– О ком вы это говорите, мисса? О массе Скадаморе?

– Нет, нет! Не о Фрэнке. Он должен уехать вместе со всеми. Я не хочу, чтобы он оставался.

– Тогда кто же?

– О, Сэбби, разве ты не знаешь? Ты должна знать.

– У Сэбби есть подозрения. Может, это тот джентльмен, что привел миссу домой со вчерашней охоты?

– Да, это он. Я не боюсь сказать тебе об этом, Сэбби.

– Но больше никому не говорите. Если узнает ваш отец, он очень рассердится.

– Но почему? Что в этом плохого?

– Почему! Может, со временем узнаете. Вы должны полюбить вашего кузена Скадамора.

– Это невозможно. Он мне не нравится.

– А тот, другой, нравится?

– Несомненно. Я ничего не могу с собой сделать. Как я могу?

Креолка не очень удивилась. Она принадлежала к женщинам, которые умеют разглядеть и оценить истинные достоинства мужчины; несмотря на первоначальную легкую антипатию, она подумала, что капитан-«публиканец» ей тоже нравится. Именно о нем они говорили.

– Но, мисса, скажите мне правду. Вы думаете, что вы ему нравитесь?

– Не знаю. Я много отдала бы, чтобы так было.

– Что бы вы отдали?

– Весь мир – если бы он у меня был. О, дорогая Сэбби! А ты думаешь, я ему нравлюсь?

– Что ж, Сэбби считает, что вы ему не неприятны.

– Неприятна? Нет, нет. Это не так!

– Конечно, нет, – подумала креолка, которая умела разбираться и в достоинствах женщин.

– Как может быть иначе? – думала она, глядя на свою молодую хозяйку взглядом, который способен все разглядеть в женщине.

– Ну, мисси Бланш, – сказала она наконец, не делясь своими мыслями, хотите вы или нет, Сэбби даст вам совет. Никому не говорите, что он вам нравится. Это не понравится вашему отцу. Могут быть неприятности, большие неприятности. Держите это при себе, глубоко в груди. Не бойтесь: Сэбби вас не предаст. Нет, мисси Бланш, она считает вас хорошей девочкой.

– Спасибо, дорогая Сэбби. Я знаю, что могу верить тебе. Я знаю это.

– Звонят к обеду. Вы должны идти в гостиную и постараться, чтобы не рассердился ваш кузен. Я имею в виду массу Скадамора. Очень нехороший молодой человек. У него характер дьявола и хитрость змеи. Если он что-нибудь заподозрит о вас и капитане Мейнарде, сразу пойдет к вашему отцу. И тогда будут большие неприятности. Так что, мисси Бланш, молчите обо всем, пока не придет время признаться.

Бланш, уже одетая для обеда, спустилась в гостиную, но вначале пообещала слушаться советов своей креольской наперсницы.

Обед был самым многолюдным из всех, какие давал сэр Джордж. Как известно, сегодня исполнялось пятнадцать лет Бланш, его единственному ребенку.

Гости, которые рассаживались за столом, были тщательно подобраны. Вдобавок к тем, кто остановился в Холле, были и другие, специально приглашенные по такому случаю, – конечно, это были первые семейства графства, жившие на расстоянии, позволяющем приехать на обед.

Всего собралось свыше двадцати человек, среди них несколько известных своими титулами, а еще вдвое больше ожидались потом. За обедом должны были последовать танцы.

Когда Мейнард, переодевшись,, спустился в гостиную, он обнаружил, что она заполнена. Стайки прекрасных женщин сидели на диванах посреди удивительного изобилия своих юбок и еще более удивительного недостатка корсетов и рукавов.

Среди них рассеяны были джентльмены, все в черном – только высокие крахмальные воротнички были белые; их одноцветная одежда резко контрастировала с богатыми шелками и сатинами, шуршавшими вокруг них.

Войдя в комнату, Мейнард вскоре почувствовал себя в центре внимания; все: и мужчины и женщины – смотрели на него.

