Тогда я решил еще раз просмотреть последние сообщения, полученные от Верховного командования. В этом не было никакой необходимости, но надо как-то отвлечься.

Техники закончили наконец работу над герметичным грунтопроходным снарядом, а также изобрели цементирующий аэрозоль, который мы у них просили. Жаль, что все это появилось чересчур поздно, когда мы уже покинули колониальный корабль.

Я никак не мог взять в толк, зачем Верховное командование посылает подобные сообщения, и это дало толчок моим мыслям. До этого назначения я никогда не получал такого рода депеш, а потому никогда не задумывался о столь интересном предмете, как скачок во времени при космических перелетах. Это и сейчас не укладывалось у меня в голове. Невероятно: со времени нашего отбытия два, если не три, легиона Воинов прошли подготовку и тоже стартовали к планете.

Тут я понял, что мои собственные усилия по координированию действий просто ничто по сравнению со стоящей перед Верховным командованием задачей собрать все силы в единый кулак для массированной атаки на муравьев.

Эта мысль напомнила мне об одной нерешенной проблеме, и я решил воспользоваться вынужденной передышкой.

— Зур!

— Слушаю, командир.

— Сколько выводков ты пережил? Он растерянно замолчал.

— Я не очень хорошо понял вопрос, командир.

— Сколько новых поколений появилось на свет с тех пор, как ты начал службу? — уточнил я, и сразу же возникло странное ощущение, что все это уже происходило со мной когда— то.

— Я не знаю, — сказал Зур. — А почему это вас интересует?

— На колониальном корабле я спросил Ученого, что она думает по поводу перемен, происходящих в Империи. Мне показалось, что она придавала этому аспекту особое значение. Я так и не понял, что она пыталась объяснить. Может быть, ты сможешь растолковать мне это?

Зур погрузился в раздумья.

— Вам кажется, что вы отстали от жизни, командир? — спросил он наконец.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хотел спросить — вам трудно иметь дело с другими Воинами? Вы не понимаете их поступков?

— Ученый спрашивала меня о том же самом, — хмыкнул я. — Но когда я поинтересовался, не подвергает ли она сомнению мою квалификацию, то ответ был отрицательным.

— Она не это имела в виду, — пояснил Зур. — Ваша собеседница хотела сказать, что вы не такой, как прочие. Просто другой. Она вовсе не хотела вас оскорбить.

— Не понимаю. — Я пожал плечами.

— С той поры, как началась наша служба, в Империи произошли огромные перемены. Я чувствую это, чувствуете и вы, хотя, наверное, не можете точно определить, в чем суть. Нынешние Воины мыслят совершенно иначе, не так, как мы с вами. Заметьте: я не говорю — лучше. Я говорю, просто иначе.

Мы оба повернулись к контрольной панели, когда зажглась первая сигнальная лампочка. Это Рахт докладывала о готовности своего отряда.

— Я не отвергаю эти перемены, — продолжал Зур, — но и не пытаюсь переделать себя. Я такой, какой есть, и твердо уверен, что в Империи всегда найдется применение Воину с моими взглядами и навыками. Возможно, какое-то время во мне не будет особой нужды, но все равно рано или поздно Империя вспомнит обо мне и меня поднимут из Глубокого сна. В далеком будущем.

— А что произойдет в будущем?

— Вам же известно, что тзены никогда никого не убивают и ничего не разрушают просто так. Даже если мы победим в этой войне и уничтожим Коалицию, Верховное командование сохранит своих Воинов. Потому что когда-нибудь, распространяясь на другие планеты, тзены столкнутся с неизвестной цивилизацией или, может быть, из теплокровных животных действительно разовьется та мистическая разумная раса, о которой говорила Тзу, — и снова возникнет угроза для Империи. Таков закон природы. Мы стали естественным врагом для Коалиции. Точно так же в один прекрасный день мы встретимся с кем-то, кто сможет помериться с нами силой. Тогда разбудят нас, Воинов. А потому нам не нужно беспокоиться, что мы станем лишними.

