— Вот и чудесно.

Но Камерон уже не слышал ее. Он снова стоял на краю мола, сжимая в ладонях лицо Нины, притягивая его к себе. Вот он медленно наклонился к ее губам. Неужели он действительно целовал ее? Или все это ему привиделось в чудесном, упоительном сне?

— А я знаю, чем ты думаешь, — тихо произнесла Дениза. — Видно по глазам.

Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Самое время кое-что ей объяснить.

— Послушай, я хочу тебе сказать…

— Тебе действительно есть чем гордиться, — прервала Дениза готовое сорваться с его губ признание. — Это был потрясающий трюк. Мы с Дэлтоном просто восхищались тобой. Ты все так прекрасно сделал!

Хорошо, что он не успел закончить мысль. Какой в этом смысл? Это только поссорит его с ней, а она ведь тоже его друг.

— Я устал, — сообщил он гримерше. — И колено болит, я его подвернул, когда спрыгивал с батута.

— Ложись на спину, — велела она, — я смою грим.

Он потряс головой.

— Нет-нет, не надо. В любую минуту ко мне может кто-нибудь заглянуть.

— Ладно, тогда пошли, — сказала Дениза и потянула его за руку к двери. — Есть тут один укромный уголок, где тебя ни одна живая душа не увидит.

Камерон нехотя захромал за ней.

— Слушай, у меня действительно болит нога.

Дениза приложила к губам палец, чуть ли не на себе протащила его по коридору и открыла соседнюю с комнатой горничной дверь.

— Ты что, спятила? — воскликнул Камерон, опираясь на косяк, чтобы сохранить равновесие.

— Тише, — шепнула она и, поддерживая его за талию, ввела в комнату.

Камерон, словно опасаясь увидеть кого-нибудь в темноте, подозрительно оглянулся. Но никакого подвоха не было, комната была пуста, если не считать кушетки, нескольких вешалок с разнообразной одеждой и коробки на полу со снаряжением для подводного плавания. Дениза осторожно прикрыла дверь, и они оказались в кромешной тьме.

— Сумасшедшая, — прошептал Камерон, — это же безумие.

Ничего не ответив, она прошла мимо него к окну и раздвинула шторы. На ее улыбающееся лицо упал лунный свет. С минуту Камерон смотрел на нее в полном безмолвии, потом шумно перевел дыхание, подошел к кушетке и тяжело спустился на нее.

Дениза отошла от окна, встала позади и начала массировать ему шею.

— Расслабься, — негромко сказала она. — Ты ужасно напряжен.

— Ничего себе, расслабься! — пробурчал Камерон. — Ты хоть знаешь, где мы находимся?

— Конечно, — хихикнула девушка, — в гардеробной. Да не волнуйся ты так, горничная сейчас слишком занята, она нас не потревожит. Да и Бруно тоже.

Камерон с опаской посмотрел на дверь, соединяющую эту комнату с соседней.

— Ты знала? — спросил он. — Ну, о том, что нас тогда снимали?

— Нет, но догадалась. Он сделал мне одно предложение, а я его отвергла. Понимаешь, он захотел еще раз увидеть нас с тобой вместе, а я сказала, что на сей раз настала наша очередь.

— Наша очередь? Что ты имеешь в виду?

— Подсматривать за ними, — пояснила Дениза, деловито доставая из чемоданчика банку с кремом и пачку салфеток.

— Ты хочешь сказать, что он знает, что мы здесь?

— Естественно.

— Но какого черта ты ему сказала? Кто тебя дергал за язык?

— Решила, что все должно быть по-честному.

— Ты действительно спятила.

— А разве ты не хочешь посмотреть, чем он там занимается? Так сказать, увидеть бесплатное шоу?

— Не имею ни малейшего желания.

— Очень зря. Бруно обещал, что скучно нам не будет. Сценарий таков; сначала сборщик налога будет иметь горничную, потом Бруно примется за каждого из них по отдельности. А потом он пристроится к ним во время их совместного акта.

— Не многовато ли будет?

— О, только не для Бруно.

— Тебе видней, но я имею в виду себя. От такого зрелища можно и устать.

— Так, — решительно произнесла Дениза, — я все поняла. Тебя надо «подогреть».

