Утром принцев ждало новое испытание. Девушки намекнули мне — мол, успокойся, подсказка ребятам известна.

Мы спустились опять в подвал, где на полу увидели двенадцать зеркал, лежащих в ряд.

— В одном из них душа Елены Прекрасной заключена. Угадаете — хорошо, а нет — Лотта остается со мной, — только сказал он это как-то не так самонадеянно, как в начале нашего знакомства, и на девушек посматривал как-то виновато.

 — Зеркала щупать можно? — поинтересовался Хи.

— Да пожалуйста, хоть облизывайте, — хмыкнул Горыныч.

Парни явно не спешили. Ходили возле зеркал, рассматривали, к лицу подносили, дышали на них. «Еще на зуб попробуйте, — вертелось в голове. — Неужели не знают отгадку?» Переживать начала. Однако через некоторое время Хи протянул Горынычу зеркало, которое после того, как на него подышали, покрылось инеем.

— Вот в этом зеркале душа Елены Прекрасной — холодная и равнодушная.

В то же мгновение перед нами материализовалась Елена Прекрасная и спросила у принцев:

 — А далеко ли нам ехать придется до вашего королевства, и много ли там зеркал?

— Ехать долго, зеркала есть, но не так много, как в этом чудесном дворце.

 — Тогда я не поеду, что я в дороге делать буду, как себя в полный рост увижу? Не хочу, останусь у Горыныча, — и топнула ножкой.

Горыныч сначала побледнел, потом позеленел и говорит:

 — Принцы, вы на её капризы не обращайте внимания, мало ли что не хочет? В ковер завернули, через седло перебросили — и в дорогу.

— Нет, не поеду, — опять топнула ножкой Елена, — мне и тут хорошо. Ты меня из дому забрал, жениться обещал, и вообще, почему до сих пор не выгнал этих девок уродливых, что они тут интерьер своим видом портят? Выгони и на меня смотри. Я ли не самая красивая на этом свете?

Тут Аленушка не выдержала.

 — Посмотрите на эту гадюку, ещё говорят, что Горыныч змеище поганый, а она… она в сто раз хуже, — да и хвать ее за косу.

Горыныч Моревну за руки держит, еле удерживает её от смертоубийства: та, если приложится, так от Прекрасной и мокрого места не останется.

Давно такого не видела, принцы их еле разняли. У каждого по девице в руках, а я одна, как всегда, одна. Самой, что ли, ножкой топнуть или за косу схватить, всё легче будет. Вот оценит ли кто?

— Горыныч, так у нас завтра ещё одно испытание, — напомнил Хи, — завтра и поговорим. Если бы не твои слова, что Лотту заберёшь, отступились бы мы от Елены Прекрасной хоть сейчас. Может, передумаешь, ну, будет у тебя не две подружки, а три, головы-то три? А что Задумчивая твоя по этому поводу думает?

— Она задумала в кусты спрятаться, — обреченно как-то произнес Горыныч. — Слушайте, а может, вы Елену и за два выполненных задания с собой заберете?

— А Лотта как?

— Да ладно, пускай с вами едет, понял я кое-что про нее — ночью слетал, с Кощеем посоветовался.

Все вопросительно на него посмотрели.

— Простите, не могу рассказать, информация не разглашается, не моя тайна, — и с надеждой так на принцев посмотрел. — Так что, заберёте?

Но Елена Прекрасная не унималась.

— Это что ты, Змей, удумал, меня за тридевять земель отправить решил? Я вот Иванушке-дурачку из Приреченского царства пожалуюсь, он ко мне сватался. Сказал, что посадит меня в уголок рядом с зеркалом, чтобы я не горюнилась, а сам пылинки сдувать с меня будет. И будет меня показывать гостям заморским, как картину бесценную. Вот как меня истинные ценители красоты уважают. Да и то понятно, вкусы у Вас плебейские, раз таких…, — хотела сказать, но побоялась, посмотрев на девушек, — рядом с собой держите.

Девчата хотели было опять ей косу повыдергать, а мужчины как-то обрадовано переглянулись.

— Так тебе у Иванушки-дурачка хотелось в тереме жить? — ласково так спросил Горыныч.

— Хотелось, он больше всех оценил красоту мою неземную и любоваться ей собирался денно и нощно, а тут ты налетел, схватил, принес, с этими за одним столом сидеть заставлял и загадки свои глупые придумывал. Хочу, чтобы мной любовались. Вот.

