– Если бы это было возможно…

– Это возможно при одном условии, что Сильвия Бэссингтон-ффренч тоже замешана в деле.

– Фрэнки!

– Знаю. Я испугалась не меньше твоего, когда эта мысль пришла мне в голову. Почему Сильвия была так непонятлива во всем, что касалось морфия? Почему она так упорствовала, когда мы убеждали ее отправить мужа не в Грейндж, а еще куда-нибудь? И потом, она ведь была в доме, когда раздался выстрел.

– Она могла сделать это сама.

– О нет! Это уж точно.

– Могла. И отдать потом ключ от кабинета Николсону, чтобы тот сунул его в карман Генри.

– Это бред, – безнадежно сказала Фрэнки. – Как будто смотришь в кривое зеркало. Все люди, которые казались хорошими, на самом деле плохие. Такие вроде бы обыкновенные люди. Должен же быть какой-то способ выявления преступников – по бровям, ушам или что-нибудь в этом роде.

– Бог мой! – вскричал Бобби.

– Что такое?

– Фрэнки, сюда приходил не Николсон!

– Ты с ума сошел? Кто же тогда?

– Не знаю, но это был не Николсон, я все время чувствовал неладное, но не мог понять, в чем дело, а когда ты сказала «по ушам», до меня дошло. Когда я наблюдал за Николсоном в тот вечер через окно, я особо отметил уши: мочки срастаются со щеками. А у этого типа уши совсем не такие.

– Но что это значит? – безнадежно спросила Фрэнки.

– Это очень искусный актер, выдающий себя за Николсона.

– Но зачем? И кто это может быть?

– Бэссингтон-ффренч! – выдохнул Бобби. – Роджер Бэссингтон-ффренч. Мы с самого начала вышли на него, а потом нас, как идиотов, увели на ложный след.

– Бэссингтон-ффренч, – прошептала Фрэнки. – Бобби, ты прав. Это, должно быть, он. Он один слышал, как я поддевала Николсона насчет несчастных случаев.

– Тогда нам и правда конец, – сказал Бобби. – Я еще надеялся, что Роджер чудом узнает, где мы, но теперь надеяться больше не на что. Мойра в плену, мы с тобой связаны по рукам и ногам. Больше никто не знает, где мы. Игра окончена, Фрэнки.

Когда он умолк, наверху вдруг послышалась какая-то возня. В следующий миг раздался страшный треск, и в мансарду через слуховое окно рухнуло что-то тяжелое.

Разглядеть что-либо впотьмах было невозможно.

– Что за черт… – начал было Бобби, и тут из кучи битого стекла раздалось:

– Б-б-б-бобби?

– Ну, черт меня дери! – вскричал Бобби. – Это же Бэджер!

Нельзя было терять ни минуты. Этажом ниже уже раздался шум.

– Быстрее, Бэджер, дурень ты этакий! – торопил Бобби. – Стяни с меня один башмак! Не спорь и не задавай вопросов, стащи его как-нибудь! Брось его на осколки, а сам лезь под кровать. Быстрее, говорю тебе!

Шаги на лестнице приближались. В замке повернулся ключ. В дверях со свечой в руке стоял Николсон – лже-Николсон. Он увидел, что Бобби и Фрэнки на месте, а на полу – груда осколков и башмак. Николсон удивленно перевел взгляд с ботинка на Бобби. Левая нога молодого человека была босой.

– Очень ловко, мой юный друг, – сухо сказал он. – Прямо-таки акробатика. – Он подошел к Бобби, осмотрел веревки и затянул еще пару узлов, после чего с любопытством взглянул на парня. – Хотел бы я знать, как вы умудрились добросить башмак до слухового окна. Невероятное достижение. В вас есть что-то от Гудини, друг мой. – Он посмотрел на них, на слуховое окно, пожал плечами и вышел из мансарды.

– Скорее, Бэджер.

Бэджер выполз из-под кровати. У него был карманный нож, с помощью которого он быстро освободил Бобби и Фрэнки.

– Так-то оно лучше, – сказал Бобби, потягиваясь. – Уф! Все тело онемело. Ну, Фрэнки, так как насчет нашего приятеля Николсона?

– Ты прав, – сказала Фрэнки. – Это Роджер Бэссингтон-ффренч. Теперь, когда я это знаю, я это вижу. Но актерская работа прекрасная.

– И голос, и пенсне, – сказал Бобби.

– Я учился в Оксфорде с одним Бэссингтон-ффренчем, – сказал Бэджер. – З-замечательный актер, п-п-правда. Но темная личность. П-подделал п-подпись отца на одном чеке. Старик з-замял это дело.

