Исполнена есть земля дивности. Как на море, на океане, на острове на Буяне есть бел-горюч камень алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути и дороги и перепутья, ветром и аером[9]. Мечитесь тоски киньтесь тоски и бросьтесь тоски в буйную ее голову, в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарныя уста, в ретивое сердце, в ее ум и разум, в волю и хотение, во все ее тело белое и во всю кровь горячую, и во все ее кости, и во все суставы: в 70 суставов, полусуставов и подсуставов. И во все ее жилы: в 70 жил, полужил и поджилков, чтобы она тосковала, горевала, плакала бы и рыдала по всякий день, по всяк час, по всякое время, нигде бы пробыть не могла, как рыба без воды. Кидалась бы, бросалась бы из окошка в окошко, из дверей в двери, из ворот в ворота, на все пути, и дороги, и перепутья с трепетом, тужением, с плачем и рыданием, зело спешно шла бы и бежала, и пробыть бы без него ни единой минуты не могла. Думала бы об нем, не задумала, спала бы, не заспала, ела бы, не заела, пила бы, не запила, и не боялась бы ничего, чтобы он ей казался милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасной, милее всех и даже милее сну своего, по всякое время: на молоду, под полн, на перекрое и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается, и укрепляется, и замыкается. Аще ли кто от человек, кроме меня, покусится отмыкать страх сей, то буди яко червь в свище ореховом. И ничем, ни воздухом, ни бурею, ни водою, дело сие не отмыкается.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь. В печи огонь горит, палит и пышет и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у рабы Божией (имя) по рабу Бо-жию (имя) во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь.

На море, на океане, на острове Буяне живут три брата, три ветра: один северный, другой восточный третий западный. Навейте, нанесите вы, ветры, печаль, сухоту рабе Божией (имя), чтобы она без раба Божия (имя) дня не дневала, часа не часовала. Слово мое крепко.

(Говорить на пряник, который должен быть подарен любимой девушке.)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Стану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из дверей воротами, в чистое поле и взмолюся трем ветрам, трем братьям: «Ветр Моисей, ветр Лука, ветры буйные, вихори! Дуйте и винтите по всему свету белому и по всему люду крещеному; распалите и присушите медным припоем рабу Бо-жию (имя) ко мне, рабу Божию (имя). Сведите ее со мною – душа с душею, тело с телом, плоть с плотию и не уроните, по всему белому свету гуляючи, той присухи крепкой ни на воду, ни на лес, ни на землю, ни на скотину и ни на могилу. В воду сроните – вода высохнет; на лес сроните – лес повенет; на землю сроните – земля сгорит; на скотину сроните – скотина посохнет; на могилу к покойнику сроните – костье в могиле запрядает. Снесите и донесите, вложите и положите в рабу Божию (имя), в красную девицу, в белое тело, в ретивое сердце, в хоть и плоть. Чтобы красная девица не могла без меня, раба Божия (имя), ни жить, ни быть, ни дни дневать, ни часа часовать о мне, о рабе Божии (имя), тужила и тосковала». В чистом поле сидит баба сводница, у той у бабы у сводницы стоит печь кирпична, в той печи кирпичной стоит кунжан-литр; в том кунжане-литре всякая веща кипит, перекипает, горит, перегорает, сохнет и посыхает: и так бы о мне, рабе Божии (имя), раба Бо-жия (имя) сердцем кипела, кровью горела, телом сохла и не могла бы без меня, раба Божия (имя), ни жить, ни быть, ни дни дневать, ни часа часовать; ни едой отъестись не могла бы от меня, ни питьем отпиться, ни дутьем отдуться, ни гулянкой загулять, ни в бани отпариться. Тем моим словам ключ и замок, аки крест на церкве. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Аминь. Аминь.

Встану я, раб Божий, благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из дверей воротами в чистое поле заворами. Выйду я, раб Божий, на три розстани, и помолюся я трем братьям-ветрам: «Первый брат сток, второй брат сивер, третей брат лето! Внесите вы тоску и сухоту в рабицу Божию (имя), чтобы она по мне, рабе Божии (имя), тоснула и сохла, не могла бы без меня ни дня дневать, ни часа часовать, отныне до века и во веки. Аминь!»

На возвращение симпатии девушки

На девушку, которая от вас отвернулась, нижеследующий заговор подействует, если вы после его прочтения пригласите ее на танец. Прочтя «Молитву Господню», следует сказать: «Господи, Сам Спаситель Истинный Христос, и Пресвятая Богородица, Матерь Божия, все святые угодники Господни и ангелы, архангелы и великие апостолы Петр и Павел, услышьте мою молитву и не оставьте мою просьбу, раба Божия (имя). Возвратите сердце рабы Божией (имя) ко мне, рабу Божию (имя). Господи, введи его в истинную совесть Твою, раба Божию (имя). Господи, соедини, как соединил навсегда апостолов Петра и Павла, так соедини меня, раба Божия (имя), с рабой Божией (имя) браком».

Учтите, что если речь о браке не идет и вы хотите просто поразвлечься, то этот заговор может неблагоприятно отразиться на простате.

Есть несколько причин, которые препятствуют девушкам заслужить симпатию юношей. Это, во-первых, недостаток эрудиции, склонность к сплетням, гордыня и, наконец, чрезмерная доступность. Все остальные причины отступают перед вышеперечисленными. До того как начать производить заклинание, подумайте, а тот ли этот молодой человек, о котором вы мечтали всю жизнь? Стоит ли вам вообще его завораживать, или лучше дождаться лета, когда вы поедете на курорт и там, возможно, встретите истинную любовь?

Учитывая, что эти заклинания избирательно действуют на половую функцию мужчин, они могут вызвать даже временную импотенцию у наговариваемого мужчины в его отношениях с другой женщиной. Так что в дальнейшем он может начать испытывать мнительность в отношениях с другими женщинами. Словом, порча, она порча и есть (обратите внимание, что во многих случаях слово «раба» произносится без контекста, то есть не Божия!). Произносить эти заговоры надо в полнолуние за баней, глядя на Луну и раздевшись донага.

Встану я, (имя женщины), благословясь, пойду перекрестясь, из избы в двери, из двора в ворота, выйду в чистое поле, в подвосточную сторону, в подвосточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается! Белый свет красна солнышка дожидается, радуется и веселится! Так меня, (имя женщины), дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть; ни на утренней заре, ни на вечерней; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы (имя мужчины) без (имя мужчины) не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней заре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот (имя мужчины), разростись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по (имя женщины).

Пойду я в чистое поле, есть в чистом поле белый кречет. Попрошу я белого кречета: слетал бы он в чистое поле, в синее море, в крутые горы, в темные леса, в зыбучие болота и попросил бы он окаянную силу, чтобы дала она ему помощи. Сходить ему в высокий терем и застать его хоть бы среди темной ночи сонного; и сел бы белый кречет на белую грудь, на ретивое сердце, на горячую печень и вложил бы рабу Божию (имя) из своих окаянных уст, чтобы он не мог без (имя) ни жить, ни быть, ни пить, ни есть.