Расставляя на сервировочном столике посуду, Наталья не переставала увещевать подругу:

– Маш, ты не горячись, не отказывайся так сразу. Это ведь первый опыт Михаила. Сама знаешь, как важно, чтобы все было сработано на высшем уровне, и потом: я уверена, сценарий тебе понравится. Ну что, поехали?

Оттеснив Мэген, Наташа взялась за ручку столика и покатила его в гостиную.

За обедом Михаил был непривычно молчалив. Ел и пил машинально, все время поглядывал на окно. Из низких облаков густо сеял мелкий дождь. Северный ветер раскачивал кроны высоких сосен. При каждом его порыве корявые лапы деревьев приближались к окну, толкаясь, царапали зелеными иголками стекло. Казалось, будто кто-то робко стучится, просится в дом.

Наталья старалась за столом во всем заменить мужа: ела, пила, говорила – за двоих. Благодаря ее усилиям обед прошел в непринужденной обстановке.

– Михаил, не терпится слышать вас, – Тецуо слегка отодвинулся от стола и посмотрел на Михаила.

Тот торопливым движением взял с соседнего столика папку, оттуда тотчас же посыпались исписанные листки.

Понимая волнение автора, Маргарет предложила:

– Может, пересядем поближе к огню?

Гости переместились в уютные кресла у камина.

– Чай, кофе? – предложила Мэг.

Подождав, пока хозяйка разольет душистый чай, Михаил снова взял папку и начал читать невыразительным, деревянным голосом.

Даня его остановил:

– Миш, а ты расскажи нам сценарий так, как рассказывал мне в деревне.

Михаил взглянул на Тецуо.

– Так можна, даже очень хорошо, – согласно кивнул головой гость.

Михаил привстал, повернул кочергой полешко, с минуту постоял молча, разглядывая на каминной полке фотографию Мэген и Дэна. И начал свой рассказ…

– Было это – не было, давно или недавно, на нашей Земле или еще где… Во дворце императора появился долгожданный наследник. Однако радость родителей была омрачена: у крепкого и здорового ребенка были глаза цвета неба и золотые волосы. Придворные мудрецы пересмотрели родословные с незапамятных времен – тщетно! Ничего подобного в летописях не упоминалось. Рождение голубоглазого ребенка стало самой большой и страшной тайной императорской семьи…

Изменить цвет волос оказалось делом несложным. У лекарей нашелся рецепт чудодейственной мази. На радость родителям, у наследника стали расти темные волосы. Надежда на то, что с возрастом изменится и цвет глаз, увы, не оправдалась. На круглом личике с тончайшей, белой, как фарфор, кожей сверкали прекрасные, длинные, раскосые глаза цвета неба!

Через год жена императора благополучно разродилась вторым ребенком, тоже мальчиком. Это был здоровенький крепыш с твердыми круглыми щечками, темными, как смоль, волосами и блестящими черными глазами. Все облегченно вздохнули. Все, за исключением братьев императрицы, важных сановников. Они давно вынашивали план избавиться от первенца, позорившего своим видом древний род. Однажды втайне от матери они привезли его в рыбацкую деревню. Слуги поставили большую ивовую корзину со спящим мальчиком под дверь первой попавшейся хижины.

Утром хозяйка проснулась от детского плача. Увидев на пороге дома подкидыша, разбудила мужа. Раздумывали они недолго – своих детей у них не было, а малыш, судя по одежде и увесистому кошельку, что лежал на дне корзины, из богатой семьи. Это сулило большие надежды. Подкидыша назвали Акира, Ясный Рассвет.

Со временем нежная кожа ребенка обветрилась, покрылась темным загаром, он почти не отличался от своих сверстников, разве что диковинным цветом глаз. Но к этому недостатку быстро привыкли.

Однажды Акира вместе с соседскими ребятишками отправился в лес, чтобы наловить певчих птиц. Увлекшись охотой, мальчик забирался все дальше в лес и не заметил, как отбился от ребят. Проплутав до позднего вечера, стал искать место для ночлега. В двух шагах от него оказался небольшой грот. Соорудив из дерна и листьев небольшое ложе, мальчик лег и сразу же уснул.

