Вводя себя в состояние глубокой, однонаправленной концентрации, ученику следует продолжать созерцать «My!» упорно и напряженно, повторяя в то же самое время слово «My!» молча или вслух до тех пор, пока все его тело и сознание, как бы теряя ощущение себя, входят в определенное состояние, указанное словом «My!», то есть до тех пор, пока он не достигает того же уровня сознания, в котором сам Джошу произнес слово «My!», за пределами раздвоения сознания в субъекте и объекте. Вне всякого сомнения факт того, что звучание единственного слова «My!» в подобном состоянии интенсивной концентрации производит почти такой же эффект, как и произнесение мантры. Но особая семантика слова «My!» (ничто) также вносит огромный вклад в появление у ученика специфического психологического состояния, в котором субъект и объект сливаются в абсолютное единство чистого знания. Для ученика, который может быть затронут объективизацией «My!», ставя его как бы перед собой, как что-либо для созерцания, рано или поздно возникает понятие того, что сама семантическая структура «My!» представляется невозможной для осознания ее в качестве объекта и что это может быть осознано лишь его (ученика) революционизированием собственного сознания, при помощи открытия, в котором «My!» актуализировано в его метафизической реальности, в его «данности», как ничто в смысле абсолютно недифференцированной полноты Бытия. Только тогда ученик осознает, что его более нет там, что там нет ни его «Я», ни его «не Я», но только «My!» – единое «My!», без всякого намека на дуальность.

Смеющийся монах

Большая часть того, что для нас очевидно в отношении мира, что мы считаем не преложными священными истинами, может и должно быть подвергнуто сомнению.

Таков в широком смысле инструментальный аспект коана. Даже при столь коротком рассмотрении становится ясно, каким разным может быть один и тот же коан при подходе к нему с точки зрения двух различных измерений. В первом измерении «My!» метафизично, актуализация его находится в самой дзэнской метафизике. Во втором измерении, наоборот, «My!» – метод, нечто, при помощи которого ученик подчиняется определенной дисциплине раскрытого: того, что мы ранее определили как «глубокий уровень» его сознания.

Но все это в одно и то же время проливает свет на близкую связь, соединяющую эти два измерения коана одно с другим. И только на очень «глубоком уровне» сознания, которое, таким образом, становится раскрытым методологическим использованием «My!», это «My!» актуализируется здесь и сейчас.

Итак, нами предпринята попытка представить медитативную технику дзэн так, как она была исторически развита – сектами Сото и Риндзаи. Принципиальной задачей тут стало дальнейшее освещение факта того, что дзадзэн, или сидение в медитации, является в дзэне вовсе не техникой, опустошающей сознание в смысле доведения его до полной ментальной бессодержательности, но, напротив, что оно включает активацию наиболее интенсивной и сконцентрированной работы сознания на определенном его уровне, где субъект и объект уже не дифференцируются друг от друга, и, наконец, что подобного рода работа сознания заслуживает определения, как очень специфический тип мышления. Наиболее очевидно в использовании метода коана в школе Риндзаи (хотя и метод «чистого дзадзэна» школы Сото также заслуживает внимания), что тот образ «глубинного думания», описанный выше, срабатывает безукоризненно и может применяться каждым, желающим посвятить себя выработке силы уравновешенного сознания, которое и является медитативным состоянием его.

Поединок, также как и словесный диалог, можно использовать для демонстрации тщетности рассудочного мышления, добиваясь того, чтобы ученики отказались от данной формы мышления, непосредственно переживая состояние спонтанного адекватного реагирования на все происходящее в «диалоге поединка».

На определенной стадии «продвинутости» в плане психофизического, технического развития ученик в поединке не ищет совета со стороны – решения должны находиться сами, собственными усилиями. Каждый миг возникает новая ситуация, требующая правильного, интуитивного разрешения, когда нет разделения типа: вот партнер, вот поединок, а вот я. Когда атмосфера поединка, как и коана, становится частью ученика.

Поединок, так же как и коан, нельзя логически осмысливать для нахождения правильного ответа. Тут нельзя много размышлять над самой проблемой. Сколько ни раз мышляй, не сможешь найти удовлетворительного ответа, поскольку логического ответа тут не существует.

Поединок как метод практики медитации требует более скорого вхождения в состояние происходящего, иначе партнер может перехватить инициативу. Опытные партнеры обычно интуитивно чувствуют, когда появляется неверный ответ, то есть когда создается ситуация неправильного реагирования, и тут же исправляют ее, осознавая то, что сложилась она под влиянием проявления их собственных мыслей. Конечно, все происходит в доли секунды, ибо коан поединка не терпит долгих исправлений и затянувшихся выборов верных ответов!

В поединке, воспринимаемом как коан, каждый партнер одновременно и ученик, находящий верный ответ, и учитель, старающийся загнать ученика в тот или иной тупик. Но если же один из партнеров, на миг находящийся в роли ученика, не уверен в своем выборе и представит такие ответы своему учителю, то результат будет не завидным.

Конечно, чтобы обрести опыт поединка не как очередной драки, спарринга, кумитэ и т.п., а коана, необходимо освоить метод обретения невозмутимости духа. Невовлеченность в переживания позволяет здесь сохранять стабильное состояние психики в любых экстремальных условиях. Боец, находящийся в подобном состоянии, реагирует на события целостно и спонтанно, действует молниеносно. Здесь сознание и бессознательная сферы интегрированы в единое целое, вследствие чего эмоции не могут влиять на поведение. Однако дойти до подобного результата удается через многие годы ежедневных психофизических упражнений.

Отличительной особенностью всех японских боевых искусств является то, что при овладении ими основной акцент делался и делается прежде всего на морально-этическую сторону и достижение психической уравновешенности, а затем уже на формирование физически развитой личности. Морально-этическое содержание таких дисциплин, как кэндо, кюдо, дзюдо и другие, показывается иероглифом «до», указывающим на нравственный принцип, связанный с дзэн-буддизмом.

Познание «до» («правильного», «истинного пути») всегда считалось самым главным в японском фехтовании, стрельбе из лука, борьбе без оружия, даже в плавании; чем-то таким, что совершенно необходимо для гармонического развития индивидуума. «До» идентично понятию «Дао», трактуемому в китайской философии и эстетике как первопричина всего духовного и материально существующего, как источник всех явлений бытия, как «путь» природы. По мнению теоретиков боевых искусств, целью и сутью их было и есть соприкосновение воина с «до», то есть слияние единичного с целым. Иными словами, «до» должно помочь воину «войти в соприкосновение с божественным духом, уловить его присутствие, увидеть его существование». Это вполне соответствует дзэн-буддизму, провозглашающему, что «изначальная природа Будды» присутствует во всем одушевленном и неодушевленном и постигается через просветление (сатори).