– Тебя зовут Петром? – обратился к нему чародей.

– Апостолом Петром! – поправил его изможденный старец.

– Ты до сих пор крепок, как камень. Не зря Иисус дал тебе это имя.

– Иисус знал, что делает, – согласился Петр.

– Если бы знал, так не пошел бы в Иерусалим, где его распяли, а жил бы в Назарете себе припеваючи.

– Ошибаетесь: он знал, что его распнут, и что я отрекусь от него трижды, но мужественно пошел на распятие. Могли и не распять, если бы поверили, что он Сын Божий. Так ведь не поверили. Никто в Иерусалиме не захотел ему верить, а все потому, что первосвященники погрязли в золоте и разврате. Потому он и пошел на распятие, чтобы воскреснуть вновь. Теперь он пребывает в Царствии Небесном.

Услышав последние слова старца, Вельзенд вздрогнул и отошел в темную глубину подвала, где уселся на трон из слоновой кости, который появился, казалось, из ничего. И тогда я вступил в разговор.

– Царствие Небесное – это обитель всех святых? – тепло спросил я.

– И я туда сегодня отправлюсь, потому что Царствие Божие живет в моем сердце, – спокойно ответил Апостол.

– Хорошо, старик, отправляйся в свое царствие. Но прежде поговори с нами. Хотелось бы услышать от тебя ответы на некоторые вопросы, – довольно резко осадил старца маг из темноты.

– Я слушаю вас.

– Вот был ли Иисус до конца откровенен с вами? – вновь повел разговор я.

– Он многое мне рассказал. Его притчами заслушивались верующие, но я у него не многому научился.

– А про лабиринт он вам ничего не говорил?

– Что вы подразумеваете под лабиринтом?

– Это некая спиралевидная геометрическая субстанция, на которую должен подняться человек, чтобы стать существом разумным. Все люди проходят через лабиринт, но никто не знает, как это делается.

– Вы выразились очень туманно. Но я постараюсь вам ответить. Вечный огонь – это наша вера в Бога. Только она может вознести человека на недосягаемую высоту. А спиралевидная фигура есть всего лишь атрибуты власти, очень похожие на Вавилонскую башню, построив которую, Навуходоносор пожелал беседовать с Богом.

– Иисус был гений, значит, он мог разглядеть, что лежит на самом верху. Что двигает и управляет нами. Что делает нас существами разумными.

– Нас делают существами разумными Дух и Дуновение Всемогущего. А значит, непрерывное движение вверх по воле его по незримой лестнице – лабиринту.

– Тогда ответь мне, премудрый старец, что лежало в Ковчеге Завета?

– Там лежали Скрижали.

– И все-таки, что есть высшее знание? Это не только Скрижали!

– Я вижу странный предмет, похожий на Кристалл. Он прочнее булата. Его невозможно разрушить.

– И что важнее – Скрижали или Кристалл?

– Скрижали – источник мудрости. Кристалл – источник могущества. Этот Кристалл заключает в себе страшную внеземную силу. Но ты знаешь тайну двух точек. С помощью них ты сможешь понять, что находится на самом верху. Кристалл… – старец так и не договорил главного. Он испустил дух ранее, унося с собой в могилу великую тайну эволюции жизни.

– Да, это же Кристалл Истины! – воскликнул из темного угла Вельзенд.

– Все кончено! – мрачным голосом сказал я.

– Близок был к разгадке лабиринта седой старик. Не все сказал. – Задумчиво заметил маг.

– Это Нерон во всем виноват, – нанесла острый выпад Раймонда, – подвесил бедного старца вверх ногами. Хоть он крепок оказался, да разве в таком положении долго протянешь?

– Да, Нерон, ты тоже перегнул палку. Просил ведь тебя быть с Апостолом повежливее, – рассвирепел не на шутку маг.

– А не могли бы вы, господин Вельзенд, Нерона за его ужасный проступок повесить за ноги? – игриво попросила Раймонда.

