Коул с горечью рассмеялся, и Кевин понял, что попал в открытую рану. Более того, он догадался: Артур почти ежедневно ощущал себя человеком, потерпевшим жестокое поражение.

Старший коллега сказал:

– Вы – молодежь, новое поколение, и нам, наверное, без вас не обойтись. Старая система, при которой все начинали с самых низов и очень медленно взбирались по карьерной лестнице, помогала воспитать более талантливых журналистов, чем газетных управленцев. А, видит бог, сейчас мозгов не хватает именно начальству, менеджерам нашего издания. Но я искренне надеюсь, что ты выстоишь в этом испытании и останешься с нами. И дорастешь до уровня главного редактора. Будешь еще пинту?

– Да, спасибо.

Артур отправился к стойке бара. Кевин же не уставал поражаться. За все время работы он не слышал от старины Коула ничего, кроме острой критики. А теперь этот закаленный ветеран просил его не только продолжить работать в газете, но и постараться выбиться в ее руководители. Это не входило в его планы, но только лишь потому, что он никогда даже не думал на подобную тему. Разве такой карьеры он хотел для себя, разве стремился сесть в кресло шефа? Ему нравилась профессия, дававшая возможность делать что-то полезное: находить интересные факты, разгребать грязь, а потом честно писать обо всем.

Но сейчас им овладели сомнения. Ему придется поразмыслить обо всем на досуге.

Когда Артур вернулся с кружками, полными свежего пива, Кевин сказал:

– Если такое, как сегодня, будет происходить с каждой крупной и скандальной историей, то я не вижу возможности продвижения наверх, о котором вы упомянули.

Артур снова горько усмехнулся:

– А ты считаешь, что такова только твоя судьба? Ты, увы, не одинок. Вдумайся, сегодня я побыл редактором отдела новостей, быть может, в первый и в последний раз. А у тебя уж точно будет еще возможность отличиться. На твой век новых скандалов хватит.

Артур потянулся за пачкой сигарет и на этот раз закурил.

Кевин наблюдал, с каким наслаждением он сделал первую затяжку.

«Верно, – подумал он, – на мой век скандалов хватит».

Это конец. Но не для меня, только для Артура Коула.