Комментарий

Достойно упоминания, что выражение «между пальцами ноги», mumpasakanyi, этимологически связано с mpasa — ритуальным названием «близнецов». Вообще в ритуале ндембу стрела символизирует мужчину или мужа и держится в правой руке, а лук символизирует женщину и держится в левой руке. Лук и стрела вместе символизируют брак. «Подпрыгивать» (kuzonkwela) означает соитие и в этом смысле выступает в обрядах обрезания мальчиков, когда новопосвященных заставляют прыгать на одной ноге, что является частью их обучения во время изоляции. В вубвангу лекарь и больная прыгают на правой ноге, поскольку правая сторона — сторона силы. Клич «mulimbamulimba» предназначается домашним животным, когда их ночью загоняют в крааль. Это означает животный аспект близнечества, которое как способ размножения (т. е. рождения многих) более подобает животным, чем людям. Туннель, составленный из ног адептов, по которому должны пройти отец и мать близнецов, напоминает туннель на обрядах обрезания, по которому проходят молодые опекуны новичков. Этот туннель составляется старейшинами в муканда и означает: 1) половую силу для юных опекунов, проходящих под ногами, и 2) rite de passage из младшего возраста в старший. В вубвангу это, видимо, означает по гомологии принятие родителей близнецов в ассоциацию культа вубвангу, происходящее путем их рождения из тел адептов.

1. Формы дуальности.

Близнечный ритуал у ндембу ярко высвечивает большую часть типов дуальности, признаваемых ндембу. Различение между мужчинами и женщинами, противопоставление целенаправленной личной злобы — социальному чувству и бесплодия — плодовитости есть общие черты у вубвангу и исомы. Однако у вубвангу есть и свои особенные черты. В нем полностью выявляются животные и человеческие аспекты секса в формах избыточного деторождения, противопоставленных таинству брака, который объединяет несходное и обуздывает чрезмерность. Супружеская пара одновременно и прославляется за исключительный вклад в общество, и проклинается за чрезмерность этого вклада. В то же время глубокое противоречие между матрилинейностью и патрилатеральностью проявляется в развязных шутовских отношениях между полами, что явно сопоставимо с шутливыми отношениями между кросскузенами. Кроме того, в обрядах сильна склонность к эгалитаризму, полы изображаются как равноправные, хотя и противоположные. Это равенство выявляет нечто глубинное в природе всех социальных систем — мысль, которую я более подробно развиваю в главе 3. Такой случай, как рождение близнецов, выходящий за рамки ортодоксальных классификаций общества, парадоксальным образом превращен в ритуальный повод для демонстрации ценностей, относящихся в целом к общине как гомогенному, неструктурированному единству, которое выше различий и противоречий. В следующих трех главах этой книги господствует тема дуализма между «структурой» и «коммунитас» и их конечного разрешения в «социетас», рассматриваемой скорее как процесс, чем как вневременная субстанция.

2. Предписанная скабрезность.

Здесь будет уместно напомнить об одной важной и несправедливо пренебрегаемой работе проф. Эванс-Притчарда «Некоторые коллективные выражения скабрезности в Африке», недавно переизданной в сборнике его статей «Положение женщин в первобытном обществе» [19]. В этой статье есть следующие положения:

1) существуют определенные типы скабрезного поведения (в африканском обществе), выражение которого всегда коллективно. Обычно такое поведение запрещено, но допускается и даже предписывается по известным случаям;

2) все эти виды имеют общественное значение и могут быть разделены на две категории: Религиозные Церемонии и Соединенные Экономические Мероприятия [19, с. 101].

Он объясняет скабрезность следующим образом:

1) снятие обществом его обычных запретов особым образом подчеркивает социальную ценность деятельности;

2) оно также направляет эмоции в периоды кризисных ситуаций по предписанным каналам выражения [19, с. 101].

Вубвангу полностью подпадает под категорию обрядов предписанной и вошедшей в стереотипы скабрезности, хотя его ключевые эпизоды превозносят брак, который построен на отношениях, обычно не допускающих скабрезных выражений.

В близнечных обрядах мы встречаемся, по сути, с приручением тех диких импульсов — сексуальных и агрессивных, — которые, как считают ндембу, присущи людям наравне с животными. Нерастраченная энергия, высвобождаемая откровенной символикой сексуальности и враждебности между полами, направляется на высокие символы, представляющие структурный порядок, а также ценности и достоинства, которые служат основой этого порядка. Каждая оппозиция преодолевается во вновь обретенном единстве, в том единстве, которое помимо прочего укрепляется теми же самыми силами, что угрожают ему. Эти обряды демонстрируют способность ритуала поставить на службу общественного порядка сами силы беспорядка, присущие складу человека как млекопитающего. Биология и структура поставлены в надлежащие отношения посредством введения в действие упорядоченной последовательности символов, которые имеют двойную функцию: коммуникации и действенности.

В этой главе я поднимаю тему, которой коротко касался в другом месте [61, с. 93–111], отмечаю некоторые ее варианты и рассматриваю определенные перспективы ее в плане изучения культуры и общества. Эта тема представлена прежде всего свойствами и особенностями того явления, которое Арнольд ван Геннеп [26] назвал «лиминальной фазой» rites de passage. Сам ван Геннеп определял rites de passage как «обряды, сопровождающие всякую перемену места, состояния, социальной позиции и возраста». Для того чтобы подчеркнуть контраст между «состоянием» и «переходом», я употребляю понятие «состояние» расширительно, включая в него все перечисленные ван Геннепом термины. Это более широкое понятие, чем «статус» или «пост», и относится к любому типу стабильных или преходящих факторов, которые признаются культурой. Ван Геннеп показал, что все обряды перехода отмечены тремя фазами: разделение, грань (или limen, что по-латыни означает «порог») и соединение. Первая фаза (разделение) включает в себя символическое поведение, означающее открепление личности или группы от занимаемого ранее места в социальной структуре или от определенных культурных обстоятельств («состояния») либо от того и другого сразу. Во время промежуточного «лиминального» периода особенности ритуального субъекта («переходящего») двойственны; он проходит через ту область культуры, у которой очень мало или вовсе нет свойств прошлого или будущего состояния. В третьей фазе (восстановления, или воссоединения) переход завершается. Ритуальный субъект — личность или группа — опять обретает сравнительно стабильное состояние и благодаря этому получает vis-avis к другим права и обязанности четко определенного и «структурного» типа. Ожидается, что ритуальный субъект будет вести себя здесь в соответствии с определенными обычными нормами и этическими стандартами, регламентирующими поведение тех, кто занимает определенное социальное положение в системе таких положений.

Свойства лиминальности или лиминальных personae («пороговых людей») непременно двойственны, поскольку и сама лиминальность, и ее носители увертываются или выскальзывают из сети классификаций, которые обычно размещают «состояния» и положения в культурном пространстве. Лиминальные существа ни здесь ни там, ни то ни се; они — в промежутке между положениями, предписанными и распределенными законом, обычаем, условностями и церемониалом. Поэтому их двусмысленные и неопределенные свойства выражаются большим разнообразием символов в многочисленных обществах, ритуализирующих социальные и культурные переходы. Так, лиминальность часто уподобляется смерти, утробному существованию, невидимости, темноте, двуполости, пустыне, затмению солнца или луны.