Аттвуд добрался до оружия, но выстрелить не успел.

Внезапно потолок вновь обрушился. Белые картонные панели и алюминиевые куски вентиляции, вперемешку с землёй и раскрошившимся бетоном, посыпались на голову взвизгнувшего пришельца. Поднявшийся столп пыли мгновенно растянулся по коридору, выкрасив почти белоснежные стены в тёмно-серый. Колосс изо всех сил сопротивлялся где-то внутри облака, брыкался и дёргался, но это никакой пользы ему не приносило.

Флойд вглядывался сквозь пыль. Наконец проявились очертания.

Массивное тело облегал скафандр или же защитный костюм. Весь угловатый, особенно на сгибах, со сглаженными плоскостями на запястьях и ниже у голенища. Толстый нагрудник тройным щитовидным уступом матовых плит, воротом прикрывавших шею, расходился от центра груди к мощным плечам, укрытым сколотыми наплечниками, вида наклонной призмы. Непроницаемое чёрное стекло выпуклого шлема, размером с полторы человеческих головы, вида сплюснутого ромба обращённого вершиной вниз и рассечённого по вертикали двумя синими полосами яркого света, покоилось на выдвинутых вперёд контурных пластинах, переходящих к затылочной части всё теми же равновесными уступами. Верхние конечности, исключая бёдра, повторяли структуру нижних: заметно расширялись на сгибах, но были куда тоньше в районе наручей и бицепсов, если бицепсами то вообще можно назвать. Цепкие отростки имели по шесть четырёхзвенных пальцев, расходившихся от костяшки по двое. Защита кистей напоминала латные рукавицы, мастерски переделанные в эргономичные тактические перчатки. От трёх костяшек, выполненных усечённым конусом, три линии приплющенного металла вздымались к исшорканным серым наручам, загибавшимся до столь же исшорканного налокотника, что скатной крышей выступал на несколько сантиметров. Вытянутые до шестидесяти сантиметров рифлёные подошвы металлических бот, с тупым шипованым концом и укреплённой неимоверным количеством стали пяткой, переходили к листообразному голенищу, зажатому в толстую полиамидную ткань. Сильно вогнутый внутрь ног коленный сустав, зауженный прямоугольной полосой твёрдой полусинтетической субстанции, прикрывался широким трёхгранным наколенником, сдавливавшим своей острой оконечностью стыки неровных швов. Выше талии, скреплённой стягивающим широким поясом из сплетения волокон, под бронеплитами, нисходящими рядами ромбовидных чешуек чуть ниже нагрудника, тонкими линиями в разные стороны расходились десятки волнистых рёбер-прутов. Назначение множества цветастых символов, то закруглявшихся спиралью, то огненным ореолом рвавшихся всё далее по щиткам, на треть покрывавшим пришельца, порождало множество вопросов, но так или иначе явно свидетельствовало о разумности.

Общие ассоциации с муравьём Флойду так и напрашивались.

Двухметровый силуэт тем временем продолжал начатое: плотно прижимал коленом брыкавшегося колосса к полу.

Сделав едва заметное движение правой рукой, он привёл в действие встроенное в броню устройство. От локтя, выдвинувшись, метнулся доводчик и, спустя секунду, в руке его покоился неизвестного назначения инструмент, имеющий солидного вида рукоять и две слегка вытянутые камеры, едва не упиравшиеся лежачему в туловище.

Подарок космоса слегка отстранился от активно брыкающегося организма, отвернул свою голову правее и орудие начало извергать последовательную череду вспышек, задвигав боковыми частями туда-сюда. Его назначение прояснилось. Издаваемый оружием звук больше походил на ритмичные удары молота о наковальню, чем на привычные бывшему военному раскаты грома.

После, чужак неспешно поднялся, чтобы оценить проделанную работу. Лоскуты всё же разошлись в некоторых местах, среди других зияли сквозные дыры, диаметром в пару сантиметров, с вывороченными краями, источавшими неимоверно омерзительный запах, похожий на слежавшийся перегной. Видимо для верности, осмотр довершила пара точных выстрелов в рассечённые половики головы. Крепления и телесные ошмётки разлетелись на ещё меньшие кусочки.