Горыныч переглянулся с принцами и говорит им:

 — Полетели, ребята, переговорщиками будете, а то я излишне горяч бываю. А тебя, Лотта, очень прошу: погуляй с Еленой Прекрасной по садику, пока мы не вернемся. Только от подружек моих подальше держитесь. А вам, — он обернулся к Аленушке и Моревне, — обещаю решить всё в ближайшее время. Не убейте её до моего возвращения.

Девушки кивнули понимающе.

Потом мужчины вышли на каменную площадку перед домом, и Змей сказал:

 — Как обернусь — не бойтесь, залезайте на спину да держитесь крепче. Полетим в Приреченское царство. Думаю, до ночи обернемся. Главное, чтобы Иван не передумал.

Ко всему была готова, но что Горыныч такой огромный и страшный — не ожидала. На его спине человек десять усесться могли, не меньше. Видела — принцам страшно, но они храбрились. Залезли, вцепились, что было сил, в выступающую чешую на хребте и взмыли в воздух, только их и видели. Девушки откуда-то платочки достали и вслед помахали, а мы пошли гулять. Как я до вечера дожила, гуляючи с Еленой Прекрасной, не знаю, не спрашивайте, она всё про красоту свою разговаривала, а я на цветочки смотрела.

Вечером прилетели Горыныч с тремя принцами. Иванушка-дурачок был не так уж и прост, как сказывают. Взгляд деловой, своего не упустит. Слез с Горыныча, пошел к Елене Прекрасной, ручки ей облобызал и говорит:

 — Спасаю тебя, краса ненаглядная, от людей и нелюдей, что не ценят тебя. Полетим сейчас в мое царство, у меня гости завтра прибудут, представлю тебя им. На людей посмотришь, тебя покажем, а то они все хвастаются: у одного соседа белка орешки с золотой скорлупой грызет, у другого конь златогривый, ещё у одного перо жар-птицы имеется, теперь и мне будет, чем перед людьми похвастаться. Зеркалами все комнаты обвешано, пылинки сдувать с тебя буду, любоваться денно и нощно и другим показывать, ты уж точно не хуже белки, а лучше её во много раз. Правда ведь? — и взял Прекрасную под локоток. — Ты только потерпи немного на перелёте, придется тебя в коврик замотать, чтобы не упала ненароком с Горыныча, но зато прилетим — всё будет в шоколаде.

 — И в зеркалах, — добавила Елена и посмотрела на нас свысока.

— Да, Змеюшка, а где сундучок, что ты мне в качестве компенсации за действия твои противоправные обещал? И как его на тебя погрузить, чтобы не свалился?

 — В зубах понесу, — буркнул Горыныч, — только бы побыстрей освободиться.

Из дворца на площадку вынесли ковер и совсем не маленький сундучок, в котором что-то позвякивало, не иначе, как золотишко. Не дурак этот Иван, точно.

Только скрылся Горыныч в облаках, подошли ко мне принцы, приобняли и говорят:

 — Прости нас за спектакль, что мы тут разыгрывали. Не хотели тебе раньше времени говорить, ты девушка, к интригам не приученная, могла выдать. Договорились мы с подружками Горыныча, что поухаживаем за ними назло змею, чтобы приревновал он. А то замучил их своим самодурством, привозя в замок всяких Елен Распрекрасных. Тебя вот хотел оставить. Теперь понял, каково это, когда у тебя на глазах любимые с другими любезничают.

Я, конечно, сердиться долго не могла, тем более что смотрели они на меня с большим вниманием.

 — А не боялись вы, что Горыныч сожрёт вас из ревности?

— Так Марья Моревна обещала подстраховать. Страшно было, конечно, но для хорошего дела и рискнуть можно.

— А загадки как отгадали?

— Просто. Ногти у людей, даже у мертвых, некоторое время растут, а Елена в гробу пять дней пролежала, ногти у нее длиннее, чем у фантомов, были, и это было заметно. А про зеркала, так девушки подсказали, что оно самое холодное будет. Вот и дышали на них: на котором пар осядет — в том и душа. А ты же видела, на зеркале даже иней появился. Все просто, и, главное, хорошо закончилось.

Ночью прилетел усталый Горыныч — намотался туда-сюда за день, но сказал, что это событие надо отпраздновать. Змей обнимал своих подружек, ласково на них поглядывал, и они обиды на него не держали. Алёнушка положила голову ему на плечо с одной стороны, а Моревна с другой, булаву она под стол закатила.