– Ты много о ней знаешь.

– Я сегодня провел дополнительные изыскания. Она известна своей щедростью – в плане денег, времени и влияния, – если дело ей близко. Она сама потеряла сына – наверное, отца этой самой внучки – из-за передозировки. И судя по всему, его дочь была близка к тому, чтобы последовать по его стопам, пока не оказалась в Обители. Битмор отблагодарила их, пожертвовав деньги на новое здание и основав фонд для покрытия текущих расходов.

– А теперь Серафима работает у Джонсов.

– И является известным психотерапевтом с хорошей репутацией в своей среде. И еще она недавно обручилась.

– Хм. Я вот думаю, как бы так сделать, чтобы и второй муж мне попался таким же богатеньким? Только вот боюсь, богаче тебя мне никого не найти. Уж больно узок ваш круг.

– Может, лет через восемьдесят-девяносто он и расширится.

– Что ж, над этим стоит поразмыслить. Откуда ты знаешь, куда ехать?

– Ты же сказала, что хочешь поговорить с Серафимой Бригэм. Поскольку я это предвидел, когда ты мне позвонила, то использовал кое-какие связи и выяснил, что она сегодня ужинает и выпивает в доме бабушки – в ее нью-йоркском доме, который, к слову сказать, недалеко от нашего с тобой дома.

– Я тебе уже говорила, но сейчас повторю: ты бываешь очень даже полезен.

Он бросил на нее быстрый взгляд.

– Ты вот еще чем озаботься – чтобы твой новый толстосум, ежели таковой найдется, умел влезть в мозги следака и имел необходимые связи.

– Занесу себе в список. – Теперь она на него посмотрела. – А ты через восемьдесят или девяносто лет выбрал бы себе новую следачку?

– Да боже упаси! В следующий раз я найду себе милую, спокойную женщину, какую-нибудь любительницу акварели или сдобной выпечки, скажем, английских булочек.

– Тогда мой толстосум пусть печет мясные пироги. Я их больше люблю.

– Я пироги тоже люблю. Надо будет нам с ним познакомиться.

– Подожди несколько десятков лет… Чем, интересно, он эти пятнадцать лет занимался?

Ну вот, ее мысли уже совсем не о гипотетическом толстосуме, понял Рорк. Евин мыслительный процесс его всегда завораживал.

– Как вышло, что он перестал убивать? И перестал ли? Или нашел другой способ избавляться от тел? А может, он умер? Например, в камере? Или уверовал в Бога? Он совершил двенадцать убийств. Вероятно, на протяжении нескольких недель или месяцев. Не бывает так, что человек вдруг взял и остановился. Я все спрашиваю себя: где он? Чем занимается? Я пробила похожие преступления, и действительно, то тут, то там всплывают те же черты – то девочки той же возрастной группы, то труп, завернутый в пленку, то еще что-нибудь. Но так, чтобы в точности повторялся наш случай, – нет. Чтобы много тел, да тщательно запрятаны, и притом никаких признаков насилия. Как же он, черт бы его взял, их убивал?

– Думаю, тебе надо дождаться результатов работы Девинтер. Она скажет.

– Да, конечно. Они с Моррисом там в две головы корпят.

Раздосадована, почувствовал Рорк. Тем, что еще не получила всех данных и потому не может сузить поиск, который приведет к убийце.

– Мы оповестили родителей первой установленной жертвы. Солидные люди, средний класс – самая его верхушка. Оба медики, первый брак, уже давно вместе, еще двое детей – сейчас уже взрослых. Милый дом, воплощение стабильности и достатка. На останках никаких признаков насилия, зато все признаки того, что о девочке хорошо заботились, в том числе лечили у хороших врачей. Питание, физическое развитие – все было на высоте.

– Ее похитили?

– Да нет. Во всяком случае, не из дома. Поругалась с предками из-за какого-то концерта. Переживала переходный возраст, что вообще-то нормальное явление. Сбежала в центр – из Бруклина, при себе были деньги, так что моя версия – за два-три дня все протратила, попробовала жизнь улицы, вошла во вкус. Но она не похожа на девочку, с которой он ее вместе замотал. Если бы ничего не случилось, она не осталась бы беспризорничать. Вернулась бы домой. А вторая? Уж домой ни за что не пошла бы, поскольку именно дома ее и избивали.

