В отношениях между лунда и мбвела, а также между канонгешей и кафваной мы находим привычное в Африке различение между политически или военно сильным народом и подчиненным ему автохтонным народом, который тем не менее силен ритуально. Айовэн Льюис назвал такие структурно подчиненные народы имеющими «силу или права слабого» [39, с. 111]. Широко известный пример из литературы находим в исследовании Мейера Фортеса о талленси из Северной Ганы: пришельцы наму принесли с собой институт вождей и высокоразвитый культ предков, между тем как в распоряжении автохтонных тале, в свою очередь, имелись мощные ритуальные силы, связанные с землей и пещерами. Во время великого празднества голиб, справляемого ежегодно, союз политической и жреческой власти символизируется мистическим браком между вождем тонго, главой наму, и верховным жрецом земли тале, голибдааной — вождь и жрец изображаются соответственно как «муж» и «жена». У ндсмбу кафьана также считается, как мы видели, символически женственным по отношению к кадонгеше. Я мог бы во много раз умножить примеры этого типа дихотомии на одном лишь африканском материале, они широко распространены и во всем мире. Здесь я хотел бы подчеркнуть, что существует определенная гомология между «слабостью» и «пассивностью» лиминальности в диахронических переходах между состояниями и статусами, с одной стороны, и «структурной» или синхронической приниженностью некоторых лиц, групп и социальных категорий в политических, правовых и экономических системах — с другой. Условия «лиминальности» и «приниженности» часто ассоциируются с ритуальной властью и с тотальной общностью, рассматриваемой как единое, недифференцированное целое.

Вернемся к обрядам вступления в должность канонгеши у ндембу. Лиминальная часть таких обрядов начинается сооружением небольшого укрытия из листьев приблизительно в миле от столичной деревни. Этот шалаш называется kafu или kafwu, производное от ku-fwa (умирать), поскольку именно здесь избранный на должность вождя умирает в своем качестве рядового члена общества. Лиминальность ндембу изобилует образами смерти. Например, потайное и сакральное место, где неофитов подвергают обрезанию, называется ifwilu или chifwilu, что также есть производное от ku-fwa. Новоизбранный вождь в одной лишь поношенной набедренной повязке и его ритуальная жена — роль которой исполняет либо старшая жена избранника (mwadyi), либо особая рабыня, называемая в этом случае лукану (по имени королевского браслета), — одетая точно так же, по зову кафваны входят в шалаш kafu сразу же после заката. Между прочим, самого вождя в этих обрядах называют мвадьи или лукану. Супружескую пару препровождают туда так, как будто оба они немощные. Они сидят на корточках в позе стыда (nsonyi) или скромности, пока их обмывают лекарствами, смешанными с водой, которая принесена с реки Катукангоньи, где некогда останавливались на время вожди-предки диаспоры южных лунда, следовавшие из столицы мвантиянвы, перед тем как разделиться и образовать собственные королевства. Дрова для костра нельзя рубить топором, они должны быть найдены на земле. Это означает, что они — порождение самой земли, а не артефакт. Мы вновь наблюдаем здесь союз предков лунда и хтонических сил.

Затем начинается обряд Kumukindyila, что буквально означает «говорить о нем злобно или оскорбительно»; можно было бы назвать этот обряд: «Поношение избранника-вождя». Он начинается, когда кафвана делает надрез на внутренней стороне левой руки вождя (на которую завтра наденут браслет лукану), прижимает к ране лекарство, а к внешней стороне руки— циновку. Затем вождя и его жену весьма грубо принуждают сидеть на циновке. Жена не должна быть беременна, поскольку последующие обряды направлены на уничтожение плодородия. Кроме того, царственная чета должна была воздерживаться от половых отношений в течение нескольких дней до обряда.

