– Прибавьте шаг чужеземцы. Плетётесь словно стадо бакчибов! Не удивительно, что какие-то коротышки, перегруженные своей яммтетской бронёй, смогли вас перехватить!

С полудня этот доводивший до исступления голос никак не желал умолкать. Три дня, разделённые долгими ночами, будто нарочно растягивались, но были богатыми на общение. Идущие свыкалась друг с другом, искала точки соприкосновение, общий язык. К вечеру второго дня, сдобренного остановкой с костром, Флойду уже казалось, будто они все знакомы целую вечность.

Группа прошла витиеватой тропкой от западных ворот Фракхи, что тянулась меж оплетавших лес корней, вышла к южному склону знакомой горы, усеянной сквадраченными глыбами камней, а после, отклонившись левее и огибая множественные овраги, рытвины и ямы, вышла по течению лесной речки к небольшому подлеску, пересекавшему редкое для этих мест открытое пространство, где сэр Аттвуд первым из людей браконьерствовал по части шнырявших в кустах грызунов.

Орно, с перетянутой через левое плечо запашистой сумкой, шла в середине процессии, молчаливо указывая путь исключительно жестами. Активно озиравшиеся по всем сторонам Флойд, Адайн и Аттвуд укрывали отряд в авангарде, периодически, от нервов, сильно сжимая на оружейных рукоятках ладони, нещадно потеющие при пятидесятиградусной жаре.

С чёрного рюкзака Флойда, болтавшегося у левого плеча на одной лямке, лучники всю дорогу не сводили глаз. В сравнении с их примитивными тюками, он выглядел слишком чудно. Валлур, как подобает лишь истинному вожаку, тянулся позади всех, прикрытый парой не особо болтливых лучников, и иногда ковырялся в своём устройстве.

Среди волн синих кустов у небольшого склона, Аттвуд первым приметил то самое место и поднял кулак на излёт, после чего немедленно скрылся в зарослях, пышущих летним цветом.

– Стоять!

Некабим гаркнул так громко, что Флойд невольно вспомнил десантную операцию на острове Миндоро. Ох на них и наорался тогда старший лейтенант, узнав что ныне покойный капрал Харрис утопил новенький бронетранспортёр с замкнутой системой охлаждения прямо на переправе. Да, сейчас бы такая штука могла спасти их от этой невыносимой жары. Лично Флойд не побрезговал бы даже холодильником.

Внезапно в шею кто-то укусил, но Флойда не затрясло в судороге с пеной изо рта. Он отвлёкся от воспоминаний и начатый разговор продолжился.

– Значит смиренная Хиф питает твою ишалл, верно?

– О, ты вспомнил слова Гаату. – с улыбкой кивнула она. – Да, Хиф представляет собой дух, жертвующий чем-либо во благо других. – Адайн примостилась на лужайке малиновых трилистников, пахнущих домашними оладьями, и плавно подводила тетиву каким-то маслом. – Он делает это потому что сознаёт связь со всем живым, сознаёт зависимость всех поступков с грядущими днями, но принимает отведённое ему место. Потому и зовётся смиренным.

– Значит это ты? – спросил для уточнения Флойд, уже представляя о чём идёт речь.

Адайн кивнула.

– Ишалл, но да, можно сказать и этими словами.

– Это здорово, наверняка что-то знать о себе. Твой дар весьма… необычен.

Она несколько смутилась, с непривычки принимать похвалу и одобрение без особого повода, но ничего не ответила.

– А моя ишалл? – украдкой спросил Флойд через какое-то время.

– У вас, тоесть там откуда ты, никто разве не занимается этим? Я хотела сказать, что это странно, ведь так важно.

– Пожалуйста, ты ведь умеешь.

– Я не Гаату, Флойд – попыталась увильнуть она, – а после совета и вовсе почти никто. – его взгляд умолял. – Флойд, правда, я не могу произвести наречение. И не надо так на меня смотреть.

– Я не прошу наречения и обряда, просто скажи мне. Ты же словно видишь что-то, ведь так? Иначе бы не могла претендовать на это место Гаату, не изловила бы шалтийского чармалла и не шла бы сейчас с нами. Ты хочешь поступать верно, не жалеть о содеянном, так тогда помоги мне. Мне кажется, это имеет значение. Теперь, с некоторых пор, всё имеет значение.

