Над морем голов торчала украшенная пестрым покрывалом повозка – теперь помост. Балансеры в желто-зеленых костюмах карабкались на плечи друг другу.

А, старые знакомые с дороги у пристани! Неужели Мариза сбежала с цирком? Додумать мысль Брайда не успела – ее толкнули вперед, Клето остался позади, потом и вовсе пропал из вида.

Девушка встала на цыпочки, принялась рассматривать люд возле повозки – не мелькнет ли где-то накидка Маризы, темные волосы, серьезные глаза. На помосте появился человек в балахоне: выбеленное гримом печальное лицо с нарисованной алой улыбкой, одуванчик желтых волос. В руках он держал розу.

Брайда впилась глазами в клоуна. Она должна разгадать этот фокус! Или чары? Если циркачи заколдовали Маризу, надо знать, как ее расколдовывать!

Лепестки розы дрожали на ветру, Брайде казалось, она видит прожилки, чувствует острые шипы – цветок был настоящий, сомнений нет. Клоун обходил помост кругом, показушно вдыхал аромат, закатывал глаза к небу, потом протягивал цветок желающим – мол, все без обмана, сами видите!

Сейчас клоун снова бросит розу, надо изловчиться и поймать ее! Девушка замерла в стойке – точь-в-точь бездомный пес в предвкушении обрезков с тележки мясника. Миг – и цветок взвился в воздух прямо над головой. Брайда выбросила вверх руку, краем глаза успев заметить, что рядом, сверкая белым манжетом, взметнулась еще чья-то жадная рука.

Роза исчезла, как стертый метелью след. На ее месте раскрылся ворох лент, яркие полоски упали в толпу, их тут же затоптали.

Девушка разочарованно вскрикнула.

Фокусами Маризу не спасти… Тогда надо пробраться ближе к помосту и караулить там, надеясь, что повезет увидеть сестренку.

Люди стали разбредаться – кто-то спешил к помосту, кто-то выбирался из толпы. Взгляд Брайды выхватил одинаково скучные физиономии, посеревшее небо, голые ветки деревьев вдалеке.

Снова мелькнул белый манжет. Девушка проследила за движением, задержала взгляд на лице. Да ведь это парень из Баккарассе! И за что она его невзлюбила? Худенький, немного смущенный юноша – и не верилось теперь, что он в одиночку справился с теми громилами. Молодой человек чуть приподнял треуголку и умудрился сделать легкий поклон – в такой-то давке! Брайда заулыбалась – вспомнила, как ловко он смахнул шпагой шляпку с головы незадачливого матроса. Парень улыбнулся в ответ – легко и открыто. Она охнула – только сейчас заметила, что у него разноцветные глаза! Толпа колыхнулась волной, подхватила Брайду и унесла в сторону.

– Как вас найти?

– Улица Пекарей! Пе-ка-рей!

Водоворот толпы закрутил, парень исчез из вида. Ее оттеснили вплотную к помосту, Брайда подняла голову и обомлела.

Мариза? Карие теплые глаза, бледная кожа, милая улыбка и ямочки на щеках – все складывалось в знакомый облик! Брайда моргнула. Девица в расшитом звездами лиловом плаще была очень похожа на ее сестру, но, увы, – не она.

Девица вытаскивала плоские камушки из золотистого мешочка и бросала в толпу.

– Хватай свою судьбу, лови! Только ленивый упустит случай!

Отдуваясь и потея толстяк рядом с Брайдой поймал камушек и принялся внимательно его разглядывать.

– Удача в любви! Я женюсь! – красное лицо расплылось, глазки спрятались за складками жира, – так и написано! – толстяк крутился волчком, тыкая отполированный камешек всем под нос.

Любопытство одолело девушку, она вытянула шею. И правда, на гладкой поверхности камня было вырезано предсказание. Она разочарованно отвернулась. Это все фокусы.

Отчаяние с новой силой сжало клешней сердце. Маризы здесь нет. Где искать сестру?

Брайда потеряла к цирку всякий интерес и принялась выбираться из толпы…

Кто-то схватил ее за локоть, она обернулась – изрядно помятый, но живой-здоровый Клето сиял, как начищенный чайник.

– Брайда, как хорошо – ты нашлась! Ну что, видела Маризу?

– Пошли-ка домой, – буркнула та в ответ.