Неожиданно она перегнулась- через его плечо и расстегнула молнию на его джинсах.

— Сумасшедшая, — внезапно охрипшим голосом пробормотал Камерон.

Она повалила его на спину и улеглась рядом.

— У тебя прекрасная школа массажа.

— Угу. Тебе приятно?

— Да.

— А так?

— Еще лучше.

— Скажи, когда.

— Хорошо.

— Лежи спокойно, не двигайся, — скомандовала Дениза.

Свободной левой рукой она взяла салфетку и начала стирать с его лица грим. Ничего себе, вяло подумал Камерон, нашла время. Но в этом совмещении было что-то необычайно возбуждающее, необычное, оригинальное…

Она постепенно стала наращивать темп.

— Может, сейчас? — неуверенно сказал он.

— Тебе видней, дорогой, — хмыкнула Дениза, отбрасывая в сторону салфетку, запачканную гримом.

— Все, я готов! — едва не выкрикнул Камерон и, не в силах больше сдерживаться, привлек к губам ее лицо. Пространство вокруг взорвалось мириадами сверкающих звезд.

Камерон медленно приходил в себя. Поразительно, но все это время он думал о Нине, она завладела его мыслями, да что там мыслями — всем его существом. Это было похоже на муку, сладостную, но все-таки извращенную. Лежать в объятиях одной и думать о другой — это же богохульство, так нельзя.

Он неподвижно лежал на кушетке, пытаясь прогнать от себя образ Нины. Что за наваждение, в конце концов? Он же с Денизой, черт побери, и она, Дениза, только что доставила ему неземное наслаждение.

Где же она? Камерон огляделся по сторонам. Девушка сидела на корточках возле двери в соседнюю комнату и с увлечением смотрела в замочную скважину, из которой слабый лучик света падал на ее лицо.

Камерон поднялся с кушетки и босиком тихонько подошел к ней. Когда это она успела раздеться, подумал он, дотронувшись до ее обнаженного плеча. Не отрываясь от замочной скважины, она вздрогнула от его прикосновения. Он опустился рядом с ней на колени и стал гладить ее шею, руки, спину, все больше возбуждаясь от ее близости. Дениза задрожала всем телом и, оторвавшись, наконец, от созерцания происходящего за дверью, каким-то томным, кошачьим движением опустилась на пол. Камерона уже не надо было «подогревать». Он уверенно и властно лег на нее, упираясь кулаками в пол. Странно, но о больной коленке он уже не думал.

Прямо перед его глазами оказалась пресловутая замочная скважина. А все-таки интересно, чем же они там занимаются. Отбросив предрассудки, он заглянул в нее. Будто на экране в каком-то порнографическом фильме, перед ним возникла ярко освещенная комната горничной и она сама, стоящая на коленях перед почему-то привязанным к стулу, абсолютно голым сборщиком налога, а сзади нее пристроился тоже совершенный обнаженный да Фэ. Все трое явно получали удовольствие друг от друга.

Дениза глубоко вздохнула и закинула ноги на плечи Камерона, полностью подчиняясь его ритму. Ее волосы метались по полу. Камерон задышал часто и глубоко. В это время из комнаты горничной послышались стоны, но он уже слышал только голос Денизы, захлебывающийся от страсти.

— Трюкач, — хрипло повторяла она, — трюкач. Трюкач!

В столовой, как обычно, вовсю наяривало радио, беспрерывно передающее последние известия. На какую программу ни переключи, всюду изложение последних событий и комментарии по этому поводу, словно владельцы радиокомпаний вступили друг с другом в спор, кто из них лучше осведомлен, кто больше в курсе дела.

Снова и снова объявляли о третьем по счету прекращении бомбардировок. На фоне этого злободневного сообщения торжественно звучали вести от корреспондентов о реакции различных государств мира, при этом большинство журналистов подчеркивало, что крупнейшие столицы предпочитают хранить молчание.

Американской нации предлагалось готовиться к затяжной фазе мучительных и довольно щепетильных переговоров. Президент призывал население не только к терпению, но и к решимости твердо стоять на мирных позициях, но особо подчеркивал, что эта миролюбивая позиция государства не должна быть воспринята противной стороной как проявление слабости.