[127]Ожесточившись без предела,

Все до надсады бились тут.

Упорство всеми овладело,

И каждый стал не в меру лют.

Лeгap, пестом хватив с разгона.

Дух выпустил из Эмфиона

И зубы стиснул сам навек.

Лутеций бил Илионея,

Циней — Арефа, тот — Цинея.

Кто резал, кто колол, кто сек.

[128]Слыл Ремул хвастуном в народе,^{167}

Троюродный был Турну сват

И, глуповатый по природе,

Всегда всё делал невпопад.

Он тешить стал свою натуру,

Троян корить, бесчестить сдуру,

Себя и Турна величать:

«Ага, проклятые поганцы,

Огарки Трои, оборванцы!

Пришел черед вам погибать!

[129]Мы вас отучим колобродить,

Морочить девок, вдов морить,

В чужих наделах верховодить,

Свои порядки заводить.

Давайте вашего повесу!

Я вмиг его отправлю к бесу

Как мух, расплющим вражью рать.

Мы дух ваш вытесним, троянцы!

Мы вас отучим, голодранцы,

Латинские потапцы жрать!»

[130]Иул Энеевич нагнулся,

Злость полыхнула из очей.

Как шкурка на огне, надулся

От бестолковых он речей.

Схватил булыжник, изловчился.

Глазок зажмурил, приложился

И камнем в лоб рутула — бух!

Хвастун умолк и повалился.

Иул сердечно взвеселился.

Взыграл в троянах бодрый дух.

[131]В виски и в зубы тулумбасы

Летели с каждой стороны.

Полезла требуха, колбасы,

Все пенились, как кабаны,

И, разъярившись через меру,

По-сербски величали веру.^{168}

Всяк чем попало, тем крошил.

Поднялся писк, стенанья, охи,

Враг на врага скакал, как блохи,

Кусался, грыз, щипал, душил.

[132]Служили у троян два брата.

Был каждый с виду — Голиаф, —^{169}

Широкоплечий и косматый,

Овец глотал, что твой удав!

Крещен был старший Битиасом

И с Кочубеевым Тарасом^{170}

Сровнялся ростом бы, ей-ей!

Другой силач Пандаром звался

И, вялый, как верблюд, слонялся.

Хотя и был версты длинней.

[133]Подняв тяжелые дубины.

Вдвоем у городских ворот

Стояли братья – исполины

И защищали в крепость вход.

Они присели, притаились,

Троянцы ж отступать пустились,

Заманивая рутулян.

Стремглав рутульская пехота

Летит в раскрытые ворота —

Атаковать троянский стан.

[134]Но в город сунься лишь —куда там!

Тотчас в яичницу собьют.

Тут Битиас с Пандаром-братом

Рутулов кровь нещадно льют.

Рутулы с криком в город рвутся,

Как под серпом колосья — гнутся.

Жужжа, как над копной цепы,

Две исполинские дубины

Утюжат головы и спины

И всех молотят, как снопы.

[135]При виде этакой прорухи

Со злости Турн осатанел

И, вздрогнув, как бы от сивухи,

К своим на помощь полетел.

Протиснувшись к троянам в крепость,

Турн показал свою свирепость,

И кровь рекою полилась.

Убил Афидна и Мерона

И поспешил туда с разгона,

Где управлялся Битиас.

[136]С наскока треснул булавою

По шее, великан упал,

Об землю грянул головою

И крепость всю поколебал.

Ревет, и душу испускает,

И воздух громом наполняет;

На всех напал великий страх.

От смерти не сумев укрыться,

Погиб верзила, как мокрица.

И исполин есть червь и прах!

[137]Пандар, увидя гибель брата,

Смешался, дрогнул, оробел

И от злодея стратилата

Стал удирать, покуда цел.

Бежал он, подоткнувши полы,

Переступал он частоколы,

Спеша от Турна улизнуть.

Засовами задвинул входы,

К воротам подвалил колоды,

От битвы вздумал отдохнуть.

[138]Но, в крепости заметив Турна,

Пандар был сильно удивлен.

В нем злоба закипела бурно,

И сразу расхрабрился он.

«Попался, висельник поганый,

К нам навязался, гость незваный! —

Пандар стал к Турну подступать. —

Постой, тебя я крепко вздую,

Из тела выбью душу злую.

Теперь тебе несдобровать!»

[139]А Турн с издевкой отвечает:

«Келебердянская верста!

Уж как я бью — твой братец знает.

Тебе ль не накручу хвоста?»

Гигант все жилы напрягает

И камнем в Турна запускает.

Послал бы в ад его Пандар.

Откуда ни возьмись — Юнона.

И, как незримая заслона,

Богиня приняла удар.