Отдав Йеннифэр бумагу, барон объяснил вкратце, что ей следует сделать, что бы получить точный оригинал. Она рассмеялась ему в лицо, обозвав его и Хенсельта самыми, что ни наесть последними словами и посоветовала впредь не идти против Ложи. Но, выслушав ее совершенно спокойно, барон Газз, сообщил, что на раздумье ей дается сто дней, и ровно через это время он будет ждать ее Ридбруне в корчме «Глаз василиска».

Как только барон уехал, Йеннифэр попыталась приготовить зелье, надеясь, интуитивно найти нужные пропорции, и через десять дней ее подопытная бесплодная собака забеременела. Чародейка была на седьмом небе от счастья, но праздновать победу воздержалась и правильно сделала, потому что в положенный срок родился один мертвый щенок без лап и хвоста. На второй эксперимент уже не оставалось времени, к тому же даже не большой успех первого доказывал, то у Хенсельта действительно есть то, что может ей помочь. Не первый десяток лет она искала это средство, и не в ее характере было отступать, тем более что теперь цель была четкой.

С Геральтом они расстались еще в конце весны почти сразу после встречи с бароном, а сейчас наступил последний месяц лета, и время у нее осталось лишь на то, что бы добраться до Ридбруна. Не долго размышляя, она отправилась в путь и в назначенный день была в корчме «Глаз василиска».

— Мы не поедем через Аэдирн, — сообщил ей борон Газз, как только они покинули Ридбрун. — Вас знает там каждая собака, да и мало ли что! Обогнем Махакам с другой стороны и в Темерии переправимся через Понтар. Но все равно, лучше сделать так, что бы вас никто не узнал.

Йеннифэр укрыла лицо иллюзией, а свои роскошные волосы цвета ворона крыла заплела в косу. И, если не считать встречу с Лютиком, они без происшествий добрались до Каэдвена.

— Йеннифэр! Какая радость! — воскликнул король, раскрывая объятья появившейся в дверях тронного зала чародейке. — Сколько лет, сколько зим?

— Брось Хенсельт, этот спектакль ни к чему! Ежу понятно, что ты рад меня видеть так же, как и я тебя. — Устало произнесла Йеннифэр, обходя стороной раскрытые объятья короля. — Давай сразу перейдем к делу. Что ждет от тебя Ложа?

— Они хотят, что бы я выдал свою внучку за сына Адды Тимерской, бывшей упырицы. И объявить об этом я должен на дне рождения Авелланы, а это уже не за горами! Видимо с Фольтестом уже провели работу, потому что он прислал мне письмо, в котором изъявляет желание породниться, и прилагает портрет своего недоумка Трояна! — возбужденно прорычал король, усаживаясь на трон и доставая из кармана и протягивая, чародейке портрет.

Юноша изображенный на портрете был, мягко говоря, полноват, белобрыс и имел такое выражение лица, при виде которого, слово «недоумок» само возникало в голове. Если учесть, что придворные художники льстили своим моделям, гораздо больше, чем остальные, то следовало ожидать еще более неприятную внешность жениха в жизни. Но портрет был настолько наполнен магией, что Йеннифэр поспешила вернуть его королю. Было очевидно, что магия должна была подействовать только на определенного человека, то есть на принцессу Авеллану.

— Никто не должен меня больше видеть. Мне нужна комната рядом с тронным залом и обязательно со скрытым окошком в него, так что бы я могла видеть и слышать все, что здесь происходит. Я уверена — такая имеется! И прошу тебя Хенсельт, любая новость, даже на твой взгляд самая незначительная должна быть сразу же сообщена мне.

Чародейка подошла к королю, дотронулась до амулета в виде сферы с заключенным в нее кусочком хрусталя, висящим у него на шее:

— Интересная вещица!

— Таких в мире всего три, и я несказанно рад, что одна из них находится у меня! — усмехнулся король.

— Прикажи своему художнику, снять точную копию с этого портрета и как можно скорее, и не в коем случае он не должен попасть в руки принцессы. Я не стану использовать магию и снимать чужую без крайней на то необходимости, что бы не обнаружить себя. Но будь любезен, точно следовать всем моим инструкциям.

