У этой проблемы есть свои плюсы и минусы. Но то, что в моем сознании появился спор с самим собой, огромная удача. Теперь, работая над собой, я могу стремительно развиваться. После свадьбы я решил ничего не говорить Верочке о своем недуге. Занялся опять аутотренингом. Иногда у меня получаются живые и эмоциональные споры с самим собой. В такие минуты я необыкновенно счастлив. Но чаще мое «Я» вялое и безжизненное. Я не сдаюсь.

На заводе я принял участие в профсоюзном собрании. Мне дали сложнейший узел, но я доволен, что взял на себя повышенное соцобязательство. Мне необходимо все время решать задачу «Да – Нет», а в этой работе ее много.

Несмотря на большую усталость, я выпустил этот узел в срок, а затем еще много всевозможных чертежей. Я прошел первый круг Ада и добился, чего хотел: мое «Я» стало живым и эмоциональным. В течение недели я наслаждался своим совершенством. А потом перед моими глазами возникло странное видение, которое обладало зловещей реальностью. Я очутился в лабиринте и полетел как на крыльях. В глубине лабиринта я встретился с грозным Минотавром. Мы сражались с ним насмерть. Я начал было побеждать его. Но в наш поединок неожиданно вмешался господин Вельзенд. Именно он надел на голову Минотавра свою бессмертную маску. А затем Минотавр воспользовался Кристаллом и поразил меня в грудь направленным лучом. Этот луч разрушил мой интеллект до основания. Теперь придется начинать все сначала. Но зато я прошел первый круг Ада. Он занял у меня полтора года. Несмотря на то, что мне пришлось упасть с вершины мирозданья на самое дно, я одержал блистательную победу. И, хотя это был всего лишь Сизифов труд, меня теперь не остановить. Я знаю, что мне делать дальше.

Я опять делаю по утрам зарядку, обливаюсь холодной водой, завтракаю и иду на работу. Какое счастье, что Верочка меня любит. Ради нее я готов горы свернуть, могу часами работать над чертежами, только бы не думать о своем несовершенстве. Как Геракл, я должен был совершать свои подвиги, чтобы обрести долгожданную свободу. Для меня эта победа означала свободу духа, разума и интеллекта.

Итак, мое «Я» вновь стало вялым и лишенным эмоций. Поверьте, что спор с самим собой на таком уровне вовсе не доставляет удовольствия. Во время своих аутотренингов, я спрашиваю себя:

– Это я? – ответа нет.

– Это Я?

– Я! – добиваюсь я вялого ответа.

– Я или не Я?

– Не знаю!

– А кто знает?

– Должно быть, я.

– Я – нормальный или нет?

– Опять ты за свое?

– Но мне хочется знать!

– Нормальный.

– Так я это или нет?

– Я! – только теперь наконец прорезается живой ответ.

Мне приходится постоянно вытягивать из себя живой, эмоциональный ответ. Моему упорству и терпению можно позавидовать. Но раз господин Вельзенд сказал, что мне надлежит пройти девять кругов Ада, то все они когда-нибудь закончатся. Первый круг Ада был мною блестяще пройден. Он отнял у меня полтора года. Остальные круги должны быть по протяженности гораздо меньше первого. Иначе процесс станет необратимым. Мне очень хотелось сократить второй круг Ада. Я все делал для этого. Выкладывался и на работе, и дома. На работе ко мне стали относиться с уважением, потому что я постоянно брал на себя повышенные соцобязательства. Дома я помогал Верочке в учебе и по хозяйству. А по ночам изводил себя аутотренингами, добиваясь от себя эмоционального ответа.

И вот опять наступил мой эмоциональный взлет. Он продолжался целую неделю. Но до чего этот взлет был желанным. Я начал считать дни. Выходило, что второй круг Ада продолжался в течение года. Это меня, конечно, обрадовало. Ведь мне удалось значительно сократить второй круг Ада.

А потом опять началась смертельная схватка с Минотавром в лабиринте. И снова бессмертная маска мага спасла чудище от неминуемой гибели. Направленный луч из Кристалла вновь разрушил мой интеллект. Но он не разрушил мою железную волю и неодолимое стремление к победе.

Третий круг Ада я практически прошел на одном дыхании. Я не мог ни обратить внимание, что голос моего «Я» стал мужественным. Но, возмужав, мое «Я» все еще отвечало на вопросы вяло и неэмоционально. Поэтому было, над чем работать. И как положительный результат – скорое завершение третьего круга. Его я прошел за девять месяцев.

