Еще месяц назад выяснилось, что ребенку нечего дарить, так как на «боинг» у нас не хватит, даже если я разобью большую черноморскую раковину и найду папинькин портмонет. Этот отрадный факт всплыл на свет в тот день, когда я позвонила подруге с визгом «понимаю, что это ненормально, но у него все есть, причем этого «всего» штук по десять, не меньше».

— Ну ты спроси у него, чего он хочет, — посоветовала подруга и зевнула. — Тоже мне, «дарильщица»…

— Спрошу, — грустно пообещала ей я.

Фасолий был благодушен и немногословен, точь-в-точь как житель Крайнего Севера, нахлебавшийся огненной воды.

— Питерь хочу самолет, — важно сказал мне он. — Хороший такой самолет вачета.

— Ты вачета модельку хочешь или чтобы летал? — умильно полюбопытствовала я, скрыв вздох облегчения: все-таки самолет — это вам не говорящая кобыла…

— Питерь вачета чтоб летал, — пояснил Фасолий.

— Хорошо, деточка, — пообещала я ему. — Будет тебе летающий самолет.

— Ага, только с двумями местами, ладно? — расплылся в улыбке ребенок.

— С чем-чем? — насторожилась я.

— Ну с двумями местами, чтобы для меня и для бабы Гали. Мы вместе с ней летать будем вачета.

Всю следующую неделю мне снилось, будто я лежу в дешевом фанерном гробу, а надо мною летают Фасолька с бабой Галей, причем ребенок летает на самолете, а баба Галя «так»… Ей-богу, чуть невроз не заработала вачета.

А дальше начались скандалы. Ведь всем известно, что мать ребенка, у которого все есть, хорошей не может быть просто по определению. Даже мать ребенка, у которого нет ни хрена, кроме глиняной свиристелки, окажется в лучшем положении. Ну типа она ему так фантазию развивает нешуточно: у него свиристелка — это и сумалет, и кобыла, и пистилет, когда потребуется. И вообще, круче матери ребенка со свиристелкой может быть только мать ребенка с обувной коробкой.

Мать ребенка с пятьюстами машинками, тремя гаражами на пятьдесят парковочных мест каждый, двумя снегокатами, самокатом, велосипедом, самолетом, железной дорогой, игрушечным верстаком, четырьмя наборами доктора, оружейным складом Шамиля Басаева и прочими приколами от мультипликации — это не мать, а падшая женщина. У нас ведь для чего подарки существуют? Вовсе не для того, чтобы ребенка порадовать (про обувную коробку я писала выше). Подарки существуют исключительно для того, чтобы некоторые нерадивые матери могли компенсировать нехватку своего внимания к отроку посредством денежных знаков (бабушка ™). В самом крайнем случае принято считать, что мать не наигралась сама (папинька ™) или «деньги карманы жгуть» (прабабушка ™).

Стоит ли говорить, что при такой аргументации со стороны родственников обстановка в семье накалилась до необычайного?

«К этим людям нельзя поворачиваться спиной — или в задницу отымеют, или крылья оттяпают», — подумалось мне в понедельник. Как только мне это подумалось, большая черноморская раковина вдруг неожиданно упала со шкафа, закашлялась и выплюнула папинькин кошелек.

— Привет, брат, — сказала я ему. — Давно не виделись.

Кошелек презрительно сморщился и сделал попытку заползти под шкаф.

— А питерь фига, — погрозила я ему, после чего, хорошенько покопавшись во внутренностях жертвы, отправилась в магазин.

В магазине меня не поняли и даже попробовали оскорбить.

— Эта развивающая магнитная мозаика может быть прекрасным подарком для умного ребенка, — попыталась объяснить мне продавщица. — Ну вот скажите, если бы вам такую подарили в четыре года, вы бы что, не обрадовались?!

«Я бы решила, что меня обманули и вот-вот сдадут в сиротский дом», — подумала я, но вслух ничего не сказала.

Медленно, но верно мы обошли весь отдел, и все время выходило так, что мой ребенок или идиот, или зажравшаяся скотина, или (о ужас!) бабушка-прабабушка-папинька™ правы. Последнего факта я признать не могла.

