Во многих видах инициации, где неофиты — обоих полов, мужчин и женщин, одинаково одетых, называют одним и тем же словом. Точно так же происходит это, например, в церемониях крещения в христианских или синкретических сектах Африки, например, в культе бвити в Габоне (Джеймс Фернандес; личное сообщение). Это так и у ндембу в обрядах посвящения в похоронную ассоциацию Чивила. Все свойства, отличающие категории и группы в структурированном общественном устройстве, здесь символически затушевываются; неофиты — лишь некие существа в состоянии перехода, у них нет ни места, ни положения.

Другие особенности — это покорность и молчание. Не только вождь в рассматриваемых обрядах, но и неофиты во многих rites de passage должны подчиняться власти, которая является не чем иным, как властью тотальной общности. Эта общность— вместилище всего набора культурных ценностей, норм, отношений, чувств, родственных связей. Ее представители в специфических обрядах (а они могут варьироваться от ритуала к ритуалу) олицетворяют родовую власть традиций. И в племенных обществах речь есть не только средство общения, на также и показатель силы и мудрости. Мудрость (mana), являющаяся составной частью сакральной лиминальности, — не просто соединение слов и предложений; у нее есть онтологическая ценность, она перестраивает самое бытие неофита. Вот почему в обрядах бемба chisungu, так прекрасно описанных Одри Ричарде [48], девочка в изоляции, как говорят, «выращивается в женщину» старшими женщинами — и выращивается посредством словесных и несловесных наставлений, которые преподносятся ей в виде правил и символов, в особенности посредством посвящения ее в тайну племенной sacra, воплощенной в глиняных фигурах.

Неофит в лиминальности должен быть tabula rasa, чистой доской, на которой записывают знания и мудрость группы, касающиеся нового статуса. Испытания и унижения, которым подвергаются неофиты, имеют подчас грубо физиологический характер и символизируют отчасти разрушение прежнего статуса, а отчасти — обуздывание характера неофитов в целях подготовки их к новым обязанностям и предостережения от злоупотреблений новыми привилегиями. Им должно быть показано, что сами по себе они — глина, прах, всего лишь материал, форму которому придает общество.

Другая лиминальная тема, встречающаяся в обрядах вступления в должность у ндембу, — это половое воздержание. Это тема, пронизывающая весь, ритуал ндембу. В самом деле, восстановление половых отношений обычно является церемониальным знаком возвращения к обществу как структуре статусов. Являясь характерной чертой определенных типов религиозного поведения почти во всех обществах, в доиндустриальном обществе с его сильным упором на родство как на основу многих типов групповой аффилиации половое воздержание имеет дополнительную религиозную силу. Потому что родство или отношения, выраженные языком родства, — один из главных факторов структурной дифференциации. Недифференцированный характер лиминальности отражается в прекращении половых отношений и отсутствии четкой половой полярности.

Чтобы ухватить смысл лиминальности, полезно было бы проанализировать проповедь кафваны. Читатель помнит, что он бранил избранника-вождя за его себялюбие, подлость, вороватость, гневливость, ведовство и алчность. Все эти пороки представляют желание завладеть единолично тем, что следовало бы разделить для общего блага. Держатель высокого статуса испытывает особое искушение использовать власть, которой он облекается обществом, для удовлетворения как собственных, так и собственнических желаний. Он должен рассматривать свои привилегии как дары всей общины, которая в конечном счете контролирует все его действия. Структура и высокие посты, порожденные структурой, таким образом, рассматриваются как инструментарий общественного блага, а не как средство личного возвеличения. Вождь не должен «пользоваться своим положением в собственных интересах». Он «должен смеяться вместе с людьми», а смех (ku-seha) для ндембу имеет свойство белого и подпадает под определение «белизны» или «белых вещей». Белизна символизирует единую сеть связи, включающей в идеале как живых, так и мертвых. Это — правильные отношения между людьми как просто человеческими существами, и их результатом являются здоровье, сила и все доброе. «Белый» смех, например, наглядно проявляющийся в сверкании зубов, символизирует дружественность и добрую компанию. Он прямо противоположен гордыне (winyi), тайной зависти, похоти и злобе, которые на уровне поведения приводят к ведовству (wuloji), воровству (wukombi), прелюбодеянию (kushimbana), подлости (chifwa) и человекоубийству (wubanji). Даже когда человек становится вождем, он все же должен оставаться членом всей общности людей (antu) и демонстрировать это, «смеясь вместе с ними», уважая их права, «привечая каждого» и деля с ними пищу. Обуздывающая функция лиминальности не прикована к этому типу инициации, а входит компонентом во многие другие типы во многих культурах. Хорошо известен пример средневекового рыцарского бдения в ночь накануне акколады (посвящения в рыцари. — Примеч. пер.), когда претендент должен дать обет служения слабым и обездоленным и размышлять о собственном ничтожестве. Его последующая мощь проистекает, как кажется, отчасти из этого глубокого погружения в смирение.

Педагогика лиминальности, стало быть, представляет осуждение двух видов отъединения от родовой связи коммунитас. Первый вид — это действия, имеющие в виду лишь права, предоставляемые человеку его местом в социальной структуре. Второй — удовлетворение своих психобиологических побуждений за счет ближних.

В большинстве типов лиминальности чувству принадлежности к человеческому роду придается мистический характер, и в большинстве культур эта переходная стадия ставится в тесную связь с верованиями в защитную и карательную власть божественных и сверхчеловеческих существ или сил. Например, когда вождь-избранник ндембу выходит из изоляции, один из его заместителей, исполнявший роль жреца в обрядах вступления в должность, сооружает ритуальный забор вокруг нового жилища вождя и произносит перед людьми, собравшимися, чтобы присутствовать при вступлении в должность следующую молитву, обращенную к теням бывших вождей.

«Слушайте все вы, люди. Сегодня канонгеша явился, чтобы родиться вождем. Эта белая глина (mpemba), которой будут помазаны вождь, алтари предков и священнослужители, она для вас, все канонгеши былых времен, собравшиеся здесь. (Бывшие вожди называются по именам.) Взгляните же вы все, кто умер, на вашего друга, который унаследовал [трон вождя], и пусть он будет крепок. Он должен хорошо молиться вам. Он должен следить за детьми, он должен заботиться обо всех людях— мужчинах и женщинах, — чтобы они были сильны и чтобы сам он был здоров. Вот ваша белая глина. Я возвожу тебя на трон, о вождь. Ты, о народ, должен издать восторженные клики. Явился вождь».

Повсюду в мире силы, которые в лиминальности подготавливают неофитов для занятия нового статуса, ощущаются как сверхчеловеческие, хотя они и призываются и направляются представителями общины.

Теперь попытаемся в духе Леви-Стросса выразить разницу между свойствами лиминальностн и свойствами статусной системы языком бинарных оппозиций или различений.

Они могут быть выстроены в такой последовательности: