Лим снова, переборов ядовитую смесь отягчающих чувств, коснулся Рмун и поразился с тем действием своим первым мыслям. Сначала это была та же боль, что росла и росла, набухала в висках, но затем… Он не желал впредь щадить вставших на его пути, не испытывал к ним прежнего чувства милосердия и гуманного снисхождения, что хранил даже пред настоятелем Динсамом у святилища дофмы на Тал`Иид. Лим возжелал торжества правды. Отныне любой ценой.

– Мы не ве-е-едали, что можем так… Мы не зна-а-али этого о себе… – взволнованно зашумел очищенный хитин, а элв завертелись по сторонам. – Веди-и-и нас, страшный воин, любимый великой певчей. – обратились вдруг все они к нему жвалами. – Веди-и-и нас…

– Хотите, чтобы я вёл вас? – тихо отозвался Лим, не надеясь быть услышанным.

– Веди-и-и нас… – шумели миллиарды хитиновых пластин и клацали триллионы жвал, поднимавших пылевые бури. – Веди-и-и нас… Веди-и-и элв, дабы мы могли сотворить покой для звёзд…

– Вы желаете увидеть далёкие миры и привнести чистоту землям, где разрослась великая хворь? – без малой доли прежнего себя поднял Лим глаза к звёздам, злостно наполняя грудь тяжёлым оксидом меди, пропитавшим жгучий воздух от разорванных двигателей десантных транспортов. – Тогда приготовьтесь и сделайтесь самим себе оружием. Станьте едины, как были едины до прихода чужаков на эти земли. – склонился он вновь и в оскале коснулся рукою прогретого долерита, подле остывшего тела Рмун. – Я покажу вам все миры, попавшие в сети ныне незримых ловцов. Я покажу вам самый нечистый из них.

– Итак… – восседающий во главе собрания обвёл пристальным взглядом присутствующих.

– Итак… – будто пытаясь сравнится с оппонентом в важности повторил тот, что сидел напротив.

– Мой рассказ окончен. – сказал Уттум, громко захлопывая книгу, открытую на последней странице.

Золотисто-чёрная диарама в пол дакта по высоте и два полных дакта в ширину, значительно нависала над незначительным столом собрания, погрузившемся в молчание. Напущенные запахи мочёных водорослей с Глан`Сура нивелировали обычный толл-пактиридовый перегной воздуха. Огненный свет играл в темноте от горящих подставок-чаш корректируемыми лучами на стенах, украшенных выступающими фигурами перетекающего рисунка: опадающими лепестками, клиссовыми деревьями из абстрактного райского сада, совместившего в себе все возможные ландшафты и сезоны, горделивыми воинами всех известных и неизвестных видов, мифическими зверями, на коих эти воины охотились, и стройными рядами бесчисленных кораблей, шедших фоном к воинам и животным. Корабли, от еле видимых точек ударных эскадрилий до абстрактной исполинской машины смерти, затмевали корпусами небеса и раздирали друг друга, да землю под собой на части десятком различных способов, а вдали, над степной равниной, утонувшей в войне, из-за неосвещённого диска безымянного спутника всходило, как казалось, небольшое солнце, подсвечивающее его края. Этот символ нового озарения и перемен был вписан очень удачно. Если не рассеивать зрения и начинать обзор с краёв, то создавалось ощущение, словно все фигуры обтекают центр. Помещение могло бы трижды вместить в себя задымлённые молельни хадву, вместе со статуями всех карающих богов, и, не смотря на это, место осталось бы ещё и для полноценной производственной площадки квадресурсного цеха. Но всё видимое и невидимое пространство здесь очень не по-зилдраански занимал один стол собраний. Вентиляция кресел, вмонтированных в пол, работала как диссипационные излучатели регреццистов, но духота словно только продолжала накапливаться. Атмосфера на собрании царила напряжённая.

– Вы понимаете, почему вас собрали здесь именно сейчас?

Восседавший во главе не кричал. Не было нужды. Крошечные датриаторы звуковых волн, смешанные с пылевыми частицами, витавшими в помещении, рассеивали и преобразовывали его речь в нужной для каждого конкретного собеседника частоте и речи. Остаточный хрип, тем не менее, проходил в эфир вместе со словами. Старость настигала очередную жертву, но кабспладт и не противился скорому концу.