Рорк молча накрыл ее руку своей. Больше от него ничего и не требовалось.

– У меня было иначе, – прошептала Ева. – Во-первых, у меня и дома-то никогда не было, что, может быть, даже к лучшему – не было иллюзий, что обо мне кто-то будет заботиться. И пока Трой не умер, я вообще не понимала, что могу убежать. Да и потом-то не больно далеко я убежала. А ее как раз погубили побеги, во всяком случае, они привели ее туда, где из нее сделали жертву.

Пискнул телефон, Ева нажала кнопку и прочла сообщение от Пибоди.

– Шелби-Энн Стубэкер. Теперь у нее есть имя.

– Расскажи, что известно.

– Тринадцать лет. Отец отбывает десятку в тюрьме Синг-Синг за разбой, это уже вторая его отсидка. Мать имела приводы, в основном за мелкие правонарушения. Заявлений не подавали, так что в базе потеряшек мы ее не нашли бы. Несколько раз задерживалась. Прогулы в школе, магазинные кражи, побывала в колонии для несовершеннолетних, потом принудительно лечилась от наркозависимости, потому что ее поймали под кайфом да еще и с дурью в кармане. Первое задержание в девятилетнем возрасте. Родилась и умерла здесь. На нее наверняка есть досье в органах опеки, а толку-то… Система в ее случае надежд не оправдала. Никто не оправдал.

– Ты оправдаешь.

Рорк подъехал к фасаду белого с золотом здания, сверкающего огромными окнами. С учетом ее простенькой машины, Ева нисколько не удивилась, когда привратник презрительно вздернул подбородок, поджал губы и стал выхаживать по ярко-синей ковровой дорожке, положенной от сверкающих стеклянных дверей до самого тротуара.

Сейчас, подумалось ей, Рорк получит по полной программе то, с чем она в своей работе вынуждена была мириться. В предвкушении она вышла из машины.

Стоило Рорку шагнуть на тротуар, как привратник из занявшего оборону терьера превратился в сторожевого пса.

– Сэр! Вы в гости к кому-то из жильцов «Метрополитена»?

– Вообще-то, я сопровождаю лейтенанта Даллас. Если вы пристроите ее машину, пока она не закончит тут свои дела, она наверняка будет вам очень признательна.

– Займусь лично. Кого мне оповестить о вашем визите?

– Сообщите, пожалуйста, миссис Битмор, что здесь лейтенант Даллас, которой необходимо переговорить с ней по делу, находящемуся в компетенции Управления полиции и безопасности Нью-Йорка.

– Я доложу. Пройдите, пожалуйста, в первый лифтовый холл с левой стороны вестибюля. Главный вход в апартаменты миссис Битмор – на пятьдесят третьем этаже. Номер пятьдесят три сто.

– Благодарю.

Ева сердито проследовала внутрь.

– Сколько ты ему сунул?

– Полтинник.

– А я вот привратникам взяток не даю! – с видом негодующей добродетели объявила она.

– Конечно, не даешь, дорогая. Ты предпочитаешь ввергать их в состояние животного страха и трепета. Но мой способ, по-моему, и быстрее, и надежнее.

– Все равно он тебя узнал. Это видно было. Надеюсь, не ты владеешь этим зданием?

– Нет, что ты! – Рорк оглядел просторный белый с золотом вестибюль и свернул к лифтам. – А жаль. Здесь миленько.

– В следующий раз я предпочту животный страх и трепет.

Он пропустил ее в лифт впереди себя – специально, чтобы легонько шлепнуть по заду.

– В другой раз – пожалуйста.

Вестибюль был небольшой, но элегантный. Стены и потолок были покрыты искусной росписью с изображением скамеек из грубого камня под буйно увитой виноградом перголой.

В дверях пришедших встретила прислуга-робот. В простом сером платье и туфлях на низком каблуке, кибергорничная строго попросила гостей предъявить документы.

Ева протянула жетон и смотрела, как робот его сканирует.

– Прошу входить. Миссис Битмор и мисс Бригэм в гостиной.

Гостиную нельзя было назвать просторной, но ей придавало особую элегантность сочетание светлых тканей обивки и штор с темно-бордовыми стенами. Картины на стенах тяготели к старине – классические пейзажи, запечатлевшие туманные леса, тихие озера и цветущие луга.