Замечание было отчасти справедливым. Адайн поднялась, негласно согласившись, остановила Флойда, бродившего рядом, и заглянула ему в глаза. Она смотрела некоторое время, а после, чуть отпрянув, но продолжая держаться за его куртку, и проморгавшись, словно то действие было очень сложным и измотало её, ответила на выдохе:

– Воздаяние.

– Воздаяние? – удивился Флойд, отходя от неё. – Но кому? За что?

– Я вижу то, что вижу. – протёрла лицо Адайн. – Смысл каждый определят сам.

– Значит, я каким-то образом сам должен понять на кого воздаяние обращено?

– Не берусь судить, но быть может на себя самого? Определение сущности собственных стремлений есть освобождение от внутренних терзания и страха. Так мы исцеляемся. – коснулась она своей груди и несколько поклонилась вперёд.

– Слушай, а видеть как ты, так что, многие могут из вольного народа?

– Малая часть. – Адайн повела плечами, будто тяжеленный рюкзак нагрузил ею спину. Она сидела и массировала свой лоб, проступивший селадоновыми венами. – Крохотная.

– Например кто?

– Думаю, Нукум может. У нее… – она отвернулась к зарослям, вспоминая все известные ей случаи. – У неё есть способности к речению, но я не до конца понимаю их. Она не видит как я, она словно предчувствует чью-то суть, или иногда пытается ею распоряжаться, направлять, даже управлять.

– Интересно… – Флойд, задумавшись, посмотрел по сторонам, будто что-то искал. – А можешь сказать об Аттвуде? О Валлуре?

– Это отнимает много сил. – почти взмолилась она. – Позже я могу попробовать, если ты сильно настаиваешь. Только не сейчас, прошу, не настаивай.

Они на некоторое время замолчали, и то молчание было совершенно неловким.

Флойд, смущённый общей ситуацией, из-за которой Адайн была вынуждена потратить на него большую часть своей энергии, изобразил безучастную отстранённость, став осматривать диковинные растения, часть из которых протягивалась до древ и странными усиками-многоножками быстро поедали сок, натёкший с чёрной коры. Охотники, подтягивая луки и перекусывая, о чём-то переговаривались, заодно поглядывая на него, но близко не подходили и в разговор вступать не пытались. Он ещё раз осмотрелся, пересчитал группу и заметил, что Валлур пропал из виду. Надо было его поискать.

Отпросившись у Некабима, они вместе с Адайн сделали обход в радиусе полумили, перешарив подавляющее большинство окрестных кустов. Флойд окончательно измарал одежду и руки.

– Добрая у Орно накидка. – отметил Флойд, когда они возвращались. – И такой необычный рисунок со стороны спины. Ничего подобного у твоих сородичей не видел. Больше, как и у тебя самой, у них четырёхцветные рабочие штаны да рубашки тугого покроя.

– Я сшила накидку как подарок Орно к её двадцатому Эшту. Рисунок привиделся мне во сне и, проснувшись, я тотчас же принялась за работу. Старшие от вольных говорят, что это дар, посланный высшими силами, но видели бы они, как тяжело было заканчивать композицию в середине! – фыркнула охотница. – Тоже мне "дар". На него можно списать любой накал трудов мастера, и это, якобы, поскольку виной всему дар, не делает ему особой заслуги. Тоже что благодарить богов за добрый урожай в конце лета.

Флойд, молча, шёл рядом, озираясь в поисках зверей или чего-то, что могло добавить ножу Лэрда внеплановой работы.

– Кхм… Главное по дороге не наткнуться на ищеек. – сменила Адайн тему, заметив, что он чувствует себя не в своей тарелке. – Мулг на них охотится, сколько я себя помню, и хорошего от встречи не жди.

– Что такое ищейки? Какие-то животные? – отогнутый синий стручок, до поры сдерживаемый рукой, больно хлестнул его по щеке, оставив на ней полоски синей пыльцы.

Орно заблаговременно предупредила людей, что дикий длоот плохо отстирывается. На самом деле с одежды он не отстирывался вовсе, чего им знать с одной стороны было не обязательно, а с другой уже и совершенно бесполезно.

– Нет, ищейки это прислужники Твура, которых тот посылает собирать светоч скал. – ей уклоняться удавалось успешнее. – Порой они выбираются за ним на поверхность аж из самого Дворца Теней. Видела я как-то такую во время охоты… Мне от них не по себе.