– Я тут выяснил кое-что интересное. История с заговором получила продолжение, – заявил он.
Хенсель приготовился слушать товарища. Альбен развел руками, после чего произнес:
– Меня объявили в федеральный розыск, причем не абы кто, а сам канцлер Кёниг.
Лебнир несколько секунд пребывал в ступоре. Не прошло и двух недель, а Альбена уже записали в список врагов народа. Наконец, придя в себя, Хенсель прокрутил в голове эту фразу и понял, что вообще произошло. На его лице отразилось беспокойство и удивление.
– Сам Канцлер? Объявил тебя в розыск? – стал переспрашивать он.
Альбен закивал:
– Представь себе.
Лебнир теперь понял, почему Большой Босс настаивал на немедленном отъезде Альбена и Хенселя в Россию. Видимо, кому-то очень не понравился Альбен, и его решили убрать. Но теперь выяснилась другая подробность: сам канцлер Германии Адольф Кёниг объявил Альбена в розыск. С чего бы это? Все становилось еще запутаннее.
– Да ну, быть не может! – воскликнул Хенсель.
– Очевидно, может, – ответил фон Дитрих. Об остальных подробностях этого инцидента он решил пока что умолчать.
– М-да… – протянул Хенсель. – Правильно говорила Александра: стоит тебе только ступить на землю Германии, тебя сразу же арестуют. Дело становится сложнее.
Тут он встал и, похлопав Альбена по плечу, продолжил:
– Но тебе нечего бояться, пока ты в России. А, в случае чего, нас же двое, и мы как-нибудь сможем за тебя постоять.
Фон Дитрих добродушно улыбнулся. Именно эту дружбу он ценил и ни на что бы ее не променял. Хенсель был одним из самых дорогих Альбену людей, и за него Альбен готов был горы свернуть. Хенсель отвечал ему тем же.
– Как же я рад, что дружу с таким прекрасным человеком, как ты, Хенсель, – тепло произнес Альбен.
Хенсель ничего не ответил, только хлопнул ее по спине и направился к выходу.
– Я, пожалуй, пойду. Надо же подготовиться к прогулке, – сказал он. – Встретимся у штаба в 22.00. Не опаздывай, а то без тебя уйдем!
Фон Дитрих проводил товарища взглядом. Хенсель жил почти что беззаботно, даже будучи лидером немецкого отдела. Альбен же в последнее время постоянно находился в состоянии беспокойства: новости, поступавшие из Германии, заставляли его волноваться и нервничать. Он вынужден был буквально разрываться между тем, что есть, и тем, как надо. Но фон Дитрих искренне надеялся, что прогулка поможет ему прийти в себя.
Но правильно ли он поступил, что напросился третьим? Альбен прекрасно понимал, что он явно лишний в этой идиллии Хенселя и Александры, но другого варианта высунуть нос на улицу могло уже не представиться. Ему оставалось надеяться только на то, что Александра прекрасно понимает его положение.
В назначенное время все трое покинули здание русского отдела и, не спеша, направились по улицам к центру города. Путь им предстоял неблизкий, но спешить им все равно было некуда. Людей на улицах стало заметно меньше, а, значит, Александра и ее компания не привлекали особого внимания. Вокруг них – пустой спящий мир. Над ними – только звезды в черном небе Петербурга. Альбену стало лучше уже оттого, что он не сидит в четырех стенах и не глядит на мир с той стороны окна, скрываясь от всего.
Этот город действительно отличался от Берлина. Длинные дома, широкие улицы, освещенные светом фонарей… И Альбену нравился этот мир. Здесь он был просто крохотной песчинкой по сравнению со всеми окружающими, а не кукловодом, держащим в руках судьбы людей. Хотя, и в Германии он такого поста очень скоро лишится, хочет этого Герберт или нет, Альбен был в этом уверен. И тогда фон Дитрих перестанет быть политиком и окончательно станет информатором. Он перестанет колебаться между двумя сторонами и, наконец, примет одну сторону: сторону «Сопротивления». Но, постойте, как же Герберт и вся партия? Как бы Альбен ни хотел остаться с ними, «Объединение», скорее всего, само скоро исчезнет как партия, и тогда будет уже все равно, кто и где.
