Разделяя Его на два начала, мы, безусловно, ставим одно из них выше другого, раскалывая и весь мир надвое. Потому что мужчина ассоциируется у нас с порядком и разумом, а женщина — с чувствами и эмоциям. Пока все это слито воедино — это гармония, раздели — обязательный перекос в ту или другую сторону. Так же как если любовь разделить на торжество души и страсть, одно приведет к фанатизму, другое к обычному скотству.
Мы все здесь не просто так. Каждый из нас должен пройти свой путь чтобы достичь гармонии и понимания. Через страдания, испытания, радости и горести, придти к порядку и любви в своей душе. Это дано каждому, но это сложный путь требующий много душевных сил и труда. Есть и другая дорога — проще, и слаще, где дозволено все кроме совести, но в конце ее пустота. Эти две дороги все время переплетаются и порой сложно отыскать свою, но для выбравшего свой путь раз и навсегда это не составляет труда.
Выйдя из транса, Цири внимательно слушала, а затем с сомнением сказала:
— Я воспитывалась в храме Мелитэле, и знаю что Нэннеке главная жрица могла видеть и общаться с Великой Богиней. И видела она действительно женское начало.
— Вот я к примеру, далеко не Бог, но могу принимать разные формы. Я и молодой человек, и древний старец, и женщина, и дитя. Визуальное восприятие имеет очень большое значение. К чему тратить время на исправление первого впечатления? Пусть оно будет положительным и тогда внимания, понимания и доверия, можно добиться гораздо проще, нежели если образ не ассоциируется со вселенской мудростью. Вот смотри.
Из древнего седого старца Борисий превратился в симпатичного молодого человека, с лучезарными глазами и пепельными кудрями. Молодой человек, погладил Цири по голове и взял за руку. Ей стало не по себе. Осторожно высвободив руку, вся напряглась.
— Вот видишь, — продолжил он, приняв прежний вид. — Изменилась лишь форма, содержание осталось прежним, но от доверия и понимания не осталось и следа. Так и во всем — форма не важна, она может быть любой удобной для нас, важно только то что укажет нам нужный путь и расставит на нем знаки, а дальше каждый решает для себя сам, следовать этим знакам или нет, и с какой скоростью двигаться.
— Разве каждый решает сам? — усмехнулся Басто. — Посмотри, что они сделали с твоим учением. Они исказили его до неузнаваемости и теперь тащат за собой толпы, думающие что обрели веру.
— Эти толпы действительно обрели веру, и несмотря на все искажения указано верное направление. Общество так же должно пройти свой путь, только он гораздо длиннее и сложнее чем у одного человека.
— И все же я не понимаю. Жестокость, несправедливость, нищета, отчаяние — как из всего этого может родиться что-то хорошее?
— Как из грязи, праха и навоза может произрасти прекрасная роза? Все это только питает и укрепляет ее корни. А как ты — зверь, кровожадное чудовище и монстр, однажды заглянув себе в душу, обнаружил свет любви в кромешной тьме? И познав всю сладость и боль, которую он несет не смог больше быть прежним. Почему?
— Ты слишком добр ко мне, Борисий. Я тот же, что и раньше. Думаешь я испытывал терзания убивая людей и нелюдей? Нисколько. Да я люблю Руту и сына, и теперь есть те кого я готов убить или не убить ради них. Вот и все, что изменилось.
— Не только. Но это твой путь и твои поиски.
— Мои поиски зашли в тупик, — горько усмехнулся Басто. — Чтобы спасти Руту и Инсона я должен убить Марата, но если я его убью, то навсегда потеряю Руту.
— Ну, во-первых в мои планы совсем не входит умирать, — сказал до сих пор молча сидевший в тени человек. — А во-вторых, умереть сейчас было бы очень кстати.
— Познакомься — это и есть Марат Гинваэл.
Басто встал и протянул ему руку. Не ожидавший этого Марат на мгновение замешкался, но потом улыбнулся и пожал, протянутую руку.
— Так вот о чем я, — продолжил он садясь рядом с Борисием. — Участвовать в военных планах кого-либо, у меня нет ни малейшего желания. Поэтому я готов временно умереть для всего мира, к тому же это даст хоть какую-то надежду на спасение Руты. Я уйду в лес со всеми своими людьми и возьму книгу, таким образом Дамы не смогут узнать, что я жив. Шейлона в оплату за мою смерть, скорее всего отправит войска на помощь Ложе, и пока она будет отсутствовать, мы тут кое-что исправим.
