Ничто так не бодрит поутру как обнаружение надписи "Покайся грешница, тебе уготовлено адское пламя" на стене напротив своей двери. Надпись была старательно выведена черной краской, красивым курсивом. Видимо привет от религиозных фанатиков. Пора с этим заканчивать. Первоначально намеченный план, который включал в себя урок по самообороне, был отменен. Драка сегодня будет, только с настоящим врагом. Я достала мобильный из сумки и набрала Антонину.

- Сегодня вечером в шесть собери в конференц-зале всех глав отделов. Есть серьезный вопрос для обсуждения.

- Это согласовано с Александром? - поинтересовалась женщина, она привыкла к манере общения босса и поэтому не удивилась отсутствию вступительной части. После распространения слуха о нашей интимной связи с Александром, ко мне стали относиться с большей осторожностью и уважением. Нужно было срочно что-то решать с этим анти пиаром, пока он не нанес ущерба бизнесу. Я солгала, осознавая, что беру не себя лишние обязательства, но я нутром чуяла, что как только Александр проснется, эта идея сама придет в его светлую голову.

- Конечно, он знает.

Домой я решила не возвращаться и не переодеваться, дабы лишний раз не тревожить сон Аэрисы. В кроссовках, со спортивном костюме, со здоровенной сумкой через плечо я направилась к своему автомобилю. Настроение было боевое, поэтому в салоне я написала и отправила Александру смс, "Поехала надирать задницы всем, кто вас не любит. В начале, в издательство "Тайн", потом съезжу в церковь, которая пропагандирует итхисофобию. Вечером, взяла на себя смелость организовать встречу по восстановлению имиджа. Целую, Кира". Конечно же, я хотела стереть это фамильярное "целую", но коварный палец сам нажал отправить. Ладно. Надеюсь, он воспримет это сообщение, как шутку. Небо затянули тяжелые, темные облака. Такие превращаются в сильнейший ливень, проливаясь на землю.

Дождь стоял стеной, когда я притормозила около редакции. Парковки рядом как назло не было, да и зонта я никогда при себе не держала, поэтому к тому моменту как я вошла в здание, я была мокрая и страшная как уличная кошка.

В принципе я догадывалась, что из себя представляют редакции мелких издательств, вроде этого, но все же была немного поражена отсутствием всякой охраны и видом мелкой, болезненно желтой комнаты, в которой располагалось пять столов с компьютерами, и один, заваленный коробками с дешевым чаем и немытыми кружками. За тремя из этих столов сидели понурые сотрудники и ваяли так любимые пенсионерами статьи о пришельцах, загробной жизни и талисманах знаменитостей.

- Здравствуйте. Где здесь главный редактор? - нарочито спокойно поинтересовалась я. Женщина, у которой на лбу было написано "Разведенная мать-одиночка" вяло махнула рукой в сторону отдельной двери, которою я не заметила, поскольку она была такого же желтого цвета.

Я вошла внутрь без стука, кабинет был крошечным, с единственным окном. На потертом кресле сидел старик, физиономия его была мне смутно знакомой. Он деловито печатал что-то, на седой голове сидели огромные наушники, из которых даже на расстоянии доносился " Полет Валькирий". Когда он посмотрел на меня выцветшими карими глазами, я его узнала. Этот старикан был в числе демонстрантов, шагающих на днях мимо окон нашего офиса.

Присев напротив него, и дождавшись, пока он снимет наушники, я поинтересовалась:

- Вы понимаете, что все очень плохо?

Я положила руки на стол, прямо на кипу бумаг. Старик был растерян, он промямлил:

- Что вы имеете в виду? И что вы здесь делаете?

Я тряхнула головой, вода с волос разлетелась во все стороны, в том числе и на бородатую морду старика. Он с таким ужасом прикоснулся к своему лицу, что я поняла. Эту битву я выиграю даже без применения оружия.

- Статья 282 "о разжигании межнациональной розни" вам что-нибудь говорит?

Он положительно кивнул:

- Так вот, если в следующем номере вашей сраной газетенки я не увижу опровержения и хвалебной статьи итхисам, я, как оклеветанная сторона, засужу вас.

