Они не были надежными свидетелями. Это были уголовники, и поэтому им не слишком можно было доверять. За сотрудничество со следствием им обещали сократить сроки заключения, поэтому они могли говорить то, что от них хотели услышать полицейские. Однако дело основывалось не на их показаниях. Они были всего лишь небольшим звеном в растущей цепи свидетельств того, что Майкл Вик проводил собачьи бои. Он за них платил, он делал на них ставки, он натаскивал, стравливал и убивал собак своими руками.

Следующая неделя пролетела для Джима Кнорра незаметно. Первые дни он провел на телефоне, собирая команду для обыска. Он написал отчеты о беседах с заключенными. Он привез Брауни в Ричмонд для встречи с Майком Джиллом. Наконец, 6 июня он потратил целый день на то, чтобы написать обоснование для ордера. Он послал документ по электронной почте Джиллу, и они договорились встретиться на следующий день в офисе Джилла в 6.30 утра, чтобы завершить работу над обоснованием.

7 июня Кнорр проснулся в 4.30. Утро стояло ясное и солнечное, а денек обещал стать горячим. В Ричмонде они с Джиллом подправили формулировки обоснования, сделав несколько изменений, и сошлись во мнении, что документ выглядел идеальным. В 11.00 они пошли пешком в окружной суд, где судья-магистрат, Денис Донал, выписал ордер. В час дня Кнорр вернулся на парковку у пристани Хог-Айленда. И опять он затянул пуленепробиваемый жилет, готовясь к обыску на Мунлайт-роуд, 1915. В этот раз все будет по-другому.

Теперь с ними были четыре агента министерства сельского хозяйства и полицейские штата Вирджиния, включая спецназ и криминалистов. Им нужны трупы собак. У них по-прежнему не было представления о том, что они будут делать с останками животных после того, как выкопают их из земли, однако сейчас, когда время утекало, они были в центре всеобщего внимания и давление на них росло, самым важным было доказать то, что останки собак существуют.

Теперь Кнорр ощущал неприязнь по отношению к Джералду Пойнтдекстеру. Во время их третьей по счету встречи Пойнтдекстер вновь разразился оскорбительной речью, и Кнорр резко ему ответил. С тех пор Пойнтдекстер вел себя вежливее, но не намного. Кнорр не думал о предстоящем разговоре с ним, но в 13.45 он достал мобильный телефон и набрал номер Пойнтдекстера. Когда прокурор снял трубку, Кнорр произнес:

— Я хотел сообщить вам, что согласно федеральному ордеру я произведу обыск по адресу Мунлайт-роуд, 1915.

Кнорр рассказал, что Пойнтдекстер разразился потоком словоблудия, приправленного негодованием и изрядной дозой матерщины. Следующая часть разговора, по воспоминаниям Кнорра, состояла в следующем.

— Что вы ищете? — спросил Пойнтдекстер.

— То же, на что был выписан предыдущий ордер, который вы помешали помощнику шерифа Бринкману исполнить, — ответил Кнорр.

— Кто выступает криминалистом?

— Криминалисты полиции штата Вирджиния.

— Бринкман с вами?

— Нет, я не смог дозвониться ему по мобильному телефону сегодня утром.

— Если бы дозвонились, то позвали бы его?

Кнорр ответил «да».

— Кто вас уполномочил?

— Управление федерального прокурора по Восточному району Вирджинии.

— Кто руководит Управлением?

— Федеральный прокурор Чак Розенберг.

— Мистер Розенберг увлекается футболом?

— Я не знаю.

— Это неуважение, — запротестовал Пойнтдекстер, — у вас нет права вторгаться в мой округ и проводить обыск, не уведомив меня или шерифа.

— Министерство сельского хозяйства и Управление федерального прокурора не ставят людей в известность перед обыском, — ответил Кнорр. — Пока ваш округ находится на территории Соединенных Штатов, у меня есть право на это.

— А Лари Вудвард в курсе? — поинтересовался Пойнтдекстер, имея в виду адвоката Вика. Кнорр ответил, что Вудвард не в курсе.

— А Гонзалес знает об этом? — Пойнтдекстер назвал имя генерального прокурора Штатов.

— Тони Гонзалес? — Кнорр вспомнил крайнего игрока «Канзас Сити Чифс» в «Кубке профессионалов».