– Не могу. Он все-таки император, – закончил чародей свои наставления со зловещей улыбкой и пошел вон из подвалов, где царили смерть и зловоние. За магом последовала Раймонда. Император, покачиваясь то ли от холода, то ли от беспросветного пьянства, плелся за ними, безуспешно пытаясь поймать Раймонду за платье. Я замыкал шествие.

Из того, что я услышал от старца, многое было не ясно и требовало уточнения. Одно не вызывало сомнения, что лабиринт действительно существовал. Прохождение через лабиринт на самый верх позволило старцу увидеть на вершине человеческой эволюции Кристалл Истины. Но в конце разговора он неслучайно упомянул о тайне двух точек. А разгадка тайны двух точек есть выход на Матрицу.

К тому же Кристалл Истины является высшим достижением технологии, потому что несет нечто материальное, например, недавно открытый графен, который англичане русского происхождения получили толщиной всего в один атом. Эта структура оказалась прочнее любой стали, как и сам Кристалл Истины.

Но на вершине спирали развития человечества должно быть высшее достижение не технологии, а эволюции человека. А таким достижением является Матрица. Следовательно, Кристалл Истины, даже сверхпрочный, не может находиться на вершине эволюции, а Матрица может. Это для робота высшим достижением может являться графен, с помощью которого через какое-то время появятся мельчайшие микропроцессоры. А для человека таким биологическим микропроцессором является Матрица.

Думая об этом, я обратил внимание, что Нерона с нами больше не было. Роскошный дворец императора и его древняя столица бесследно ушли в прошлое, а мы летели втроем в небесной лазури над Средиземным морем. Я слышал, как ко мне обратился маг, советуя отправиться в прошлое на поиски создателей знаменитых евангелий от Луки и Фомы. Слова чародея не были искренними. Он явно хотел разлучить меня с Раймондой, желая подчинить ее своему влиянию.

И тут очертания моих спутников начали растворяться в прозрачном воздухе. Я ощутил толчки и легкое покачивание из стороны в сторону, какое возникает при движении по железной дороге. Я перестал быть Кольвером, хотя разговор со старцем помнил почти дословно. Когда я открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что еду в купейном вагоне на верхней полке. Из восклицаний соседей по купе я очень скоро заключил, что мы подъезжаем к Ленинграду. Я никак не мог вспомнить, как оказался на этом поезде. Должно быть, маг успел обо всем позаботиться, решив, что мне пора возвращаться в Северную столицу, которая с петровских времен была средоточием науки и культуры.

Неслучайно ее до сих пор называют Духовной столицей.

Ох уж этот господин Вельзенд!

У каждого человека должно быть дело всей его жизни. Делом моей жизни была Матрица. На протяжении многих лет я пытался доходчиво написать о ней. Но лишь теперь, когда мне исполнилось «две шестерки», я научился просто и ясно излагать свои мысли. Язык Матрицы – это целая наука. Мне пришлось первому осваивать никому неизвестный язык. И вот теперь, когда этот язык создан, оказалось, что я еще не написал ни одной книги о Матрице ясным простым языком.

Я очень жалею, что мои дневники не сохранились. Но память моя хранит многие важные детали, которые я решил предать гласности. Эти подробности дороги мне, ибо настало время написать о женщине, с которой я живу до сих пор и которую не променяю ни на какую другую.

Потребность в новой спутнице жизни пришла ко мне после доверительного разговора с Александрой Ивановной, крестной Верочки Клюге. Именно тогда я болезненно остро почувствовал, что ничего более не связывало меня с моей бывшей женой. Но такую обаятельную женщину, которую я чуть ли не боготворил, заменить было сложно. И я решил обратиться за советом к матери.

Тот день оказался памятным для меня. Мои видения, как оказалось, материализовались. Так что я только вернулся из далекого прошлого, где сражался в Колизее со львами, похоронил свою возлюбленную на безымянном острове, разговаривал со старцем и понял, что вершиной эволюции человека является Матрица. Ленинград встретил меня ясной погодой. Уже это восхитило меня, потому что мысль о спутнице жизни в моей голове созрела. Жизнь радовала меня.