– Остановись, сейчас же!

Эймар вздрогнул. Отец не заговаривал с ним, наверное, лет сто.

Юноша нехотя отпустил ручку входной двери, не спеша повернулся, постарался придать лицу безразличное выражение.

– Ты что себе позволяешь? – отец сжал губы, воспаленные от постоянного чтения глаза болезненно блестели. – Чтобы махать шпагой на улицах, много ума не надо! Scientia potentia est! Сила в знании! А тебя не возьмет ни один университет! Я говорил с господином Файхманом, ты пропустил все занятия по арифметике и геометрии!

Ну конечно, что еще могло волновать отца – только университет. Неужели Террис всерьез думает, что его сын захочет гнобить жизнь в припорошенной пылью, похожей на склеп библиотеке? Хватит одного книжного червя на семью. Эймар никогда не поймет отца. Он успел повзрослеть – а Террис все так же исправно служил архивариусом при дворце дукэ днем, а на ночь закрывался в библиотеке. И в редкие свободные часы снисходил до воспитательных бесед.

– …в один прекрасный день тебя схватит стража! Дамиан не жалует фехтовальщиков!

Эймар невольно потянулся к поясу, коснулся эфеса. Нет ему никакого дела до дукэ и его дурацких распоряжений. Он резко развернулся на каблуках, снова взялся за дверь.

– Вернись! – неожиданно крепко Террис вцепился в плечо, юноша вырвался, сбросил руку.

Отец покачнулся, выронил старинный бархатный том. Язычок застежки выскочил из петли, разлетелись ветхие страницы. Террис молча опустился на колени и принялся один к одному, будто сокровища, собирать листы.

Эймар в растерянности замер. Отец ползал по полу, близоруко шарил руками. Он опустился рядом, нашел листик, протянул Террису. Тот в упор посмотрел на сына.

– Если бы Флория была рядом… – глаза Терриса затопила боль.

Юноша медленно поднялся, вышел навстречу зимней стуже. На сей раз его никто не остановил. На ходу привычно провел рукой по невысокому кряжистому дубу – своего рода ритуал, не все же бедному дереву терпеть удары шпаги. Миновал замерзший сад, толкнул резную дверцу.

Если бы Флория была рядом… Отец до сих пор не смирился со смертью мамы.

Эймар вспомнил свою первую шпагу. Как он гордился! Семилетний мальчишка думал, что сможет все – победить врагов, защитить мать. Он сражался с тенями, а на пути встали туары.

В тот день маленький Эймар с родителями ехал в деревеньку под Женавой. Отец договорился о встрече с торговцем – собирался выкупить редкую книгу. Они с мамой увязались следом – соскучились, хотели быть рядом, а свободного времени у Терриса всегда не хватало. Леон остался в городе – гвардейская служба не располагала к разъездам.

Карету остановила горстка туарских солдат. Эймар не успел ничего понять, только почувствовал густой неприятный дух и сам открыл дверцу кареты – страха не было, лишь любопытство. Высокие тюрбаны, широкие красные кушаки, сапоги до колен, кривые ятаганы – солдаты скалились, с придыханием выкрикивали незнакомые слова.

У отца задрожали губы, он забился в угол кареты. Мама схватила отца за руку. Белое до синевы красивое лицо, тонкая струйка крови бежит из прокушенной губы – такой она часто вспоминалась Эймару. Ее выволокли из кареты, избили, рассекли саблей платье – мальчик рванулся на помощь, но Террис вцепился мертвой хваткой, развернул спиной. Пока были силы, Эймар выдирался из тисков дрожащих рук, потом слушал крики матери и безучастно рассматривал втоптанный в пыль белый с розами платок…

Ножны мерно бились о сапог, юноша бездумно сворачивал в переулки – все равно куда идти, лишь бы не сидеть дома. Шпага на поясе – что еще надо? Он нащупал сквозь рубаху колючий камушек.

Сейчас он бы отстоял маму, а тогда это должен был сделать отец. И не сделал. Прав был Леон – отец слабак.

Эймар сжал зубы, разметал ногой примостившийся у высокого забора сугроб. Чопорная синьора, что шла навстречу, испуганно покосилась и обошла юношу по кругу. Он почувствовал злое удовлетворение – лучше пусть боятся, чем жалеют.