– Нет, – неторопливо ответила Фрэнки. – Боюсь, что не скажу.

Ее поразило, что мистер Спрэгг почему-то держится без присущей ему снисходительности всезнайки. Он казался по-настоящему встревоженным.

– По-моему, – сказал мистер Спрэгг, – я должен предостеречь вас.

– Предостеречь меня?

– Да. Явных признаков нет, но что-то определенно затевается. Я бы ни за что на свете не хотел, чтобы вы впутались в сомнительное дело.

Фрэнки не стала сообщать ему, что уже влезла в дело, которое он наверняка не одобрил бы. Она просто вопросительно уставилась на него.

– Очень уж много необычайных совпадений, – продолжал мистер Спрэгг. – Что-то определенно затевается, определенно… Но что именно, я сейчас не имею права говорить.

Фрэнки смотрела все так же вопрошающе.

– Мне только что сообщили некоторые сведения, – добавил Спрэгг. Грудь у него выпятилась от возмущения. – Кто-то выдавал себя за меня, леди Фрэнсес. Намеренно выдавал. Что вы на это скажете?

Но Фрэнки так перетрусила, что целую минуту вообще не могла ничего сказать.

Наконец она, заикаясь, проговорила:

– Откуда вы узнали?

Она собиралась сказать вовсе не это. В следующее мгновение она уже готова была откусить свой глупый язык. Но слово – не воробей, а мистер Спрэгг не был бы адвокатом, если б не понял, что это, по сути дела, признание.

– Стало быть, леди Фрэнсес, вам кое-что об этом известно?

– Да, – сказала Фрэнки. Она помолчала, глубоко вздохнула и призналась: – Все это моих рук дело, мистер Спрэгг.

– Удивительно, – сказал мистер Спрэгг. В его голосе отражалась внутренняя борьба: негодующий адвокат воевал с семейным поверенным, испытывавшим отцовские чувства. – Как это получилось?

– Это была всего лишь шутка, – вяло сказала Фрэнки. – Нам хотелось… нам хотелось позабавиться…

– И кто же додумался подделаться под меня? – сердито спросил мистер Спрэгг.

Фрэнки посмотрела на него. Голова у нее снова заработала, и она тут же выдала ответ:

– Это был молодой герцог. Но… – Она осеклась. – Нет, нельзя называть фамилию. Это было бы нечестно.

Она поняла, что ее дела пошли на лад. Вряд ли мистер Спрэгг простил бы такую дерзость сыну обыкновенного викария, но слабость к благородным фамилиям заставляла его смотреть сквозь пальцы на наглые выходки герцога. К нему вернулась былая снисходительность.

– Эх вы, юные умники, юные умники, – пробормотал он, грозя ей пальцем. – Вечно вы попадаете в переделки. Вы бы удивились, леди Фрэнсес, узнав, какие юридические осложнения вызывает, казалось бы, безобидная шутка, сыграть которую неожиданно приходит кому-то в голову. Веселье весельем, но иногда дело очень трудно уладить, не доводя до суда.

– Какой вы чудесный, мистер Спрэгг, – серьезно сказала Фрэнки. – Нет, право, только один человек из тысячи отнесся бы к этому делу так, как отнеслись вы. Мне и впрямь очень стыдно.

– Ну что вы, леди Фрэнсес, – по-отечески сказал мистер Спрэгг.

– Честное слово, стыдно. Наверное, это Ривингтон? Что именно она вам сказала?

– По-моему, где-то тут у меня ее письмо. Я вскрыл его всего полчаса назад.

Фрэнки протянула руку, и мистер Спрэгг подал ей письмо с таким видом, будто говорил: «Вот сами посмотрите, куда завела вас ваша глупость».

«Дорогой мистер Спрэгг, – писала миссис Ривингтон, – это и впрямь очень глупо с моей стороны, но я только что вспомнила нечто такое, что, возможно, поможет Вам. Алан Карстэрс говорил, что собирается в какое-то местечко под названием Чиппинг Сомертон. Не знаю, имеет ли это для Вас ценность. Меня так заинтересовало то, что Вы рассказали о деле Матраверс. С дружеским приветом, искренне Ваша Эдит Ривингтон».

– Вы видите, что дело могло оказаться очень серьезным, – с доброжелательной строгостью сказал мистер Спрэгг. – Я понял, что затевается нечто весьма сомнительное. Не знаю, с чем это связано – с делом Матраверс или моим клиентом Аланом Карстэрсом…

– Алан Карстэрс был вашим клиентом? – возбужденно прервала его Фрэнки.

