— А как же ты?

— Я обернусь и дойду сам. Найди мне одежду и лошадь, захвати молока в дорогу. Я буду ждать тебя на выезде из деревни.

— Ты уверен, что сможешь дойти?

— Я постараюсь.

Рана на его груди уже перестала кровоточить и как показалось Руте, начала уже затягиваться.

Ведьмачка встала и оттащив мертвую чародейку в кусты, укрыла ее ветками и лапником. Возвращаясь, заметила в траве, что-то блестящее. Свисток! Проверив, не смотрит ли Басто, она быстро подняла его и засунула за пазуху.

«Так надежнее будет, — подумала она, выезжая на дорогу. — Чужая душа — темный омут, а уж его и подавно»

В хате было уютно и тепло. Пахло свежеиспеченным хлебом, в расписанной изразцами большой печи, потрескивали горящие поленья. Как будто вымазанная краской, черно-белая кошка самозабвенно вылизывала себе лапу. В дальнем углу возились дети.

Трехдневное ожидание в тягость было, похоже, только Филиппе. Фрингилья и Ассирэ с увлечением изучали Священную книгу, пытаясь разгадать ее секрет. Книга, действительно, излучала огромную энергию неизвестного происхождения, до того сильную, что в радиусе стае от нее не возможно было воспользоваться магией. Даже самое простое заклинание не получалось, и это рождало не привычное чувство беспомощности. Это угнетало и нервировало, так же как отсутствие Маргариты, все это время где-то развлекающейся с Вадилимом, которому пришлось вернуть все его прежние способности, в том числе и мужскую силу.

Борисий передал через Марата, что готов встретиться с чародейками, но после того, как закончит какие-то свои дела, а это время просил побыть его гостями. В другой ситуации Филиппа предпочла бы подождать в Голополье в роскошном доме, принадлежащем Ложе, но сейчас, когда требовалось проявить максимум уважения монаху, приходилось сидеть в этой дыре, лишенной элементарных удобств. Хорошо еще, что Марат не появлялся!

Знаменитый разбойник не произвел на чародейку хорошего впечатления, напротив, чувствовалось, что между ними сразу выросла взаимная антипатия. Его наглый, самоуверенный взгляд, неприятная ухмылка и лишенная всякого уважения речь, в другой бы раз имели для него очень плачевные последствия. Мало того, когда она начала читать его мысли, ему хватило наглости мысленно проделать с ней такие вещи, что давно уже забывшая что такое смущение Филиппа, вдруг почувствовала, как горят у нее щеки, дав этим самым Марату повод издевательски заулыбаться. Не известно на кого больше разозлившись, на него или на себя, чародейка три дня посвятила обдумыванию, как при первой возможности отомстить этому отвратительному типу, но какое бы наказание она не придумала, все казалось не достаточно жестоким и изощренным для него.

— Интересно, откуда она вообще появилась? — гладя рукой простой кожаный переплет священного фолианта, размышляла Фрингилья. — Россказни Марата о том, что это свалившаяся с неба звезда, кажутся мне, мягко говоря не правдоподобными. Хотя, народ охотнее поверит в эту сказку, чем в то что ее создал какой-то могущественный чародей, решивший изменить мир к лучшему.

— Ну не знаю, — засомневалась Ассирэ. — Даже Ложа в полном составе не способна сотворить источник энергии такой невероятной силы, причем силы действующей. Надеюсь, что Борисий сможет ответить на наши вопросы.

— Если он, вообще, намерен с нами встречаться, — зло проворчала Филиппа. — Все-таки не кметы пришли просить милостыню, можно было бы и поторопиться.

— Не заводись, — мягко попробовала успокоить ее Фрингилья. — Думаю, он сегодня появится.

— Да черта с два… — Филиппа застыла от неожиданности.

Прислонившись к стене возле печи и скрестив на груди руки, стоял молодой мужчина с пепельными кудрявыми волосами и веселым взглядом темно-серых глаз. Одет он был в простую холщевую одежду, но чистую и аккуратную, безупречно сидящую на широких плечах и узких бедрах. Нельзя было сказать, что мужчина этот был красив, даже наоборот, пухлые губы и длинноватый нос вытянутый вниз, делали его похожим на гнома, но до того у него был светлый и лучезарный взгляд, что хотелось смотреть на него не отрываясь.