Это были не просто любопытные взгляды, которые бросают на незнакомого гостя. Когда дворецкий громогласно произнес его имя, сопроводив его военным званием, словно дрожь пробежала по собравшимся. Знатный гость с рыжими усами, забыв о своем всегдашнем высокомерии, сразу повернулся к нему; старые девы и герцогини извлекли очки в золотой оправе и разглядывали его с интересом, обычно не свойственным этим благородным дамам; в то время как их дочери бросали еще более заинтересованные взгляды.

Мейнард не знал, что обо всем этом думать. Впрочем, незнакомец, предки которого никому не известны, он мог ожидать, что его станут разглядывать.

Но не так – ведь это общество так гордится своим хорошим воспитанием.

Он сам был слишком хорошо воспитан, чтобы быть захваченным врасплох. К тому же ему казалось, что смотрят на него по-дружески; а глаза старых дев, видные сквозь стекла очков, смотрели на него восхищенно.

Он не смутился, но удивился. Многих из присутствующих он встречал и раньше, охотился и даже обедал с ними. Почему вдруг они проявляют к нему такой интерес?

Объяснение дал хозяин, который по-дружески обратился к нему:

– Капитан Мейнард, мы вас поздравляем!

– С чем, сэр Джордж? – спросил удивленный гость.

– С литературным успехом. Мы уже слышали, сэр, о том, как вы искусно владеете оружием. Но не знали, что в равной степени вам покорно и другое не менее достойное орудие – перо.

– Вы очень любезны, но я все же не вполне понимаю.

– Поймете, когда посмотрите на это. Я полагаю, сэр, вы этого еще не видели. Это пришло только что с последней почтой.

Говоря это, сэр Джордж протянул гостю журнал. Это было модное лондонское издание.

Мейнард сразу увидел набранный крупными буквами заголовок со своим именем. Под ним помещалась рецензия на его книгу – роман, который он написал; перед его отъездом из Лондона газеты ничего не писали о романе. Журнал первым сообщил публике о появлении книги и дал ее оценку.

«Три исключительно интересных тома, написанных необычным человеком. О капитане Мейнарде можно сказать так, как написал Байрон и Бонапарте:

Спокоен даже в раскаленных глубинах ада».

Так комментировал рецензент. Рецензия его была полна похвал, которые даже казались преувеличенными; кончалась она утверждением, что «на литературном небосклоне взошла новая звезда».

Автор книги не стал до конца читать комплименты, принадлежащие щедрому перу рецензента, конечно, не относящегося к литературной клике и не знакомого ему. Он только взглянул на начальные фразы и на заключение и вернул журнал хозяину.

Было бы неправдой сказать, что он не был доволен; но столь же неверно было бы говорить, что он не удивился. Описывая некоторые происшествия своей жизни в далекой стране, наполняя это описание своими более поздними чувствами и превращая все это в роман, он не думал о том, что этот труд любви даст ему новую известность, славу, сравнимую с той, которую он заслужил как военный. До сих пор он думал только о сабле. Теперь ее предстояло отложить ради пера.

– Кушать подано! – провозгласил дворецкий, широко раскрывая двери гостиной.

Гости расселись в соответствии с карточками на столе; вновь открытый писатель обнаружил рядом с собой титулованную леди.

Леди Мэри П. молода и интересна, она дочь одно из самых известных и заслуженных пэров королевства.

Но соседу это было все равно. Он думал о более молодой и гораздо более интересующей его особе – дочери хозяина.

За несколько минут, проведенных в гостиной, он наблюдал за ней пылким взглядом.

Она едва не выхватила модный журнал из рук отца, отошла в угол, села там и явно с интересом принялась читать.

Судя по тому, как она держала журнал, Мейнард видел, какую колонку она читает; и когда свет канделябра упал на лицо девушка, он попытался разгадать ее выражение.

Он помнил, как нежно вспоминал о ней, когда писал роман. Испытывает ли она такие же чувства, когда читает рецензию?

Приятно было видеть улыбку у нее на лице, как будто ей доставляли удовольствие похвалы рецензента. А когда она кончила читать, осмотрела комнату в поисках Мейнарда и посмотрела на него с гордым довольным выражением.

Призыв на лучший в мире обед грубо прервал этот восхищенный взгляд.