– Да. Он советовался со мной, когда был в Англии с месяц назад. Вы знаете мистера Карстэрса, леди Фрэнсес?

– Да, можно сказать, знаю, – отвечала Фрэнки.

– Весьма привлекательная личность, – сказал мистер Спрэгг. – Он принес в мой кабинет дыхание… э-э… вольных просторов.

– Он приходил к вам, чтобы поговорить о завещании мистера Сэвиджа, так ведь? – спросила Фрэнки.

– Ага! – вскричал Спрэгг. – Так это он посоветовал вам прийти ко мне? Жаль, что я почти ничем ему не помог.

– А что вы ему посоветовали? – поинтересовалась Фрэнки. – Или, рассказав мне, вы поступите непрофессионально?

– В данном случае нет, – с улыбкой ответил мистер Спрэгг. – Мое мнение сводилось к тому, что сделать ничего нельзя. То есть если родственники мистера Сэвиджа не готовы выложить уйму денег, чтобы опротестовать это дело. А они, похоже, не хотели этого, да и не могли себе этого позволить. Я никогда не рекомендую подавать в суд, если нет хоть малейшей надежды на успех. Закон, леди Фрэнсес, – лошадка норовистая. В нем столько крючкотворства, что несведущие люди просто поражаются. Улаживай все без суда – вот мой всегдашний девиз.

– Все это очень интересно, – задумчиво сказала Фрэнки. У нее было такое чувство, будто она ступает босыми ногами по полу, усыпанному канцелярскими кнопками. В любую минуту она может наступить на них – и все, конец игре.

– Подобные дела – не такая редкость, как кажется, – продолжал мистер Спрэгг.

– Дела о самоубийствах? – спросила Фрэнки.

– Нет-нет, я имел в виду дела о злоупотреблении влиянием. Мистер Сэвидж был прожженный делец, а в руках этой женщины вдруг становился мягким, как воск. Я нисколько не сомневаюсь, что свое дело она знала до тонкостей.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне все по порядку, – смело сказала Фрэнки. – Мистер Карстэрс был так… разгорячен, что я толком ничего и не поняла.

– Дело было исключительно простое, – сказал мистер Спрэгг. – Я могу напомнить вам факты. Они общеизвестны, и ничто не мешает мне это делать.

– В таком случае расскажите мне все, – попросила девушка.

– В ноябре прошлого года мистер Сэвидж возвращался из США в Англию. Он был, как вам известно, исключительно богатым человеком и не имел близких родственников. Во время плавания он познакомился с одной дамой. Некой миссис Темплтон. О ней было известно лишь, что она очень хороша собой и замужем, но муж маячит где-то на заднем плане и не высовывается, что очень удобно.

«Кеймены», – подумала Фрэнки.

– Эти путешествия через океан чреваты опасностями, – продолжал Спрэгг, с улыбкой качая головой. – Мистер Сэвидж явно увлекся. Он принял приглашение дамы пожить в ее маленьком коттедже в местечке Чиппинг Сомертон. Сколько раз он туда ездил, с точностью установить не удалось, несомненно лишь, что он все больше и больше подпадал под влияние этой самой Темплтон. Затем произошла трагедия. Мистер Сэвидж какое-то время беспокоился за свое здоровье. Он боялся, что у него…

– Рак? – спросила Фрэнки.

– Вообще говоря, да. Рак стал его навязчивой идеей. Он тогда жил у Темплтонов, они убеждали его поехать в Лондон и показаться специалисту. Он так и сделал. Этот специалист – весьма выдающийся ученый, который много лет считается корифеем в своей профессии, присягнул на дознании, что мистер Сэвидж не был болен раком, о чем врач ему и сообщил. Но мистер Сэвидж так проникся верой в свой недуг, что оказался просто не в состоянии понять истину. Я человек без предрассудков, леди Фрэнсес, и кое-что понимаю в медицине. Так что, если бы были какие-то тревожные симптомы, доктор наверняка завел бы речь о дорогих лекарствах и, пытаясь успокоить больного, мог ненароком вселить в него чувство обреченности, невольно намекнув, что у него серьезный недуг. А мистер Сэвидж, который знал, что доктора обычно скрывают от пациентов наличие этой болезни, истолковал все на свой лад: доктор говорит неправду, успокаивая меня, и я действительно болен тем, чем думаю.