— Добрый день, Дамы! — голос его завораживал. — Как провели время?

— Мы бы хотели встретиться с Борисием, — раздраженно ответила Филиппа. — А вместо этого…

— Филиппа… — поспешила остановить ее Ассирэ.

— Подожди! — прикрикнув на нее, продолжила чародейка. — А вместо этого сюда приходит всякий сброд и издевается над нами…

— Извините ее господин, — Фрингилья встала и поклонилась мужчине. — Безделье кого хочешь, сведет с ума. Мы хотели поговорить с вами и предложить свою помощь, и если возможно, получить ответы на некоторые вопросы.

— Монах? — удивилась Филиппа, почувствовав прилив страшного смущения. — Прошу прощения, просто я не так вас себе представляла.

— А как? — улыбнулся он, добавив себе еще больше обаяния. — Древним старцем с лысой головой, одетым в рваную робу?

— Да, что-то вроде того, — совсем смутилась чародейка, удивив себя еще больше.

— Обманчивая внешность всегда дает нам возможность, узнать истинное лицо и намерения собеседника, — ответил он. — Но если вам проще воспринимать меня другим, пусть так и будет.

Мужчина в мановение ока превратился в старика с длинной белой бородой в коричневой одежде, похожей на мешок с вырезанными отверстиями для головы и рук. Это произошло настолько быстро и неожиданно, что чародейки раскрыли рты.

Старец подошел к столу и кряхтя уселся на лавку, жестом предложив опешившим чародейками садиться рядом.

— Сразу хочу сказать вам, что я не монах. Так меня прозвал простой народ. Им проще верить в безгрешность святого отца, чем бывшего чародея короля Каигорна.

— Позвольте спросить, — начала Фрингилья, с вопроса, хотя изначально планировала начать с предложения. — Книга не позволяет пользоваться магией, а вы совершенно спокойно проделали очень сложное магическое действие. Энергия книги на вас не действует?

— Сила Священной книги, действует на всех, — промямлил старик беззубым ртом. — Хворых она вылечивает, унылых — приободряет, слабым дает силу. Сильным же она дает возможность почувствовать себя слабыми, ибо только в сравнение можно познать истину и найти душевное равновесие. Перед ней все равны! Она словно живое существо, все видит и понимает. Вот например, тому кто замыслил ее выкрасть, она никогда в руки не дастся или если кто сильно высокомерием страдает того заставляет усомниться в себе.

Только тем кто избавился от страстей, достигшим светлого хлада души своей, книга дарует гораздо большие возможности, чем самый могущественный чародей может себе даже вообразить. Поэтому ищущий и верующий, вместо того что бы сопротивляться, должен приглядеться и понять, что же она от него хочет. Мы с ней уже давно составляем одно целое, потому и могу я многое, но добиться такого — тяжелый труд, и не всем под силу.

— А откуда она появилась? — задала Ассирэ мучающий ее вопрос. — Только не говорите, будто она упала с неба.

Борисий затрясся в беззвучном смехе. Отсмеявшись взглянул на чародейку своими лучезарными глазами, от чего ей безумно захотелось положить голову ему на колени и заплакать. Вдруг, стало ясно почему люди зовут его святым отцом.

— Нет, с неба она не падала, в буквальном смысле, конечно, — ответил он. — Было это сразу после войны с Нильфгаардом, я тогда служил придворным чародеем у Недомира. Сижу, как-то вечером в беседке чай пью, вдруг… хотя это лишнее. Не весть откуда она взялась и прямо к ногам моим упала. Вот с тех пор как она меня избрала, я ее и храню. Вожу по разным городам и селам, в храмах выставляю, даю людям возможность мудрости черпать и душу излечивать.

— Как раз на счет храмов мы и хотели с вами поговорить, — направила разговор в нужное русло Филиппа. — Я не стану лгать, что мы прониклись верой или желанием наполнить душу «светлым хладом», как вы это называете. Нас сильно тревожит распространение ложного учения, ничего общего со Священной книгой не имеющего, но ею прикрывающегося, а на самом деле преследующего цель уничтожить Ложу.