Гадание на воске, производимое в присутствии многих в доме, совершается следующим образом: растапливают воск и вливают его в стакан с холодной водой. В это время опытные няньки начинают делать предсказания по отражающимся фигурам. Знакомым и тороватым девушкам предсказывают все хорошее, благоприятное; напротив того, бедным, незнатным отгадывают все худое, оскорбительное. Часто между девушками заводятся интриги. Из ненависти к своей подруге подкупают ворожейку, которая высказывает нелепости разного рода. От этого иногда происходят вечные семейные раздоры.

Гадание на свинце

Гадание на свинце принадлежит к святочным тайнам, производится в городах и селах под рукою нянек. В этом гадании участвуют только девицы, переиспытавшие все прочие роды гаданий. Общее народное замечание для этого гадания есть: скрытность от отца и матери, а с тем вместе и уединенность для занятия. Ворожеи растапливают свинец, вливают его в холодную воду и делают свои наблюдения. На какую сторону будут отделяться пары, на той стороне быть девице замужем. Если свинец будет представлять церковь, то это означает скорую свадьбу; если будет показывать гроб, то это предвещает скорую смерть.

Гадание в зеркале

Это самое действительное гадание в зеркале совершается на дворе при лунном сиянии, во время святочных вечеров. Впрочем, по необходимости совершается и в доме, притом во всякое время. Лучшим временем для этого гадания признается полночь, при тусклом комнатном свете, при всеобщем молчании.

Гадание в зеркале не принадлежит к кругу изобретений русских ворожеек; оно перешло в наше отечество из других земель. Суеверные греки, получившие это завещание от древней восточной жизни, осуществляли его своими таинст вами, приноравливали к разным обстоятельствам и потом, вместе с просвещением, передали его разным народам.

Как чудесный вымысел, как обольстительное обаяние, оно пережило века, нравилось всем народам, изменялось по прихоти каждой ворожеи. Наконец довелось участвовать в нем и русской жизни.

Наши ворожеи, сбираясь гадать в зеркале, избирают уединенную комнату, берут два зеркала, одно большое, другое поменьше. Ровно в 12 часов ночи начинается гадание. Большое зеркало ставят на столе, против него маленькое; гадающая садится перед зеркалом, обставленным свечами. Все окружающие соблюдают глубокое молчание, сидя в стороне; одна только гадающая смотрит в зеркало. В это время в большом зеркале начинают показываться одно за другим 12 зеркал. Как скоро будут наведены зеркала, то в последнем из них отражается загадываемый предмет. Но как явление не всегда показывается, то начинают другие наводить. Верный признак наведения есть тусклость зеркала, которое протирают полотенцем. Наши ворожеи думают, что суженый, вызванный поневоле этим гаданием, приходит в гадательную комнату и смотрит в зеркало через плечо своей суженой. Суженая, бодрая и смелая, всегда рассматривает все черты лица, платье и другие его приметы. Когда она закончит свой обзор, тогда кричит: «Чур сего места!» При этом чурании привидение вдруг исчезает. Старушки уверяют, что, если суженая не зачурает привидение, тогда оно садится за стол, вынимает из кармана что-нибудь, кладет на стол. Догадливые гадательницы в роковой миг начинают чурать; привидение исчезает, а оставленная на столе вещь остается в ее пользу. Последствия оправдывают ожидание ворожеек: полагают, что оставленная вещь будто похищается ими у жениха и подбрасывается в то самое время, когда его суженая наводит зеркала. Самое важное обстоятельство в этом гадании есть слова: «Суженый, ряженый! Покажись мне в зеркале», и мысль о нем до появления двенадцатого зеркала.

Почти всеобщая уверенность в действительности этого гадания заслуживает сожаления о заблуждении людей, доступных этому верованию. Установка зеркал, отражающих мелькающие тени присутствующих людей при гадании, сообразно законам оптики; разгорячаемое воображение, устремляемое на известный предмет; вера в действительность сего гадания, подтверждаемая рассказами старух; воспитание, не очищенное от предрассудков, служат основными началами этой ворожбы. Истинное образование ума, непреложная вера в Бога, усилия людей благомыслящих, может быть, со временем избавят наших соотечественников от явного заблуждения.