— План не плохой, но Дамы все узнают вывернув наизнанку мои мысли, — высказал опасения Басто.
— Для этого ты должен сам поверить…Я мог бы это сделать, — предложил чародей, — но ты не вспомнишь наш разговор и тебе придется пережить…
— Я согласен. Позаботьтесь о Шэво.
Скинув одежду, Басто приготовился. Граф взял кинжал и сделав небольшой надрез на своей руке, окропил его кровью. Старец поднял руки…
* * *
Геральт очень удивился, когда на подъезде к Вызиме, его окружили чародеи и потребовали сдать оружие. Поняв, что на вопросы они отвечать не намерены, ведьмак подчинился и все двинулись по направлению к замку.
Улицы города были сплошь заполнены военными и торговыми людьми, что сильно затрудняло движение. Народ готовился к празднованию коронации Фольтеста, о которой на всех углах провозглашали глашатаи. Все радовались, славили нового короля и украшали лавки и жилища цветными лентами и цветами. У королевского замка работы шли еще более энергично. Не меньше сотни гномов и низушников чистили, мыли, скребли старые стены и приводили в порядок клумбы и дорожки. Несколько краснолюдов разбирали и грузили на телеги эшафот с шибеницей. Фольтест распорядился лобное место перенести за стены города, что вызвало ликование народа. Об этом судачили во всей Темерии и за ее пределами, словно перемещение эшафота на другое место, меняло его назначение.
Стоило ведьмаку приблизиться к Башне Плача, как медальон чуть было не выскочил из-за пазухи. Такое сосредоточие магии, ведьмак наблюдал пожалуй только в Монтекальво. Только сейчас он понял, что война с Реданией — это война чародеев.
— Здравствуй, Геральт. Как съездил? — Не вставая со своего кресла, холодно произнес Дийкстра, когда ведьмака завели в библиотеку.
Граф там устроил себе кабинет, еще и потому что за библиотечным камином находился потайной ход в Башню Плача.
— Съездил я не плохо, зато вернулся как арестант. Может, объяснишь? — резко ответил ведьмак.
— Конечно, но позже. А сейчас ответь мне на вопрос: как ты собирался это сделать?
Геральт почувствовал как грубо и бесцеремонно чародеи копаются у него в голове.
— Я не понимаю, о чем ты? — разозлился он. — Хочешь узнать что-либо — спроси напрямую!
— Он не знает, — сказал Велор графу.
— Вот и славно.
С трудом выбравшись из глубокого кресла, Дийкстра подошел к ведьмаку и положил руку ему на плечо:
— Видишь ли, Геральт. Пока тебя не было много, чего произошло… Например, Дамы отвели тебе в своей игре очень интересную роль — убить меня!
— И ты решил, что я соглашусь? — удивился Геральт.
— Рута, Миранд и ребенок у них в руках! И за их спасение Дамы требуют мою голову.
Сердце ведьмака подпрыгнуло от радости. Они живы!
— Не волнуйся Дийкстра, я сторгуюсь на пол твоей головы, и зверя могут оставить себе, — зло пошутил он.
— Ладно, я понял. — Нахмурился граф. — Что там с Борисием?
Достав из-за пазухи письмо, Геральт протянул его Энкелею, но тот указал положить его на стол. Подошли чародеи долго водили над свитком руками, потом сообщили, что оно безопасно. Граф жестом приказал им выйти, развернул письмо и прочитав, удивленно поднял брови.
— Это послание, не только мне, но и тебе.
«Помни, что тебе сказала Книга, ведьмак! — прочитал он вслух. — Каждое слово имеет смысл. Правильное решение не лежит на поверхности, надо потрудиться, чтобы его найти. Брат даст ключ, граф откроет двери, дальнейшее зависит только от тебя».
— Мне надо срочно встретиться с Эскелем! — сказал Геральд.
Дийкстра вызвал слугу и приказал разыскать и привести ведьмака.
— Из письма Борисия, я понял, что он не станет участвовать в войне. Хотя мне бы такой союзник не помешал! — принялся размышлять вслух граф. — По приказу Ложи, зверь убил Марата — значит монах если и не станет мстить, то и помощи им не окажет. Мне доложили, что вчера на воротах Ард Каррайга повесили изуродованное тело Линье, хотя барон Алан Газз утверждает, что не давал подобных распоряжений и понятие не имеет, кто учинил расправу над любовником Вэгиры. Дальнейшие события очевидны и младенцу.
