Где она? Я кинулась её искать.

 — Лотта, быстрей, уже все разместились, не задерживай.

— Бегу.

Ничего что шубы нет, Ветер быстрый, довезет — и не заметим. Не успею замерзнуть.

— Она со мной пока останется, — услышала я голос за спиной. — За всё надо платить. Забыли? Слишком много подарков получили, а мне подарочек тоже нужен.

— Морана, нет, — закричал Ветер, — оставь её, что хочешь возьми!

— А всех этих людишек вместо неё оставишь, Лаки? Она простит тебе это? Нет, мне именно она нужна. Я в своём праве. Прощайте.

Меня схватили за руку, перед глазами закружился рой снежинок, что-то с безудержной силой потянуло вперед, снежным вихрем закружился воздух, ледяные щупальца холода проникли внутрь, забирая последние искорки тепла. Холод, один холод без чувств и радости.

Я открыла глаза. Лёд, сверкающий лёд вокруг, серебристый, безумно красивый. В зеркальном льду пола отражался лёд стен и белые струящиеся завесы из снежинок на окнах. Ледяной зал и я, босая, в одной рубашке, стою посредине этого великолепия, а рядом Морана.

Тело покрылось мурашками от увиденной красоты. В белых кружевах ворота, что оттеняли иссиня черные волосы, в платье цвета лазури, шитом серебряными нитями, стройная, изумительно белокожая Морана была божественно красива. Я думала, что глаза у неё синие, а они были почти черные и смотрели на меня не с холодным презрение, а с достоинством королевы, не опускающейся до унижения подданных.

 — Ты у меня во дворце, я пока не сделаю тебе зла, не заморожу. Что босая, так люди обутыми по волшебному льду не ходят. Холод в душе не даст замерзнуть. Разницы в температуре нет.

Я не могла оторвать от неё восхищенных глаз.

 — Вместе с богиней Правдой мы часто судим людей и нелюдей. Лада и другие в своём праве, а я в своём. Они сделали подарки, спасли людей, открыли Перехлестье, а про равновесие забыли. Твоя смерть уравновесит содеянное. Нельзя давать, не забирая. За всё надо платить. Готова?

— Замёрзла я, Морана, холодно душе. Может, ты, Морана, богиня Зимы и Смерти, права. Спать хочу. Можно, полежу немного? Плохо думается. Жаль, одеяла в твоём дворце нет. Лёд, один лёд, а он такой жесткий.

— Не волнуйся, постелю тебе снежную перину и таким же снежным пуховым одеялом прикрою. Спи пока, а я подумаю.

Я закрыла глаза и погрузилась в дрему. В моём сознании закружился хоровод снежинок, и больше я ничего не помню.

Морана стояла, смотрела на спящую Ловелию и размышляла.

«Убить её — себе дороже. Многие погибали зимой, замерзали без приюта в дороге, без нужного обогрева, но так просто убить…»

Она — Зима и Смерть, но не убийца. И в то же время Ловелия мешала ей, мешала тем предназначением, что выбрала для неё Макошь. Ссориться с Макошью и Живой, своим извечным антиподом, не хотелось. Но тут спор не из-за одной жизни, хоть и не просто человеческой, а волшебной сущности. Вопрос стоял значительно серьёзнее. Пересекаться мирам или нет? Со времен, когда Бог Всемогущих отправил их, не столь сильно согрешивших «Сынов и Дочерей Божьих», на эту планету, полностью похожую на его любимую Землю, только без людей, прошло много времени. Потоп смыл все следы их греха на Земле. Гиганты пропали, особо отличившиеся нечестивцы, такие, как Азазелло, отправлены куда нужно, чтобы не вредили. Время шло. Бог Сущий любит изменения, любит смотреть, как меняются его дорогие чада, со времен Адама. Он радуется их успехам, смотрит с интересом за их перемещением по планете, возникновением новых народов, новых рас, новых навыков. В очередном великом движении народов, что не обходится без гибели тысяч людей, он выбрал небольшое количество мужчин и женщин, отправил (все равно погибли бы) на эту необжитую, дикую планету.

 — Следите за ними, — приказал. — Только без глупостей, никаких вхождений к женщинам человеческим, никаких капищ, никаких храмов, никакого поклонения. Присматривайте, следите, помогайте, учите, когда нужно. Контролируйте, чтобы лиха не было.

