране по большей части казались задумчивыми, хотя некоторые из присутствовавших качали головами и что-то ворчали себе под нос.

— Такова логическая сторона дела. Что же касается эмоций, то тут мое отношение к вопросу несколько иное.

Та интонация, с которой была произнесена последняя фраза, заставила всех поднять головы к экрану, как будто все они были связаны невидимой нитью.

— Я — Тамбу. Я взял к себе на службу и наделил каждого из собравшихся здесь капитанов полномочиями участвовать в силах по поддержанию правопорядка, и, пока мое имя связано с ними, такими эти полномочия и останутся! Это не тема для обсуждений или голосования — так обстоит дело, и кончен разговор!

Он сердито взглянул на экран. Хотя капитаны не могли его видеть, они ясно ощущали напряжение в его голосе.

— Далее, каждый из вас вступил во флот по собственному желанию. Я не могу силой заставить вас остаться или повиноваться моим приказам. Если вы и ваши экипажи хотите разбрестись по разным уголкам космоса, преследуя на межпланетных трассах корабли Оборонительного Альянса, отлично! Вперед! Вам угодно потребовать для себя от каждой планеты половину всех ее богатств и самых отборных партнеров по постели в придачу? О'кей! Меня это совершенно не касается. Вы желаете подстрелить собственными руками любую грязную свинью, которая плюет вам под ноги, когда вы проходите мимо? Бейте их! Но…

Тон его вдруг стал жестким и холодным.

— Но вы не имеете права делать это, прикрываясь моим именем или пользуясь защитой флота! Независимо от того, буду я командовать двумя сотнями кораблей, или сотней… или десятью, или даже одним, все орудия, находящиеся в моем распоряжении, принадлежат силам охраны правопорядка, и, если вы встанете мне поперек дороги, вас сотрут в порошок, как самых обычных пиратов! Для протокола и для вашего сведения, вот мое решение, продиктованное чистыми эмоциями. Я не намерен его менять!

Он сделал паузу и еще раз окинул взглядом неподвижные и молчаливые фигуры на экране.

— Теперь, когда вопрос исчерпан, — закончил он деловым тоном, — я закрываю сегодняшнее заседание. Хорошо все обдумайте и обсудите между собой. Посовещайтесь со своими командами. Любой, кто пожелает покинуть флот, может связаться со мной по обычным каналам и решить вопрос с выходным пособием. Для тех, то остается, сообщаю, что мы собираемся завтра ровно в восемь часов и там будет видно, сколько кораблей из состава флота мы потеряли. Конец связи.

— Я полагаю, что большинство из них остались во флоте, — предположил Эриксон.

— Все до единого. Это обстоятельство доставляло мне в то время немало беспокойства.

— Как так? Мне казалось, вам должно было польстить, что в конце концов они приняли вашу точку зрения.

— Вероятно…. если бы только я искренне верил, что мне удалось их переубедить. На самом же деле я знал о том, что некоторые из капитанов были решительно настроены против моих планов. Если бы несколько кораблей вышли тогда из состава флота, я мог бы обманывать себя мыслью, что те, кто остался, разделяли мою точку зрения. В действительности меня не покидало сознание того, что среди капитанов у меня имелись серьезные оппоненты, и что в любой момент могут вспыхнуть беспорядки.

— И беспорядки были? — поинтересовался Эриксон.

— Были и есть сейчас, — ответил Тамбу. — Если вам нужны конкретные примеры, обратитесь к архивам вашей службы новостей. Каждое столкновение между отдельными кораблями, имевшее место за последние три года, явилось следствием нарушения приказа с чьей-либо стороны — либо в нашем флоте, либо во флоте Альянса. Я еще раз повторю свое прежнее утверждение: ни я, ни Верховное Командование Альянса не хотим, чтобы наши корабли сражались друг с другом. Мы извлекаем значительную выгоду из существующего положения вещей, и любая битва, выигранная или проигранная, обходится слишком дорого.

— Но Альянс был специально создан для того, чтобы уничтожить ваш флот, — возразил репортер.

— Они, как и мы, были созданы для того, чтобы защищать планеты, — уточнил Тамбу. — Сначала они полагали, что смогут лучше справиться со своей задачей, если уничтожат нас. Но как я и предсказывал, они очень быстро поняли, что это им не по силам, и тогда они перешли к превентивному патрулированию.

— Как раз эту последнюю деталь вы не предвидели, — заметил Эриксон прямо. — Насколько я помню, вы пророчили им самороспуск.

— Откровенно говоря, я не думал, что у них хватит ума приспособиться к ситуации, — признался Тамбу. — Конечно, это извечная ошибка — недооценивать своего противника. В данном случае, однако, считайте это просчетом, не имеющим никакого реального значения. Обитаемая Вселенная достаточно велика, чтобы в ней нашлось место для обоих флотов, особенно теперь, когда командование Альянса вняло доводам разума и отказалось от роли агрессора.

— Похоже, вы уж очень уверены в себе.

— Вот как? Да, пожалуй, вы правы. Это привычка, которую я успел выработать за долгие годы. Как часто мне хотелось быть столь же уверенным в себе, каким я кажусь со стороны.

— Наверно, это необходимо любому человеку, облеченному властью.