— В чем вы собираетесь его обвинить?

— В жестоком обращении с животными.

— А Буш об этом знает? — спросил Пойнтдекстер, имея в виду президента Джорджа Буша.

— Реджи Буш? — на этот раз Кнорр назвал защитника «Нью Орлеане Саинтс».

— Это не помешает мне в собственном расследовании, — произнес Пойнтдекстер. Затем спросил: — Сколько вы хотите дать этому парню? — И, помолчав, добавил: — Тридцать лет? Или, может, тридцать пять?

— Я не судья и не прокурор — я всего лишь следователь, пытающийся собрать факты.

Затем разговор перешел на Билла Бринкмана, а в конце прокурор произнес:

— Что ж, видимо, я должен поблагодарить вас за этот звонок.

Выслушав его, Кнорр отключил телефон, сел в машину и направился в сторону Мунлайт-роуд.

Они не могли найти собак. В течение получаса они копали в том месте, которое указал им Брауни на карте, нарисованной им от руки для Кнорра. Однако там ничего не было. Указанное место заросло густой травой, земля была влажной. Брауни точно назвал им место, где он выкопал ямы. Если там, где он сказал, собак не было, это был почти провал.

Кнорр достал телефон. Он позвонил Брауни, чтобы расспросить его еще раз. Опять ничего. Он позвонил Джиллу и попросил разрешения привезти Брауни на место. Джилл передал эту просьбу судье-магистрату, который выписывал им ордер, и тот дал согласие. Вскоре полицейские доставили Брауни на Мунлайт-роуд, 1915, и он показал, где нужно копать. Теперь Кнорр увидел, что земля и рельеф на этом участке отличаются от окружающего рельефа. Он никогда бы сам этого не заметил.

Криминалисты возобновили раскопки. Они вначале работали лопатами, а затем, углубившись на несколько футов, взяли в руки совки. Дождь, ливший на протяжении трех предыдущих дней, сделал землю на глубине полутора дюймов влажной и тяжелой. Работа продвигалась медленно, и, даже углубившись примерно на три фута, они ничего не обнаружили.

Кнорр ходил взад-вперед. Кругом было полно клещей, и Кнорр без конца снимал их с ног и рук, разговаривая по мобильному телефону. Стояла ужасная жара: 89 градусов при 88-процентной влажности и полном безветрии. Воздух казался тяжелее земли, но полицейские упорно продолжали работать. Наконец среди влажной земли показался клочок шерсти.

Работа пошла еще медленнее. Полицейские копали очень осторожно, чтобы не повредить тела собак, разгребая землю вокруг них руками, Кнорр почувствовал тошноту. Шагая через кустарник и мох, он стал смотреть на небо. Он видел белок, шныряющих в деревьях, ощущал запах земли, застывший воздух и жару. Затем он вернулся к раскопу. Там уже появились тела собак, а с ними и запах, который погнал Кнорра обратно. Он никогда не нюхал ничего ужаснее — запах тухлого мяса и старого полусгнившего одеяла.

Он нашел чем заняться. Через два часа после начала обыска вдруг появился адвокат Вика, Лари Вудвард, и потребовал копию ордера. Кнорр с радостью занялся бумажной работой и по ходу дела поинтересовался у Вудварда, откуда тот узнал об обыске. В ответ Вудвард усмехнулся:

— Мне позвонил кое-кто из округа Сарри.

Тем не менее им предстояло еще раз осмотреть все строения. В большом сарае они взяли несколько щепок со следами крови из покрытия ринга. Они подобрали пустые гильзы во дворе, а также взяли медикаменты и шприцы. Брауни сказал, что люди обычно облачались в комбинезоны, чтобы не пачкать одежду, когда требовалось убить собак. В гараже Кнорр и полицейские обнаружили две пары комбинезонов, заляпанные, вероятно, кровью.

Работа подошла к концу. В двух ямах лежало восемь мертвых собак, по четыре в каждой. Некоторые были связаны попарно и лежали друг на друге. Трупы почти не разложились и выглядели так, словно смерть наступила совсем недавно. На некоторых надеты ошейники. Одна собака лежала с закрытыми глазами, подогнув под себя лапы, положив голову на землю. Она выглядела просто спящей, и, не знай Кнорр того, что случилось, он мог бы поклясться, что она живая.