И особо попросил пресекать войны.

Время пошло. Люди прижились, нарожали потомков, разбрелись по миру, заселили многие земли. Уже и царства, и княжества образовались, ремёсла разные, искусство. Много хорошего, да и плохого хватало. Грешили, так это в природе человеческой — добро и зло, у кого поровну, у кого больше, у кого меньше. Слава Богу, не сделали порох, да мы бы и не позволили, и главное — путь выбрали другой — не «плодитесь и размножайтесь», а «думайте и познавайте», больше внутрь себя смотрели, свои способности развивали. Хотя понятно, что первое легче осуществимо, как без него-то. Хорошо ли, плохо ли, а способностями тоже хвастаться можно не меньше, чем деньгами и красотой. Природу-то человеческую не переделаешь. Вот только мир этот до сих пор был закрыт для людей с Земли. Открывалось иногда Перехлестье, или Перекрёсток, кому как нравилось называть. Пуповина-то миров не обрезана, вот и попадали случайно люди из одной планеты на другую. Нечасто, но случалось. Если на Земле с её населением и разнообразными идеями какой-то иномирянин с планеты дубль мог оставаться никем незамеченным, раствориться, то тут всё сложнее. Не хотела Морана землян на свою планету. Да, на свою. Своей этот дубль Земли стал для сосланных сынов и дочерей Божьих. Жить с людьми приспособились, приходили, когда нужно, к ним, каждый в своё время: Леля — ранней весной, она, Морана, зимой. У каждого свои обязанности были. Велес, конечно, не только скотский бог, не так прост Велес, много у него талантов, Девана — богиня охоты. Непонятно, откуда Чернобог прижился, но куда же без зла? Временами из Нави ни шагу, а иногда пакости делает — то Кощея подобьет на что, то Змея Горыныча. Нечисть всякую расплодил. Но пока справлялись. А что будет, если Перехлестье откроется, да сюда земляне из другого мира приходить будут?

Мы их водить не можем, не положено, а вот Ветры туда-сюда мотаются, особенно Ветер Перемен, почти что живет на Земле. Сущности — волшебные птицы Сирин, Алконост, тоже летают и поют на земле, не часто, но поют, так они и здесь не часто появляются. Вот Макошь, что сейчас за Перекрестком следит, и надумала поставить на Перехлестье птицедеву. Чтобы могла она переводить людей из одного мира в другой. Вплела её судьбу в судьбу мира, не открутишься. Она, Морана, против была. Чернобог тоже, он великий злодей — и мать Ловелии погубил, саму её околдовал. Погубить ведьмам велел, но не получилось, а вот сейчас что-то молчит. Как бы не передумал. Подлый он, и верить ему нельзя, но в этом деле союзником был.

«Скоро узнают, что похитила я Ловелию, явятся сюда», думала Морана.

Первым появился Стрибог, бог ветра.

— Морана, приветствую несравненную красавицу, умницу и удивительную женщину, — начал этот ветреный мужчина.

«Сколько лет, а все комплиментами сыплет, вон уже и семьдесят семь внуков в наличии, а туда же. Хотя разве мы стареем?» — подумала Морана.

— Зачем пожаловали, Ваша Ветреность?

— Да внук мой любимый, Ветер Удачи, прилетел жаловаться на тебя, девушку ты у него умыкнула, прямо из рук забрала. Огорчился он очень, к деду побежал, знает, что ему к тебе не по чину появляться.

— Забрала, так в своём праве. Сам знаешь, за всё надо платить. Жива с подругами благодеяниями занялись, равновесие этим могут нарушить. Вот и пришлось вмешаться.

— Ой ли, Морана, когда тебя людские судьбы печалить стали? Ну, помогли девушки людям, что с того? Думаю, из-за другого ты, милая, переживаешь. Выслушать бы ещё Живу с подругами, что они скажут.

Макошь и Жива не преминули явиться, огонь из них так и сыпался.

— Вы, уважаемые, мне дворец не растопите, а то пыхтите, как огнедышащие драконы.

— Морана, что ты удумала? Давай обсудим. Зачем Ловелию погубить хочешь?