Водогадание в русской семейной жизни присвоили себе ворожейки, женщины, распоряжающиеся всеми домашними сплетнями. Суеверные люди, допускающие всевозможные вздоры, находят утешение в беседах с ворожейками, сами поддерживают их ремесло. Записные ворожейки, выдавая водогадание за действительное средство для отгадывания семейных тайн, всегда говорят что они научены этому от страшного колдуна и могут верно все отгадывать на воде, что бы им ни предлагали. В звание водогадательниц всегда вступают женщины, ни к чему не способные, по большей части вольноотпущенные, солдатки и особенный класс «кумушек», известных на Руси своею расторопностью в свадебных и похоронных делах. В деревнях говорят, что это ремесло на роду не приходит, а только передается.

За передачей (мастерства) женщины прибегают к знахарю или старой колдунье. Знахарь требует посулов: штоф вина, скатерть, две рубашки, кушак и полотенце. Это все заранее приносится, потому что требование знахаря известно всему селению. Знахарь ставит будущую водогадатель-ницу к загнетке, накрывает лицо полотенцем, ставит на стол миску с водою, садится на лавку и дует на воду; потом снимает полотенце с водогадательницы. Наговоренная вода выливается под верею,[2] а в миску вливается вино. Знахарь, накрывший миску скатертью, приказывает, чтобы она явилась «во саму утренню зорю». Водогадательни-ца является не с пустыми руками, а с двумя штофами вина. Здесь уже знахарь научает водогадательницу всем премудростям.

Русские водогадательницы всегда избирают один день в неделе: четверг, а другие предпочитают понедельник.

Вероятно, что это предпочтение ведется по преданию, без всякого отчета. Русские люди водогадание распространяют на многие виды, но его по большей части употребляют для открытия похитителей в наших степных селениях.

Там, где случилось похищение, собирают подозрительных людей, призывают грамотного, пишут имя каждого на особенных лоскутках, ставят на стол огромную чашку с водою. Ворожея берет записки и бросает по одной в воду.

Чья именная бумажка выпрыгнет из воды, тот признается виноватым. Большая часть поселян не доверяет вполне этому гаданию; другие считают его тогда только действительным, когда производят на студенце, ознаменованном каким-нибудь важным событием.

Неосновательность такого гадания представляется так очевидно, что самое поверхностное знание физических законов объясняет его. Если бумажка будет брошена углом в воду, то легко сможет скользить по поверхности, точно так же, как скользит камень, брошенный в реку под углом.

Никогда русская семейная жизнь не живет в таком раздолье, как на Святках. Здесь все возрасты принимают участие в веселости, особенно женский пол. Молодые люди среди игр и веселий выбирают для себя суженых; старики рассказывают про старину; старушки подтверждают разными опытами достоверность гаданий. И все это совершается вечерами, в полном собрании многих семейств. Женщины-позыватки обходят дома с приглашением, где есть девушки, в семейство зажиточное, где лелеется ненаглядное дитятко, краса девичья, зазноба мо-лодеческая.

Вся торжественность святочных вечеров заключается в гаданиях, передаваемых из рода в род. Отыскивать первоначальное появление гаданий нет никакой возможности. Предания наших предков, письменные и словесные, ничего не говорят об этом. Было бы очень несправедливо, если бы мы приписали их существование временам нехристианским русского народа, как доселе делают с предметами, не вполне объяснимыми. Мы останемся при одном мнении, что святочные гадания усваивались русской жизнью в продолжение многих веков, при постоянном или временном сношении наших предков с соседними народами. Если бы была возможность тщательно исследовать отдельные поверия по пограничным местам в разных веках, потом проследить их распространение по внутренним городам, тогда бы мы могли с точностью обозначить: из какой страны, из какого города, от какого народа перешли к нам суеверные поверия, где они были приняты, где нет, где исчезли, где и доселе существуют. Мысль, едва ли исполнимая, едва ли возможная в своем осуществлении; но как вероятная она проистекает из действительного бытия мифов древней восточной жизни, столь редко переживавших свои периоды, столь явно переходивших от одного народа к другому. Мы знаем быт великорусов, мы постигаем быт малороссов, мы верим в отдельное существование быта белорусов; но можем ли мы смело сказать, что они отделены один от другого? Их разнообразные проявления заставляют думать, будто они никогда не сливались один с другим, будто никогда жизнь великорусская не селилась на полях малоросских, если бы история не указывала нам на постепенные возрасты того и другого, если бы не говорили нам дела, что каждый из них осуществлял свою данную мысль при содействии другого. Отчего мифы, поверья, семейные сказания Белоруссии отличаются от мифов, поверий, семейных сказаний России?[3]