Король наклонился, пошарил рукой под троном, дернул за какой-то рычаг и трон со скрипом отодвинулся, открыв темный проход. Взяв свечу, Хенсельт вошел в него, пригласив рукой чародейку, следовать за ним. Через несколько шагов проход свернул налево и вывел в потайную комнату, не имеющую ни окон, ни дверей. Комната была довольно просторной, и содержала все необходимое для проживания: и мягкий широкий диван, и большое удобное кресло, и стол с письменными принадлежностями и много чего еще. У стены, смежной с тронным залом стояла высокая деревянная лестница, а над ней виднелось небольшое оконце, прикрытое занавеской.

— Устраивайся удобней и чувствуй себя, как дома. Все, что тебе потребуется, будет доставлено сюда немедленно. А это, — король потянул за висящий на стене герб, — открывает дверь изнутри.

— Хорошо. Сейчас я бы хотела перекусить, а позже пригласи в тронный зал Авеллану, и поговори с ней о чем-нибудь. Например: что она думает о замужестве вообще?

Йеннифэр села в кресло, сняла дорожные сапоги и вытянув ноги, блаженно откинулась на спинку.

— Да! Вот еще, срочно раздобудь портрет сына Демавенда. Как его, кстати, зовут?

— Ветслав.

— Надеюсь, что он окажется поприятней Трояна!

Солнце, подымаясь, разливает свой мягкий утренний свет на огромный ромашковый луг. Легким теплым ветерком белая ромашковая масса колышется подобно пушистому покрывалу, скрывая две спящие фигуры. Он крепкий мужчина с совершенно белыми волосами, одной рукой крепко сжимающий меч, а другой обнимающий обнаженные плечи, спящей у него на груди женщины. Лица ее не видно, его закрывают густые волнистые темные волосы.

Душа Йеннифэр наполняется радостью! Наверное, это будущее! Она и ведьмак на чудном ромашковом поле. Красиво!

Ведьмак просыпается, смотрит на женщину так… Ах, как он на нее смотрит! Нежно убирает волосы с ее лица и целует, она обвивает его руками, открывает глаза…цвета темной ночи.

Йеннифэр вскочила, не понимая, от чего проснулась. То ли он приснившегося кошмара, то ли от громкого стука в стену. Было впечатление, что кто-то со всей силы лупит об стену тронного зала пустой кастрюлей. Чародейка с трудом забралась на деревянную лестницу и отодвинула шторку. Весь зал был как на ладони. Возле трона стоял король и барабанил по висящему на стене щиту мечом.

— Хенсельт, ты с ума сошел, что ли? — воскликнула чародейка.

— Ну, наконец-то, проснулась! Внучка идет сюда, ты ж сама просила!

Он уселся на трон, изобразив при этом на лице добродушную улыбку. В зал стремительно влетело маленькое, изящное, воздушное созданье.

— Здравствуй, дедушка! Ты меня звал?

— Да, Авеля, звал. Я хотел с тобой поговорить. Да не крутись ты ради Бога!

— Дедушка, ну меня же ждут подружки! Мы собирались пойти погадать на зеркалах. Знаешь, мне сегодня ночью приснилась тетя Сабрина и сказала, что моего суженного зовут Троян. Он сильный и смелый, и он принц. Представляешь, как здорово?

— Да уж, здорово. Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. — Король встал и прошелся вдоль стены, заложив руки за спину. — Видишь ли, девочка, ты уже выросла и вполне созрела для замужества. Помнишь, я поклялся тебе и твоей матери своей короной, что не стану тебя неволить и выбор будет только за тобой? Так вот, на свой день рождения тебе предстоит выбрать себе жениха. Ты уже знаешь, кого выберешь?

— Конечно! Ведь тетя Сабрина…

— Я думаю, что тебе надо сперва взглянуть на женихов, а потом уже решать. Завтра утром ты получишь портреты тех, кто претендует на твою руку. А сейчас беги, раз тебя ждут!

Когда девушка ушла, король закрыл дверь зала на засов и прошел в потайную комнату.

— Нет, ну ты слышала? Эта ведьма ей сниться! Ты должна, что-то сделать, слышишь, должна! Я не могу допустить, что бы моя Авеля вышла замуж, за какого-то козла!

Лицо короля стало похоже на перезрелый помидор, готовый в любую минуту лопнуть, обрызгав окружающих.