— Бахтин! — громким шепотом позвал Нобижон, стараясь не высовываться из-за забора. — Пойди сюда!

Выбравшись из ямы, кудрявый парень направился к зовущему, с опаской озираясь на дверь дома.

— Зачем ты пришел, отец? — спросил он, приятным мелодичным голосом. — Хозяин сказал, сто если ты еще раз сюда явишься, то он спустит на тебя своих цепных псов.

— Что ж я теперь на своих собственных детей и посмотреть не могу? — заныл Нобижон состроив плаксивую физиономию. — Что ж мне теперь так и умереть в нищете и забвении?

— Успокойся! — парень тяжело вздохнул. — Мы отработаем еще три дня, и хозяин нас отпустит. Только прошу тебя, не наделай новых долгов! Мы с Хуршеном очень устали.

— Что ты! Что ты! — замахал руками отец. — Никаких больше долгов. Что ж я враг своим детям? Вот закончите, и поедем навестим мать с сестрами. Обещаю!

Бахтин покачал головой, еще раз тяжело вздохнул и побрел снова копать яму. Яростно орудуя лопатой, он старался не смотреть на брата и вообще не поворачиваться к нему лицом, что бы тот, не заметил блестевшие в его глазах слезы.

После длительного молчания Хуршен не выдержал:

— Зачем он приходил?

— Соскучился.

— Вот гад! — Хуршен ударил кулаком о край ямы. — Сейчас опять назанимает денег, а нам придется горбатиться здесь до конца жизни.

— Он обещал не занимать, — постарался его успокоить старший брат.

— Ты сам-то в это веришь? Каждый раз, перед тем как наделать новых долгов он приходит посмотреть сдохли мы с тобой или нет, и хватит ли у нас сил на очередной его запой!

— Ты не прав брат! Он любит нас! Ты же знаешь, какой он бывает хороший, когда трезвый!

Хуршен горько усмехнулся, стараясь сдержать слезы, воскликнул:

— Я уже не помню его трезвым, а уж тем более хорошим! Все его слова — ложь, все его поступки — мерзость! Ни когда не было иначе! Вспомни как он бил маму!

— Раз уж ты вспомнил маму, то вспомни и то, чему она нас учила! — нахмурив брови, серьезно проговорил Бахтин. — «Быть терпимым и терпеливым, почитать отца и слушаться его, что бы он ни делал и что бы ни говорил».

Хуршен закрыл глаза. В памяти всплыло лицо матери, доброе и покорное. Карие глаза лучатся любовью и нежностью. Самое счастливое время в их семье наступало тогда, когда отец надолго уезжал из дома, по только ему известным делам.

— Это что еще за посиделки? — заставил его подскочить на месте, грубый окрик хозяина. — Я не намерен платить вам деньги за протирание штанов!

— Милсдарь, прошу вас: дайте кусок хлеба моему брату! Его уже качает от голода! — взмолился старший брат.

— А разве отец не принес вам еды? — сурово спросил хозяин, крепкий мужчина со светлыми волосами. — Не далее как вчера он выпросил денег у моей жены, якобы на то что бы подкормить вас немного!

Юноши потупили взоры и обречено взялись за лопаты.

— Ладно уж! Не зверь же я подобный вашему папаше! Идите в кухню, жена даст вам каши и хлеба. — Сказал он с сочувствием и добавил громко и грозно, что бы слышно было притаившемуся в кустах Нобижону. — Если эта лысая скотина только попадется мне на глаза, я вот этими руками подравняю ему правую ногу под левую.

Как только двор опустел Нобижон вылез из кустом и быстро заковылял к трактиру, пнув сидящего на дороге кота. Зло кипело в нем и бурлило.

«Это мои дети! — кричал он мысленно светловолосому мужчине. — Что хочу с ними то и делаю. Вот вырою яму, закопаю и это мое право! А ты сволочь белобрысая, если будешь их настраивать против меня, дорого заплатишь за это! Узнаешь еще, кто такой Ноби…»

Он даже присел от неожиданности. Во двор трактира въехала, качаясь и поскрипывая, большая блестящая, как ему показалось, вся из чистого золота карета, запряженная дорогими тальгарскими тяжеловозами. У сопровождающих карету двух мужчин и двух женщин лошади были не менее дорогими и красивыми, особенно вороная кобыла. А какой жеребец!

Он мысленно прикинул сколько может стоить эта парочка на ярмарке в Элландере в торговый день, и от этой цифры закружилась голова.