У мужчины вдруг обнаружился хребет, он уверенно достал странный крест из-под свитера и произнес:

- Я говорю правду, и я готов пострадать за нее, лишь бы защитить свой народ от этого зла!

Я засмеялась, агрессивно, безумно - вдруг напомнив самой себе покойную Галину.

- Тогда вы будите страдать, поскольку я никому не позволю причинить вред моему любимому.

Старик сглотнул слюну, он что-то увидел в моих глазах, что-то такое, что заставило его спросить:

- Что вы собираетесь со мной сделать?

- Лишь то, что разрешено законом. И поверьте - речь идет не о Божественных заповедях.

Бросив эту неясную формулировку, я вышла. Меня сильно трясло.

Нужно было срочно увидеть Александра. Что надумал себе дедуля я не знаю, но уверена, что больше он писать гнусностей не будет. Поездку в церковь я решила отложить, пусть туда лучше едет кто-нибудь покрупнее и вселяющий больший страх.

Дождь кончился, улицы заполонило солнце. Меня все еще лихорадило, когда я, разбрызгивая лужи и нарушая все возможные правила дорожного движения, помчалась в сторону дома Александра. Мы не виделись сутки, а у меня началась самая настоящая ломка. Будь все проклято! Будь прокляты итхисы!

***

Я поднялась на лифте, открыла дверь своим ключом, тихо вошла внутрь. Все обитатели дома еще спали.

Больше всего на свете мне хотелось зайти в комнату своего любимого и забраться в его постель. Раньше трех дня Александр не ставит себе будильника, а спит он мертвецки крепко. Эх, была, не была. Меня преследовало ощущение, что если я не коснусь его, кожа слезет с моего тела. Поэтому я сняла обувь, оставила на тумбочке с хрустальной столешницей ключи и крадучись, словно вор, двинулась к закрытой двери его комнаты.

Сон - момент самой большой уязвимости в жизни любого человека. Для итхисов сон - период абсолютной беспомощности. Некоторые говорят, что именно народ итхисы породил огромное множество историй про вампиров. Бледная кожа, сбитый режим часов, а также эта дичайшая слабость, пока солнце не скроется за горизонтом. Вот только итхисы живые, теплые и уж никак не кровопийцы, по крайней мере, не больше, чем все остальные люди.

Я отворила дверь, и вошла в темную, отделанную в золотых тонах комнату. Александр спал на спине, руки лежали сложенными на животе. Легкое летнее одеяло прикрывало только ноги, оставляя мраморную грудь открытой. Даже во сне он выглядел беспокойно и напряженно. Я на секунду позабыла, как дышать, глядя на него, такого красивого, такого недоступного. Как я смогу покинуть его на целых два дня?

Нежно я провела тыльной стороной ладони по линии его подбородка, к шее. Какая же у него красивая шея, длинная, широкая, с бархатной горячей кожей и бегущими под ней ярко очерченными синими венами. Александр будто немного расслабился.

Но мне этого прикосновения мне было мало, я обошла кровать, залезла на нее с другой стороны. Что же я делаю?! Но он был так близко, что я и не заметила, как легла рядом, вытянувшись вдоль него и прижавшись так плотно, как это было возможно. Одежда вдруг показалась лишней, но снимать ее я не решилась. Вдруг он перевернулся на бок и обхватил меня рукой как любимую плюшевую игрушку. Снедающее меня с самого утро чувство одиночества отпустило меня, мне вдруг стало так тепло, так хорошо и так правильно, что сделав пару глубоких вздохов, я крепко уснула.

***

Я проснулась одна, в пустой постели, бережно укрытая одеялом.

- Черт, черт, черт - прошипела я, злясь на саму себя. Заползти в кровать к боссу и вырубиться! Это так я скрываю свои чувства... Кира - "великий конспиратор"! Выпутавшись из одеяла, я первым делом посмотрела на часы. Была половина четвертого вечера. Александр встал полчаса назад.

Вокруг разносился звук работающей беговой дорожки и быстрого, равномерного бега. Видимо, мой любимый решил немного потренироваться. Что мне ему сказать? Я шла на звук, в маленький спортзал, то краснея, то бледнея, оглушенная ударами собственного сердца о ребра.