Из тяжелых раздумий о судьбах людей его вырвал голос Александры.
– Дома, редкий горящий свет, народу меньше, машин тоже… – перечисляла она. – Мир кажется таким умиротворенным…
– И никто не знает о тайной жизни города, – добавил Хенсель.
– Как никто не знал о моей тайной жизни, – подумал фон Дитрих.
Тут Александра обратилась к немцам с необычной просьбой:
– Раз вас тут двое, можете кое-что мне рассказать?
– Конечно, что вашей душе будет угодно, – согласились оба.
– Расскажите мне, пожалуйста, о вашем мире, – попросила Саша.
Хенсель и Альбен обменялись удивленными взглядами. Саша просила рассказать о Германии так, будто речь шла о цивилизации с другой планеты. Для Александры все, что находилось за пределами России, пока что являлось неизвестной землей, о которой она толком ничего не знала. Появление этих двух немецких товарищей дало ей шанс понять мир, в котором она существует. Быть может, они расскажут ей обо всей Европе? Александра решила попросить и об этом. Идти им еще долго: целая ночь впереди.
– Ты так об этом говоришь, будто мы пришельцы из других миров, – усмехнувшись, сказал Хенсель.
– Ну, ты же сам говорил, что Россия – это не Европа, а отдельный неповторимый мир, – напомнила Саша. – Значит, в обратную сторону должно работать то же самое правило.
Хенсель не нашел, что ответить. Альбен снисходительно улыбнулся. Хенсель был прав: Саша еще ребенок. Ей интересно все, что ее окружает, поэтому она старается заполнить белые пятна информацией, пускай и самой бесполезной: лучше обладать хоть какими-то знаниями, чем не обладать ими вообще, верно?
Троица шагала по ночным улицам города. Хенсель и Альбен рассказывали о своей стране, о достопримечательностях, о людях, о традициях… Обо всем, о чем их спрашивала Александра. Отчасти немцам было приятно такое внимание к себе и своей стране.
Саша внимательно слушала рассказ. Девушку удивляло, насколько Европа отличается от России по всем параметрам, начиная от планировки городов и заканчивая гражданами, их менталитетом и традициями. Суть этих различий была вполне очевидна: два государства в разных частях света, развивавшиеся в разные периоды и прошедшие разные стадии своего развития. Разные люди, разные взгляды и точки зрения. Но это была только одна грань Европы: в других странах также все обстоит совершенно по-другому.
Однако Саша обращала больше внимания на самого Хенселя. Тот воодушевленно рассказывал, периодически жестикулируя и переглядываясь с Альбеном. Пряди его волос от этого плавно покачивались из стороны в сторону. Этот немного странный, но открытый и добрый молодой человек всерьез заинтересовал девушку. Александру манило к нему, словно каким-то невидимым магнитом. Саша поймала себя на мысли, что он довольно симпатичный. Но с чего бы это вдруг? Девушке пришлось признать, что ей действительно нравится Хенсель. Так странно было ощущать какое-то новое чувство, которого раньше никогда не было.
– Вы ведь выросли в Берлине, да? – поинтересовалась Саша.
– Нет, – в один голос ответили оба немца.
Александра удивленно посмотрела на них.
– Вы не из Берлина? – спросила она.
– Мы живем в Берлине, это так, – подтвердил Альбен, – но родились мы в другом месте на том краю Германии.
В глаза девушки читался интерес. Появился новый вопрос, ответ на который Саша решила поскорее найти.
– Откуда же вы тогда? – спросила она, переводя взгляды с Хенселя на Альбена.
– Кельн, – ответил Альбен. – Это рядом с Дюссельдорфом.
На мгновение лицо девушки приобрело задумчивое выражение.
– Это запад? – для верности спросила она. Получив согласие, Александра продолжила расспрос. – То есть, вы давно дружите?
Хенсель добродушно улыбнулся.
– Дольше, чем ты можешь себе представить, – тепло произнес он. – С раннего детства и по сей день. Уже больше двадцати лет.
Лицо Александры выражало ее искреннее удивление. Получается, дружба этих двоих длится, возможно, дольше, чем жизнь самой Саши. Но это же так долго! Девушка недоумевала, как такое может быть.
