– Берегись! – крикнула Рмун.
Дым засветился всполохом грозы и следом расступился пред вероломным гостем.
Слишком очевидная цель. В Клубок ударили из термосферы, чем-то на подобии бурового лазера, усиленного вулданитовой камерой компрессного нагнетания. Грозовая облачность сразу рассеялась – уничтожены были многие распылённые в атмосфере микродатчики, неустанно поддерживавшие на Клуссе защиту от холодных циклонов, ранее несказанно досаждавших ему веками. Холод, о котором все давным-давно забыли, как о ужасном кошмаре, вернулся к власти, дабы наверстать упущенное. Веерные лучи, преломившиеся во вращающихся алмазах, закружились всюду, перерезая до горизонта тянущиеся здания, дороги, сопки, замки слежавшегося ила и верхние трассы-мосты, будто они были не прочнее стебелька жахлой травинки, встретившей космический ураган сверхновой. Будто внешняя сторона могущества планеты служила искусным миражом, насланным иронизирующими завистниками. Иллюзией её действительной защищённости. Вышки уже запечатались стумвакуумными куполами от фундаментов-двигателей до самых шпилей, но луч легко резал дополнительную защиту. Тысячелетия прогресса и битвы за жизнь в суровом мире, рушились у него на глазах.
Лим, перепрыгнув через небольшой мескитный завал, повалившийся на дорогу, подумал о других. Растерявшийся мальчишка, энсин и его солдаты – у них не было шансов в тактическом окружении. Убить несколько элв смог бы и новорождённый младенец клусса, но только Лиму удалось пережить многомиллионную атаку целого выводка.
Квадресурсные станки работали без остановки и покоя. Множимые ремонтные ползуны кружились тучами вокруг зданий, ловя осколки и накладывая заплатки в участи поражений, но новый луч, проходя выше или ниже их, в миг сжигал новые группы ещё на подлете.
Лёгкие внутрипланетные стинумы лавировали в блистании смертоносных лучей звеньями по двенадцать, выходя за шпили и растрачивая боезапас стантновых шэрз по очагам схождения вражеского десанта. Желеобразные сгустки возгорались от них тёмно-синим огнём, но не переставали вновь и вновь появляться из-за прорванной завесы молний. С каждым оборотом клубка стинумов в небе становилось всё меньше. Вышки работали по наступавшим без остановки, не давая врагу открыть новые плацдармы для удара со смежных направлений. Но и двухразрывные реллы, подрывавшие прыгающими осколками громадные сгустки азота в верхних слоях атмосферы, и ионные завихрители, оставляя за собой действительно видимые завихрения волчков быстро рассеивавшихся торнадо и отсылавшие полчища обратно в безвоздушное пространство, не справлялись с натиском.
Рассыльщики беспилотных капсул отказали из-за скорого повреждения питающих энергоузлов, когда очередной луч спилил подающие генераторы. Армия и ортос безопасности погибали на улицах и мостовых пролётах магнитной линии, полностью отрезанные от подвоза жизненно важной амуниции.
Отдельный отряд перегруппировался у границы мескитового парка, сразу перед подземным пролётом к которому на всех парах летел морад. Солдаты рассеялись у синт-стволов, но, судя по ужимкам и неуверенным оглядкам друг на друга, понятия не имели насколько ситуация в целом дрянна.
Двигатели-разгощики стинума внутреннего флота, пройдя по курсу морада, изрядно подкоптили Лиму шлем. Военный в перешитой не на один раз броне, весившей порядком больше него самого, спешился с севшего стинума, едва тот раздвинул подпорки, и, забежав на холм ограждения, вздёрнул над собой тяжеленный блок лучевой пилы, спешно обращаясь к своим солдатам.
– Кипгэнсин Кослу?! – не останавливаясь окрикнул Лим, узнав в устрашающем военном своего командующего.
Живое знамя армии Со`Гат – гвардии "Непреклонных" – кивнул, показывая, что тоже увидел его. Вдруг мескитовый парк затрещал, синт-стволы стали загибаться, зашатались и дальняя его часть впустила полчища врага. Лим оценил расстояние до перехода. Меньше дакта. Не успеть проскочить.