Оружие тем же способом, каким и попало в ладонь, возвратилось по исходному месту. Теперь синие полосы отражали то физиономию Флойда, свесившего ноги с бежевого комода, то Аттвуда, что, слегка разинув рот и зажав руками кровоточащую голову, наблюдал за происходящим. Около голенища у скафандра второго пришельца выдвинулась небольшая плашка, из которой извлёкся продолговатого вида объект, больше напоминавшей склянку или одну из химических колб, на вид полностью металлическую. Свет не отражался от гладкой поверхности, отсутствие индикаторов не выдавало назначение предмета.

Стрелок бросил объект в сторону Флойда, после чего дёрнул за тугой ремень, проходящий близ небольшого куба. Аккуратным движением, гильза, валявшаяся на покрытом пылью полу, отправилась внутрь брикета и немедленно ликвидировалась. Колба плавно наполнилась приятным глазу рыжеватым светом, словно ёлочная гирлянда, а после потухла, вернувшись в первоначальное состояние.

Послышались быстрые и тяжёлые шаги. Два отряда по шесть человек вбежали с двух сторон, заблокировав пути к отступлению. Люди в чёрной униформе, приблизившись, обошли и окружили чужака со всех сторон.

– Немедленно встать!

Лэрду, зажавшему под цевьём боевой нож, отказать в любезности не представлялось возможным.

– Отныне вы находитесь под нашей властью, и повинуетесь тем лицам на коих вам будет указано. В случае если вы вступите в контакт, либо же проявите агрессию по отношению к существам именуемым отныне людьми – вас ожидает сиюминутное уничтожение. Вы понимаете суть сказанного?

– Да. – напугав вздрогнувших автоматчиков, отозвался стальной, холодный голос, закованный в угловатый металлический панцирь. – Я подчинюсь вашим требованиям.

Тишина всеобщего недоумения по поводу лингвистических навыков пришельца задержалась всего на секунду.

– Отлично, тогда требование первое: проследуете с нами. – Лэрд казалось совсем не смутился чётким ответом, хотя от увиденного, его, человека повидавшего в своей жизни самые жуткие вещи, слегка колотило. – Отправьте кого-нибудь за ребятами из лабораторий. Они с ума сойдут от буйства внеземной биологии… – он брезгливо кинул взгляд на останки и вывалившуюся начинку трупа. – Скажите девочкам из операторской, чтобы срочно набрали шестую службу, заодно со всем департаментом. И помогите Аттвуду наконец встать!

– Что делать с ним, сэр? – один из бойцов автоматом указал в сторону разломавшегося бежевого комода.

– Тщательно проверьте вместе с остальными на предмет возможной инфекции, далее в очистную и ведите с нашим гостем, но поместите в третью камеру. – он ещё раз окинул недоверчивым взглядом то, что осталось от лоскутного желе и брезгливо поёжился. – Теперь у нас нашёлся повод для продолжительной беседы.

Флойд попытался подняться с комода. Вот он опирается на локоть, переваливается на другую руку, чуть приподнимается, закидывает колено к груди, почти встаёт, но получает прикладом по затылку и снова падает, переворачиваясь на спину. Двое бравых солдат, в придачу к двум стоящим рядом, тем временем во весь опор спешат к его телу, посылая по битым стёклам многочисленные световые зайчики, исторгаемые из неустанно мигающих штурмовых фонарей.

– Слепящий свет…

Не выдержав, он отворачивается от него.

– Здесь чересчур ярко, как считаешь?

– Ты опять за своё, Лим. – коснулась она его руки. – Ничуть не ярко, к тому же ночь кругом. – из-за работы в космосе он перестал различать суточные фазы. Хорошо, что внимательная Рмун всё понимала. – Отвлекись от печальных мыслей и лучше послушай выступление.

Играли в самом деле превосходно.

Если бы возможно было передать ту ораторию доступным человеку языком, то выделить стоило бы, прежде всего предмет, отдалённо напоминающий скрипку. Но это сравнение грубое, слишком поверхностное – ни одна скрипка мира не даст такой глубины и такого накала чистой страсти. Столь же чужие виолончель и барабаны между тем нагнетали тревогу, а инструмент, называемый Цолло, уносил фантазию в далёкие, недостижимые миры, касаясь самых глубоких из чувств.