— Вообще-то, — заметил я, — меня никогда это не беспокоило.

— На вашем месте я бы тоже не волновался, — ответил Зур.

— Дело в том, что вы меняетесь быстрее и легче, чем я.

— То есть?

— Вы очень изменились, командир, — настаивал Зур. — И это очевидно. То ли вы растете потому, что меняетесь, то ли, наоборот, меняетесь по мере роста — неважно. Вы изменились, и этим все сказано.

— Я не чувствую в себе перемен, — возразил я.

— Только потому, что не склонны к самокопанию. В былые времена вы лично знали каждого Воина, служившего под вашим началом. Вы считали это жизненно важным. Я сомневаюсь, что теперь вы помните имена даже заместителей командиров ударных отрядов. Нет, я не осуждаю вас. Главнокомандующий должен держаться слегка отстранение. Но ведь это так не похоже на ваше прежнее отношение к жизни!

Вторая лампочка вспыхнула на панели. Тур-Кам и Хим. Ожидание заканчивалось.

Зур хотел продолжить, но я жестом остановил его. Все эти рассуждения представляли для меня интерес в неактивное время. Но теперь, когда вот-вот начнется вторжение, я не желал отвлекаться.

Третья лампочка не загоралась.

Мне пришло в голову, что это будет просто идиотизм, если атака провалится из-за неисправности сигнальной лампочки.

Я уже хотел вызвать Техника проверить прибор и открыл рот, чтобы посоветоваться с Зуром, как лампочка вспыхнула.

Все. Легион готов к бою.

С деланным спокойствием я дал сигнал начать атаку. Последнее сражение началось.

Экраны включились не сразу. В первую очередь мы сбросили флаеры — как однопилотные, старого типа, так и новые, с тремя бойцами.

Передающие устройства были укреплены под брюхом флаеров, так что изображение не поступит на экраны, пока флаеры не начнут нормальный полет. Конечно, можно было включить передатчики, как только флаеры оторвались от транспорта, но я предпочел немного подождать. Что толку наблюдать за хаотическим мельканием непонятных образов, пока машины камнем несутся к земле?

За каждым муравейником была закреплена своя группа экранов, чтобы не путаться в информации.

Мы с Зуром молча наблюдали, как они один за другим пробуждаются к жизни.

— Хим на связи, командир! — услышал я. — Неисправность передатчика на четвертом флаере!

— Принято.

На сей раз сигнал был не телепатический, а звуковой. Это было последнее усовершенствование Ученых, разработанное, чтобы облегчить задачу Планетарного главнокомандующего и ослабить нервное напряжение. Они сконструировали прибор, трансформировавший телепатический сигнал, поступающий через усилители, в нормальную речь. Потому что, хотя докладывать обстановку имели право только командиры ударных отрядов, при подобном способе атаки связь все равно чересчур интенсивна и трудна для восприятия, а поэтому приспособление весьма облегчало жизнь.

Мы отвернулись от неработающего экрана и переключили внимание на остальные Прежде всего флаеры должны запечатать выходы из муравейников, а также взорвать примыкающие к выходам участки туннелей. Одновременно с этим они сбросят Разрушители коммуникаций. Я не слишком доверял этим новомодным штучкам, ведь у нас просто не было возможности проверить их в деле. Остававшийся темным экран являл собой наглядное доказательство, что не все механизмы работают безупречно, несмотря на заверения Техников в их абсолютной надежности. Но мы все же решили использовать Разрушители, поскольку в бою коммуникации играют решающую роль и любой шанс лишить неприятеля возможности собрать и сопоставить информацию должен быть использован. Просто я не стал делать на Разрушители главную ставку при планировании операции .

— Тур-Кам на связи. Грунтопроходные снаряды сброшены и действуют.

— Принято.

Это четвертый муравейник. Я проверил информацию по смотровому экрану. В четвертом муравейнике только три выхода на поверхность, так что именно там скорее всего завяжется первый бой.