– Я впервые "здесь". – послышалось неприятное бормотание того, кто занимал сейчас восьмое место. – И от этого пугающего места мне не по себе. Мне кажется, что помещение движется…

– Это Такад-II. – надменно отозвались с номера пятнадцать. – Здесь всё движется.

На общий спектр обзора тут же выскочила схема движения элементов Такада-II. Тоесть, всех его элементов, включая выведенные по экватору толл-пактиридовые шахты-резервуары. Исключением были лишь полусферы корпуса сей искусственной планеты, парящей в космосе, и воспроизведённая ем имитация земной коры.

– Та-а-ак… – поднялся восьмой, растопырившись руками на столе. – Я с самого начала не разделял эту вашу авантюру. Меня могут хватиться на родине, а теперь вы заявляете, что эти ваши… эээ…

– Незарегистрированные стинумы зилдраанского образца. – с постоянным шорканьем языка о зубы донеслось от второго, сидевшего от главы слева.

– Да! – ещё больше негодуя, указал восьмой на второго. – Заявляете, что они перенесли нас под сам Зилдраан. Триста десять звёздных дней глубокого сна в дромм-камере! – показал он на свои бока под костюмом, отвисшие из-за тактильной гелиевой подкачки. – Меня уверяли в крайней важности присутствия на некоем негласном собрании лучших почитателей наставления мудрого Нугхири, которого мой старый род чтит с самого его паломничества к горе Йакшум, и что в конце? Богохульственные истории выскочки! Кто такой этот Уттум, чтобы знать толк в декларируемых вопросах?! Небылицы на небылицах! – громыхнул он о бортик, представлявший собой многослойное стекло фирдш, скрывающее за собой вялотекущий ручеёк приятной глазу лавы. – Немыслимая и грязная ложь! Поклёп на веру! – он обратил взор на равнодушно-спокойного кабспладта, перебиравшего кистью по столу. – Я требую от вас немедленных объяснений!

– Полно красноречия. Вы не в том положении чтобы что-то требовать от коллегии заседания и вы это знаете. – отозвался третий номер, сидевший от главы заседания справа.

Восьмой, что-то бурча и скрипя прихватами, сел.

– Такад-II личное владение нашего верховного кабсплада, чтобы там не писали в экскурсионных сводках Малвергесиума. – первый номер величаво на это кивнул. – Поэтому проявите к остальным присутствующим уважение. Вы не у себя дома. Кроме того никто из обслуги, – он указал на машины, стоящие у дверей, – или здесь сидящих не выдаст тайны собрания. Официально нас почтила делегация от имперской колонии на Оллрвё, что, однако, прямо сейчас выступает с закрытым докладом о своей работе на закрытом же научном кольце-спутнике планеты Тал`Гип. Вам не о чем беспокоится. Об этой афёре прознают не скоро.

– Пока не нагрянет внутренний флот. – недоверчиво и с опаской подметил приземистый номер десять, теребя некую изумрудную брошь.

– Оллрвё? – непонимающе переспросил двадцать второй, прислоняясь к столу поближе.

– Оллрвё находится в приграничье с Хадву. – с неохотой объяснил четвёртый, отпивая из бокала. – Дальше одни неисследованные сектора, ведь эти… насекомоподобные выскочки пообещали сбивать прокладчиков меер-буёв, если сунуться. Общекосмическая система навигации, видите ли, им не нужна и несёт угрозу основам суверенности. Мои дознаватели большего не выяснили.

– И кто на это поведётся? – крикнули толи с тридцатого, толи с двадцать девятого места.

– Обратите внимание на экраны ваших геф-проекторов.

Некоторые высветили голографические карты над лифрановым столом, достойным приёма величайших императоров, некоторые воздержались. Как бы то ни было, но все увидели, что четыре флотских звена, обозначенных миндалевыми кружками, действительно кружили вокруг орбиты самого крупного искусственного спутника Такада, бывшего в свою очередь естественным спутником метрополии Зилдраанского Малвергесиума. Зелёные квадраты отрядов внутреннего флота сосредоточились главным образом на орбите Зилдраана.