В головах у Бобби и Фрэнки пронеслась одна и та же мысль. Бэджер, довериться которому они считали неблагоразумным, уже давно мог дать им ценные сведения!

– Подлог, – задумчиво сказала Фрэнки. – То письмо за твоей подписью, Бобби, было прекрасно подделано. Интересно, откуда у него образец твоего почерка?

– Если он заодно с Кейменами, он, вероятно, видел мое письмо насчет Эванса.

– Ч-ч-что мы будем делать дальше? – спросил Бэджер.

– Устроимся за этой дверью, – сказал Бобби, – а когда наш друг вернется, мы с тобой налетим на него сзади. Такого сюрприза ему еще сроду не преподносили! Ну так как, Бэджер? Ты не прочь?

– Что за вопрос?

– А ты, Фрэнки, когда услышишь его шаги, садись лучше обратно на свой стул. Он увидит тебя, как только откроет дверь, и спокойно войдет.

– Хорошо, – сказала Фрэнки. – А когда вы с Бэджером повалите его, я тоже присоединюсь к вам и покусаю ему лодыжки или сделаю что-нибудь этакое!

– Вот это настоящая женщина, – одобрительно сказал Бобби. – Ну, давайте сядем и послушаем Бэджера. Я хочу знать, каким чудом он свалился нам на голову через это слуховое окно.

– Ну, п-п-понимаешь, – сказал Бэджер, – п-п-после твоего отъезда я вроде как попал в п-п-переделку.

Мало-помалу они вытянули из него все. Это было повествование о долгах, кредиторах и судебных исполнителях. Бэджер потерпел крах вполне в своем духе. Бобби уехал, не оставив адреса, лишь сказав, что он отправляется на «Бентли» в Стейверли. Вот Бэджер и приехал в Стейверли.

– Я д-д-думал, что ты сможешь дать мне пятерку, – объяснил он.

У Бобби заныло сердце. Он приехал в Лондон помочь Бэджеру в его предприятии, но тут же бросил работу и отправился вместе с Фрэнки выслеживать злодеев. И даже сейчас верный Бэджер не произнес ни слова упрека.

Бэджер вовсе не хотел помешать Бобби в его таинственных делах, но справедливо считал, что такую машину, как зеленый «Бентли», нетрудно будет отыскать в деревушке вроде Стейверли. На поверку он обнаружил машину еще раньше – та стояла, брошенная, у какого-то кабачка.

– П-п-поэтому я решил преподнести тебе маленький сюрприз, п-п-понимаешь? – продолжал Бэджер. – На заднем сиденье были какие-то коврики и другое б-б-барахло, а вокруг никого. Я влез на заднее сиденье и накрылся ими. То-то, думаю, удивлю тебя, как никто никогда не удивлял.

Но из кабачка вышел шофер в зеленой ливрее, и Бэджер чуть не окаменел, когда выглянул из своего укрытия и увидел, что это не Бобби. Лицо шофера показалось ему смутно знакомым, но он так и не смог припомнить, кто это. Тем временем неизвестный сел за руль и поехал. Бэджер растерялся, не зная, как быть. Извиняться и объяснять что-то было затруднительно. Во всяком случае, когда надо втолковать что-то человеку, который ведет машину, мчащуюся со скоростью 60 миль в час. Поэтому Бэджер решил затаиться и тихонько вылезти из машины, когда та остановится.

Наконец «Бентли» доехал до места, «Коттеджа Тюдоров». Шофер загнал ее в гараж и оставил там, но, уходя, запер ворота. Бэджер оказался в заточении. В стене гаража было небольшое оконце, и примерно полчаса спустя Бэджер, выглянув в него, увидел, как Фрэнки подходит к дому и как ее впускают туда.

Все это страшно озадачило Бэджера. Он начал подозревать, что дело нечисто. Во всяком случае, он твердо решил лично оценить положение и разобраться, что к чему. Ему удалось сломать замок при помощи отыскавшихся в гараже инструментов, и он отправился на разведку. Все окна первого этажа были закрыты ставнями, но Бэджеру пришло в голову, что, взобравшись на крышу, он сможет заглянуть в некоторые окна верхнего этажа. Влезть туда оказалось не очень трудно, помогла труба на стене гаража. А перебраться на крышу коттеджа было вообще парой пустяков. Обследуя дом, Бэджер наткнулся на слуховое окно. Все остальное сделала сила тяжести.

Когда Бэджер кончил свой рассказ, Бобби глубоко вздохнул.