Кипгэнсин Кослу посмотрел на Лима и его Рмун, обратился взором на бегущего к нему противника, всё понял, громко усмехнулся, надеясь воодушевить бойцов своим показным бесстрашием, и, остервенело раздвинув электрорубило для ближнего боя, рявкнул во весь голос, вздымая искрящееся оружие:
– Дисциплина и честь, ничтожные отпрыски мягкотелых сурву!
Пятнадцать тысяч солдат, уже поливавших противника стенами огня и ошарашенные пошедшим снегом, отбежали от позиций у синт-стволов, перестроились для контратаки, обступили плотным строем рядов своего командующего, словно не водоносные резервуары, которые им поручили оборонять, а он, Кипгэнсин Кослу, был для них сейчас величайшим в истории сокровищем, и, надорвав глотки, прокричали, что было сил, в ответ:
– Дисциплина и честь!!!
А после, взревев космическим фантрамом громче собственных электрорубил, потрескивавших от прилетавших снежинок, остатки шестой армии, армии Со`Гат, бросились на элв, рубя, кроша и безостановочно испепеляя всё, что посмело встать на пути храбрейших сыновей Клусса. Ни один воин не бросил позиции и не отступил.
Грянуло грандиозное сражение. Электрорубила с лёгкостью делили на части тела и конечности, посылая те удобрять дно Соату. Лучи клусских пил, сжигая элв на дальних рубежах, порой прожекторами ударяли в небо и не умолкал накал паргенных цеповиков. Тысячи сошлись в битве с миллионами и, как показалось, через какое-то время, немыслимым бесстрашием взяв верх, продолжали наступление по одним трупам. Но это сражение, как бы самоотверженно оно не велось, было подобно последней, безнадёжной попытке корабля оседлать шторм, рвущий хлипкие снасти. Лим видел в отражателе своего шлема, как ниже по полю синт-посадок героически пал тут же растерзанный Кослу, сразив не меньше сотни-двух элв и выиграв для них драгоценное время.
– Кослу… – сдавлено вырвалось у Рмун.
Морад, поплёвывая просадками на полосу, с гудением залетел в двусторонний переход и воины Со`Гат пропали из виду.
– Проклятье! – до крови ударил Лим по рулю управления. – Проклятье!!!
Едва они вынырнули с другой стороны, как один из лучей от Клубка прошёл перед самой решёткой нагнетания морада, осветив дорогу и породив илистый вихрь заплесневелых ракушек, что ждал своего часа среди тысячелетиями спрессовывавшихся отходов шлака.
– Маска! – крикнул он, но Рмун успела надеть её до команды.
Возможно, как считают знающие, предки обитателей Клусса и могли перерабатывать своими лёгкими густые элементы, вроде водорослей или зернистого ила, расхаживая по морскому дну, но, очевидно, давно утратили эту способность. Поднявшийся ворох осложнил дыхание.
Лим удержался на остатках покрытия, добавил скорости и заложил вираж вправо у развилки.
Сквозь грохот падающих вышек не различить было рокот первых челноков, ушедших ввысь. Не различить было и криков отчаяния, вырывавшихся из глоток их пассажиров, когда смертоносные лучи в мгновение ока нарезали корабли на несколько равных долей, один за другим, словно то не с кораблями, а со свежим хлебом забавлялся ловкий резчик, решивший этим днём обратиться в Немезиду. И скрежетание… Лим помнил – никому из элв не ведомы слёзы, жалость и сочувствие. Они пренебрегают болью, не считаются с потерями, не говорят, по крайней мере используя виды языков из классификации Монн, да и способностей к телепатии, пусть условной, выявлено за многие эксперименты не было. Скрежетание жвал и мягкий хруст длинных, цепких лап – вот единственный верный признак их скорого приближения и символ самой смерти для воинов Клусса.
Он ощущал его и теперь. Тишайшее шуршание, почти предчувствие, слышалось слева, справа, сзади, спереди, сверху, снизу. Повсюду. Казалось, следующий участок покорёженной дороги, следующий сгусток илистой пыли, и они окажутся в западне, посреди миллионных рек из мышьяковых телец трутней-бойцов, что не преминут поглотить их потоком живой волны. Спасся ли хоть кто-нибудь?
Рмун крепче обхватила его. Лим вздрогнул от предвкушения мерзкого конца, под сотнями неумолимых лап, и сдавил рукоятки скорости.