Проснулся Акира от оглушительно громкого птичьего многоголосья. Он выглянул из своего укрытия. На небе едва занималась заря, над лесом кружила стая диковинных птиц, а прямо посередине поляны стояла невиданной красоты девушка. Ее черные косы были переплетены в высокой прическе, на щеках алел нежный румянец, а в длинных раскосых глазах цвета темного золота плавали звезды.

– Кто ты, как сюда попал? – пропела она чарующим голосом. Акира сказал, что заблудился. Девушка угостила его плодами и ягодами из своей корзинки, указала путь домой и исчезла так быстро, что мальчик не успел спросить, откуда она пришла.

В деревне все подивились рассказу Акиры. За ужином родители снова стали расспрашивать о незнакомке. Отец, пожав плечами, заявил, что не знает в ближайших окрестностях таких девушек. Матушка не произнесла ни слова, а когда сын уснул, прошептала мужу:

– Уж не лесная ли фея встретилась Акире в чаще леса? Откуда бы в наших местах взяться такой красавице?

– Наш сын входит в такую пору, что все девушки, тем более незнакомки, кажутся неземными красотками, – засмеялся отец.

– А ты помнишь, какой нынче день?

– Первый день весеннего полнолуния.

– То-то! Это ее время. Говорю тебе, наш сын приглянулся лесной фее, она его теперь не оставит в покое!

С того самого дня Акира полюбил лес. В надежде вновь увидеться с незнакомкой проводил в нем все свободное время, но долгожданная встреча произошла ровно через год, день в день, час в час.

Михаил перевел дыхание, отпил из чашки остывший чай, помолчал. Слушатели терпеливо ждали продолжения. Снаружи бушевала стихия – на крыше по-разбойничьи посвистывал ветер, косые струи дождя заливали окна. Уют небольшой гостиной казался особенно ощутимым: мягкий свет свечей, потрескивание сухих полешек в камине…

Зачарованные слушатели без труда представили себе неспешную жизнь, протекающую на маленьком острове: синее-пресинее небо, бескрайнее море, бедную рыбацкую деревеньку и мальчика с синими глазами Даниеля.

Михаил закончил свое повествование, когда за окнами уже стояла непроглядная темнота.

Тецуо первым нарушил молчание. Проведя ладонью по лицу, тихо произнес:

– Прекрасна. Очень прекрасна… Завтра же еду в Америку, встречусь с Рейном. Через три дня буду в Японии, подготовлю группу для съемок. Месяца через три фильм должен быть снят.

– Три месяца? Это невозможно! – в один голос воскликнули Мэг и Даня.

– Возможна. Чудесный сюжет есть, актеры на главные роли есть, отличная киногруппа есть, – Тецуо, глядя в пространство перед собой, загибал пальцы, – плюс чудесные натурные съемки в Японии, плюс мои деньги. Да, четыре месяца – это максимум. Мы подготовим фильм ко дню рождения императора.

На этот аргумент ни у кого не нашлось возражений.

– Да, в такой команде, пожалуй… – протянул Даниель.

– Миша-сан, скажите, вы ведь не знаете историю династии японских императоров? – темные глаза Тецуо впились в лицо Михаила.

– Ну, не знаю, – залился яркой краской Михаил. Ему было стыдно признаваться в своем невежестве, поэтому он ответил непривычно резко, даже грубо.

Тецуо не обиделся. Более того, вдруг поднялся и церемонно поклонился Михаилу. Подумав немного, так же поклонился Дане и Мэген. Хозяева, не вникая в церемониальные тонкости, ответно поклонились. Что-что, а эмоциональное состояние людей они чувствовали прекрасно.

Несмотря на уговоры хозяев, Тосихоро не остался ночевать.

– Как говорят наши американские друзья, время – деньги, – отшутился гость.

Даниил позвонил Клавдии, приходящей домработнице, и через десять минут появился ее муж Сергей.

– Сергей – отличный шофер, таксист с многолетним стажем. Он часто выручает нас. Хоть и немного мы выпили, но дорога скользкая, темнота. Как говорится, от греха подальше, – пояснила Мэген.

Сергей подал Данин «мерседес» с шиком: выйдя под дождь, распахнул дверцу машины. Тецуо не позволил положить в багажник подаренные ему картины. Устроившись на заднем кресле, он взял их в руки. Большая картонная папка закрыла почти все его лицо, но глаза Тецуо излучали столько тепла и благодарности, что никто не стал приставать с советами и помощью.