— А ну-ка, покажите мне вон тех пиратиков и вот этот говорящий череп, — потребовала у продавщицы я.

— Это с шести лет, — отрезала девушка. — А череп может вызвать агрессию.

— Пожалуй, да, — горестно ответила ей я, разглядев ценники на «пиратиках» и на «черепе», — за такие штуки можно и по шее огрести.

К сожалению, чтобы там про меня ни сочиняли, жена я правильная: все-таки все, что дороже бюстика Бисмарка, должно приобретаться совместно или хотя бы оговариваться. Есть, конечно, вариант «поставить перед фактом», но конец октября — чрезвычайно неудачное время для баталий: за неделю до Фасоличьих торжеств годовщина нашей свадьбы. Да, я по-прежнему хочу сапоги стоимостью как пять коробок с «пиратиками», а говорящий череп приложится бесплатно в лице папиньки, узнавшего цену обувки.

В общем, из магазина я вернулась без покупок, но с двумя возможными вариантами развития событий: или найти что-нибудь другое вместо «пиратиков», или мягко подтолкнуть папиньку к идее их покупки («Да купи ты что хочешь, только уже замолчи»).

Заметьте второй раз: я правда очень хорошая жена, потому что начала с первого варианта.

Два дня я ковыряла Сеть на предмет недорогого, но практичного подарка, который бы удовлетворил всех. Папиньку в части «не очередная игрушка, которую он бросит так же, как и остальные», бабушек в части «раннего развития», и конечно, самого Фасолика, тяготеющего к широте размаха (моя сынка… моя-я-я-я). Не нашла. Ну не выпускают недорогих практичных «боингов» с магнитным алфавитом вместо приборной панели и «двумями местами» для бабок. Увы. Отчаявшись, я даже накропала ночной пост для мирового разума, решив, что «скопом» будет думаться лучше. И тут пролетела: «скоп», он только для свального греха хорош, но никак не для советов. Пятьдесят шестым комментарием мне пришло предложение подарить ребенку коньки.

Кхм…

Пятьдесят шестой комментатор, я пишу это только для тебя. Вот представь себе: осень, асфальт, листики желтые кружатся, солнышко светит — одним словом, прекрасное теплое утро. Это утро твоего четырехлетия, дорогой пятьдесят шестой комментатор. Двери детской открываются, и заходят радостные папа и мама. «Любимый сынок, — говорят тебе они. — Мы пришли поздравить тебя с днем рождения. Твой подарок лежит на столе. Ты еще не очень хорошо понимаешь, что такое день рождения, но уже прекрасно знаешь, что такое подарки». Радостный, ты бежишь к столу и… и видишь два ботинка с железной хренью, привинченной к подошве. Вероятно, дорогой пятьдесят шестой комментатор, ты уникальный ребенок, потому что ты тут же обнимешь родителей и скажешь им: «Как же я счастлив, мама и папа, получить эти чудесные башмаки с железной хренью на подошве, которыми я могу воспользоваться через пару месяцев, когда пойдет снег». Я преклоняюсь перед тобой, мой дорогой пятьдесят шестой комментатор, и страстно завидую твоим родственникам. Я также заранее преклоняюсь перед теми людьми, которые напишут мне, как радовались шайбе, подаренной на двухлетие, боксерской груше, преподнесенной на крестины, и сачку для бабочек, заботливо уложенному под новогоднюю елку… Еще раз: я преклоняюсь и падаю ниц.

С чего бы это меня разобрало такое умиление?

Наверное, с того, что в ситуации с преподнесением коньков осенью четырехлетнему Ф. меня волнует один-единственный вопрос: каким именно коньком он зашвырнет в нас вначале — правым или левым?:)

Это, конечно, может быть, и шутка, но вытянутая детская моська, наполненная самым неподдельным и самым горьким детским разочарованием, шуткой не будет.

Единственный плюс от этой истории — а у меня без плюсов не бывает никогда — я так хорошо прочувствовала процесс конькодарения, что с папинькой обошлось без церемоний.

— Ну что там тебе насоветовали? — спросил у меня муж, когда я закрыла компьютер и открыла пиво. — Что ты вдруг смурная такая стала?