Теперь кафвана разражается такой проповедью:

«Молчи! Ты жалкий себялюбивый дурак со скверным характером! Ты не любишь своих друзей, а лишь гневаешься на них! Подлость и покража — вот все, чем ты владеешь! И все же мы призвали тебя и говорим, что ты должен наследовать вождю, Отрешись от подлости, оставь гнев, откажись от прелюбодеяний, немедленно оставь все это! Мы сделаем тебя вождем. Ты должен есть со своими подданными, ты должен жить с ними в мире. Не прибегай к ведовству, поражающему твоих подданных в их домах, — это запрещено! Мы желаем, чтобы ты и только ты был нашим вождем. Пусть твоя жена готовит еду для людей, которые приходят сюда, в столичную деревню. Не будь себялюбив, не пользуйся своим положением в собственных интересах! Ты должен смеяться вместе с людьми, ты должен избегать ведовства, если ты, к несчастью, уже знаком с ним! Ты не должен губить людей! Ты не должен быть с ними невеликодушным!

Но ты, вождь канонгеша, чифванакену („сын, похожий на отца“) мвантиянвы, ты плясал, чтобы стать вождем, потому что твой предшественник умер (т. е. потому что ты убил его). Но сегодня ты родился как новый вождь. Ты должен знать людей, о чифванакену. Если раньше ты был подл и привык есть свою кашу или мясо один, сегодня ты — вождь. Ты должен оставить себялюбие, ты должен приветить каждого, ты — вождь! Ты не должен прелюбодействовать и браниться. Ты не должен судить пристрастно в делах, в которых замешаны твои близкие, в особенности твои дети. Ты должен сказать: „Если кто-то спал с моей женой или обидел меня, сегодня я не должен быть несправедлив к нему. Я не должен таить в сердце злобу“».

После этой тирады каждому, кто почитает себя обиженным в былые времена избранником-вождем, разрешается осыпать его бранью и выразить свое негодование в самых мельчайших подробностях, какие только будут желательны. Все это время избранник-вождь должен молча сидеть с опущенной головой — «образец всетерпения» и смирения. Кафвана же время от времени опрыскивает вождя лекарством, в промежутках оскорбительно ударяя его ягодицами (kumubayisha). Многие информанты говорили мне, что «в ночь накануне вступления в должность вождь — просто как раб (ndung'u)». Ему не дают спать — отчасти в качестве испытания, отчасти потому, что, если он задремлет, ему приснятся дурные сны о тенях покойных вождей, «которые скажут, что он не может занять их место, разве не он убил их?». Кафвана, его помощники и другие важные персоны, такие, как старосты деревень, самым грубым образом обращаются с вождем и его женой (которую тоже поносят), велят им собирать дрова для костра, поручают разную черную работу. Вождь не имеет права отказаться от этого или впоследствии припомнить это своим оскорбителям.

Восстановительная фаза в этом обряде включает в себя публичное возведение в ранг канонгеши со всей возможной торжественностью и церемониальностью. Но не это занимает нас здесь, хотя и представляет чрезвычайный интерес для изучения института вождей у ндембу и для одного из ведущих направлений современной английской социальной антропологии. Наше внимание сконцентрировано теперь на лиминальности и ритуальной силе слабого. Последняя выражается в двух аспектах. Во-первых, кафвана и рядовые члены общества ндембу оказываются правомочными проявить власть над держателем высшей власти племени. В лиминальности нижнее становится верхним. Во-вторых, держатель высшей политической власти изображается как «раб», что напоминает тот момент коронации папы в западном христианском мире, когда папу именуют «servus servorum Dei»[16]. Часть обряда, безусловно, имеет «профилактическую функцию», по выражению Моники Вильсон [67, с. 46–54]. Во время обрядов вождь должен проявить самоконтроль, с тем чтобы впоследствии устоять перед лицом искушений власти. Однако роль униженного вождя — лишь крайний пример повторяющейся темы лиминальных ситуаций. Эта тема— освобождение от прелиминальных и постлиминальных свойств.

Давайте взглянем на основные составляющие обрядов Ku-mukundyila. Вождь и его жена, одинаково одетые в поношенные набедренные повязки, носят одно и тоже имя — mwadyi. Это слово применяется также к мальчикам, проходящим инициацию, и к первой (в хронологическом смысле) жене. Это показатель анонимности «инициируемого». Свойства бесполости и анонимности в высшей степени характерны для лиминальности.