Присмотревшись, повнимательней он заметил за спинами у женщин мечи, а за поясом кинжалы и желание красть у них коней несколько поубавилось. Рыжий здоровяк тоже показался ему крайне опасным. На тяжеловозе далеко не уедешь и не уйдешь от погони. Осталась только каурая кобыла мальчишки. Вырученных за нее денег тоже вполне хватит, что бы привести в порядок свою жизнь… хотя бы на первое время.

— Эй ты, образина! — крикнул Хлой указывая плеткой на Нобижона. — Чего пялишься? Проваливай давай отсюда, а то хвачу нагайкой по лысой-то башке!

— Оставь его в покое! Стоит человек спокойно ни кого не трогает, — сказал Арден, помогая вылезти сестре из кареты.

— Не хрен тут стоять! Проваливай, я сказал!

Нобижон раболепно поклонился, повернулся, делая вид что уходит, и как только Хлой отвернулся быстро прохромал на задворки трактира, пробрался в конюшню и зарылся в сене.

«Нет у рыжего точно красть не стану, а вот мальчишка — сразу видно тряпка. Может все-таки вороную кобылку, уж больно хороша! Да, но ее хозяйка свой шрам получила, скорее всего, не веретеном от прялки, да и приметна очень коняга. Это слишком опас…»

В конюшню вошли две женщины, ведя лошадей.

— Хлой сказал, что в крепость с оружием пускают только знатных вельмож, а нам с тобой придется сдать все принцу или остаться за воротами. — Произнесла темноволосая, расседлывая вороного жеребца.

— Может нам лучше притаиться в соседней деревушке, и схватить его на охоте, а потом просто поменять на всех четверых? — задумчиво спросила девушка со шрамом.

— Ты думаешь, он даст нам, потом уйти? — ответила вопросом на вопрос первая. — По мне, так лучше отдать эту дуру принцу по-хорошему, забрать всех и спокойно отправиться восвояси! К тому же ей так этого хочется, что она, скорее всего, сбежит и вернется к нему, если даже мы посадим ее на цепь. Поэтому не вижу не малейшего смысла рисковать столькими жизнями для спасения девицы против ее воли.

— Я, в общем-то, с тобой согласна, но как объяснить это Ардену?

— Арден уперся как осел! Вместо того, что бы думать, как нам выпутаться из этой истории малыми жертвами, он занят тем, что следит, как бы мы не нарушили его условие!

— Но, Рута, его тоже можно понять! Все-таки это его сестра!

— А если бы она не была его сестрой? Просто какая-то сумасшедшая девка с улицы? — с усмешкой спросила Рута, укрывая попоной каурую кобылу. — Тогда ей было бы дозволено, самой выбирать свою судьбу?

Они не надолго замолчали. Нобижон старался даже не дышать и не шевелиться. Ноги затекли, мыши бегали чуть ли не по лицу, но он с жадностью ловил каждое слово незнакомок… ловил и запоминал.

— Я попробую с ним поговорить еще раз, — наконец произнесла та, что со шрамом.

— Да, и постарайся ему объяснить, что для того, что бы все сделать, как хочет он, нам придется убить Трояна и всех его людей, возможно даже погибнуть самим. Лично мне принц ничего плохого не сделал! Так уж получилось, что мир кишит мерзавцами и извращенцами, но не наша задача очищать его от них. Просто пускай каждый возьмет то, что ему надо и все спокойно разойдутся по своим делам.

Как только женщины покинули конюшню, Нобижон выбрался из сена и опрометью бросился на край деревни. Доковыляв до красивого дома, он буквально повис на плетне, не в силах сразу отдышаться и успокоить сердцебиение.

— Бахтин! — захрипел он.

Тяжело вздохнув, парень снова вылез из ямы.

— Бросайте свою работу, мы сегодня же уезжаем отсюда!

— Куда и на чем? — усмехнулся юноша.

— Не твое дело — куда? А на чем — я уж как-нибудь позабочусь об этом!

Сын с тревогой посмотрел на отца.

— Ты что снова решил заняться конокрадством? Разве ты не помнишь, сколько это принесло бед нашей семье? И мы не можем бросить работу, мы еще не отработали все наделанные тобою долги!

— Плевать мне на долги! Ты не представляешь, какая удача сегодня попала мне в руки. Мы немедленно должны отправляться в дорогу. Я сказал!