Остальные круги были пройдены еще быстрее:

Четвертый – за шесть месяцев,

Пятый – за пять месяцев,

Шестой – за четыре месяца,

Седьмой – за три месяца,

Восьмой – за два месяца,

Девятый – за один месяц.

На этом дневник завершился. Осталось добавить, что девять кругов Ада заняли у меня в общей сложности пять лет.

После свадьбы я редко бывал у своих родителей. Но как-то на восьмом кругу Ада, я заехал к матери. Она была одна дома. Отец жил на даче, сестра работала в ботаническом институте, младший брат шоферил в небольшом продуктовом магазине. Мать обрадовалась моему приходу. Ее приветливость эхом отозвалась в моей душе: она породила во мне воспоминания далекого счастливого детства. Мать угостила меня чаем с малиновым вареньем. Мы поговорили о разных приятных пустяках. Случайно я заглянул в свой старый письменный стол. В нижнем ящике стола я обнаружил пожелтевшие записи, сделанные мною в девятнадцатилетнем возрасте. Один рисунок меня очень заинтересовал. На нем была нарисована человеческая голова, а на языке обведены две точки: на корне и кончике языка.

Я вспомнил, как в те дни меня очень занимала проблема лабиринта. Будучи еще мальчишкой, я твердо верил, что для того, чтобы добиться высшего совершенства, мне надо пройти через лабиринт. Я будто чувствовал, что проблемой лабиринта мне придется заниматься в будущем. И я не ошибся.

Лабиринт – холодный, призрачный, недосягаемый. Пытаясь в слепую решить эту сложнейшую задачу, я хотел знать все о лабиринте, начиная с Древнего Египта, где был сооружен печально известный лабиринт, воздвигнутый по велению жрецов, чтобы сокрыть тайное знание. В этом лабиринте находился знаменитый «Колодец лотоса». Первый раз я узнал о нем задолго до того, как изобразил на листе бумаги две точки. В этот каменный колодец замуровывали юношей, пожелавших стать жрецами Бога Ра. Каждый испытуемый, замурованный в «Колодец лотоса», должен был найти наидлиннейшую прямую, заключенную в ободе колодца, с помощью частей целого. По своей сложности эта задача соответствовала уравнению четвертой степени, решенному лишь в восемнадцатом веке.

Тайна лабиринта многим испытуемым была, конечно, не по зубам. И тогда несчастные юноши умирали от голода мучительной смертью, потому что путь к свободе шел только через верное решение этой задачи.

Этому испытанию, как я знал, был подвергнут и Сененмот – новый фаворит египетской царицы. Его восхождение на вершину власти совершалось стремительно. И по мере роста его влияния на наипрекраснейшую царицу росло и недовольство им со стороны жрецов.

И тогда жрецы решили предложить Сененмоту высокий жреческий сан. Казалось, они временно отступили. Но на самом деле жрецы решили подвергнуть фаворита испытанию «Колодцем лотоса», прекрасно понимая, что обрекают его на почти верную смерть.

Предложение верховного жреца юный фаворит воспринял радостно – ему все так легко давалось. К тому же он верил, что его возлюбленная откроет ему тайну «Колодца лотоса». Но коварные жрецы держали решение этой задачи в строжайшей тайне. Они отказались открыть загадку лабиринта даже царице. И тогда началась жесточайшая борьба замурованного знатного узника за выживание.

Сколько бессонных ночей провел Сененмот над «Колодцем лотоса», опуская в него две тростинки лотоса, разной длины. Когда же он решил эту сложнейшую задачу, жрецы были вынуждены освободить фаворита из заточения. И Сененмот соорудил впоследствии храм Хатшепсут, названный именем божественной наипрекраснейшей царицы.

Участь этого гениального зодчего очень напоминала мою. Ведь я тоже решал загадку лабиринта, проходя девять кругов Ада. И этой загадкой стали две точки, изображенные мною на листе пожелтевшей бумаги много лет назад, когда мне было всего девятнадцать лет и когда Верендягин сделал мою судьбу звездной. Глядя на эти две точки, я припомнил удивительный сон. Он приснился мне, когда я проходил первый круг Ада. В этом сне всадник на белом коне вез рядом с собой младенца. Всадник сказал мне, что «заговорит младенец не иначе, чем произнесу я имя Бога между корнем и концом того, что ничего не скажет, коли молчит». Тогда я произнес незамысловатую молитву, но младенец не заговорил. Слова же всадника на белом коне я смог расшифровать. Эти две точки находились на корне и кончике языка. И, как видно из пожелтевшего рисунка, в свои девятнадцать лет я был близок к разгадке тайны двух точек. Однако это знание было ново для меня и поэтому непонятно.