Он порылся в папочке и протянул гостье лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком. Та равнодушно пробежала строки глазами.

– Так я и знала, – сказала она, – в цирке вы тоже не обнаружили моего Василия?

Бричкин осторожно вздохнул.

– Бросьте писанину, – ласково приказала дама. – Вы переутомились на службе. Ведете розыск безостановочно. На вас лица нет от усталости.

– Как чувствует себя ваш супруг, мадам? – Софрон Ильич на всякий случай решил вернуть клиентку к действительности. – Как его сердце?

– О супруге моем не беспокойтесь, – мадам презрительно фыркнула, – он советует прекратить поиски,

Бричкин похолодел. Если так, то денежки уплывут, не видать им новенького «Ундервуда».

– Я тоже уверена, господин Икс, что моего Василия на земле уже нет, – изрекла госпожа Брюховец.

– Вы думаете, он утонул?

– В вас нет полета души. – Дама сокрушенно качнула головой, отчего встрепенулись птички на ее устрашающей шляпе. – Вы в синематограф ходите?

– Никак нет, мадам. – Бричкин повесил голову, чтобы скрыть нарастающее озлобление: какой синематограф, если все время уходит на безумные отчеты. – Тогда котик уже под землей? Погребен?

Бричкин со стыдом понял, что опять продемонстрировал бескрылость ума и отсутствие воображения: посетительница взирала на него с жалостью.

– Я разочарована в вас, господин Бричкин. Вы не знаете того, что должен знать всякий порядочный человек.

Как будто тяжкий камень слетел с души Бричкина – слава Богу, она в нем разочаровалась, эта старая могучая образина не будет более домогаться его симпатии, ужасать намеками на свое расположение!

– Я готов совершенствоваться, мадам! – радостно воскликнул он. – Приказывайте!

– Я ценю ваше рвение и вашу огромную работу. Я оставляю вам залог. Вы заслужили эти деньги. Хотя моего дорогого Василия я нашла сама.

Бричкин, открыв рот и выпятив глаза, потрясенно молчал. Довольная его реакцией дама торжествующе продолжила:

– Вчера я была с племянницей в синема. Показывали прелестную фильму «Полет на Луну». Сходите, не пожалеете. Но не отвлекайтесь на глупости: летательный снаряд, костюмы лунных путешественников, короче, на всяческую ерунду. Смотрите в оба. Эту мысль мне подсказала племянница мужа. На экране, когда люди ходят по поверхности Луны, в правом нижнем углу видно большое черное пятно.

– Лунный камень?

Любопытство Бричкина нарастало. Действительно, отстал от жизни, нового искусства не знает. Мадам Брюховец недовольно махнула рукой.

– Какой камень? Дальше следите за ходом событий – то есть не за людьми и механизмами, а за темным пятном. Оно перемещается по экрану. Поняли?

– Не совсем... но стараюсь.

– Какой же вы несообразительный. – Мадам Брюховец недовольно вытянула губки, сложившиеся в укоризненный бантик. – Без подсказок и помощи вы соображаете туго. Кто же снимал эту фильму?

Торжествующий вопрос рассказчицы остался без ответа.

– Французы! А французы известные воры. Теперь вам все ясно?

Рассчитывая навсегда погибнуть в глазах госпожи Брюховец, Бричкин мужественно признался в своей тупости.

–Французы снимали фильму о первом полете на Луну! – С досадой продолжила дама. – И что же они должны были взять туда с собой?

– М... м... м... французское шампанское? – пролепетал Бричкин.

Госпожа Брюховец смотрела на собеседника, как на убогого инвалида, – с состраданием. Сострадание ее не было лишено великодушия, ибо в конце концов дама сжалилась.

– Я не виню вас, мой дорогой. Обычному, даже образованному человеку, не додуматься до такого вывода.

– Мадам, не томите, – взмолился Бричкин и тут же прикусил язык: прихлынувший к щекам госпожи Брюховец румянец наводил на мысль, что просьба избавить его от томления воспринята ею вполне по-женски.

– Дорогой господин Икс, – заворковала мадам Брюховец после многозначительной паузы, сопровождаемой непередаваемой игрой ее темных глаз, – уж кто-кто, а я томить вас не буду...

Истязаемый детектив неопределенно промычал. Госпожа Брюховец с плотоядной улыбкой проследила, как Бричкин откинулся на спинку стула, не ведая, что замедленное движение говорило не столько о мужской готовности ответить взаимностью на игривые намеки, сколько о том, что инстинктивно стремящийся вжаться в спинку стула Софрон Ильич из-за недосыпа реакциями своими владел плохо.

– Однако не слишком ли вы отвлекаетесь на посторонние мысли? – Мадам игриво повела глазами.

– Нет-нет, что вы, – пробормотал Брич-кин, зорко следя за движениями гостьи и прикидывая пути возможного бегства.

– Что делают люди на земле, когда въезжают в новый дом? Запускают кота! Разве на Луне они поступят иначе? Когда я увидела черное пятно на экране кинематографа, я сразу поняла, что это и есть мой драгоценный Василий!

Бричкин онемел.

– Если бы черное пятно не было моим Василием, разве оно могло бы перемещаться по экрану? – торжествующе продолжала мадам Брюховец. – Двигаться из правого угла в левый, подпрыгивать вверх? Да и по очертаниям я сразу распознала моего Василия! Его похитили, чтобы засадить в летательный снаряд и первым выпустить на Луне!

Бричкин согласно тряс головой. Дама не унималась.

– А где же французам взять необычного кота? Где? Василий царской крови, богатырь, долгожитель, символ колыбели человечества Египта!

Софрон Ильич подавленно молчал.

– Вы огорчены? Не грустите, – проникновенно попросила мадам Брюховец. – Мой Василий жив. Судьба его сложилась необыкновенно. Теперь мы можем вместе с вами смотреть на Луну и слать ему наши сердечные приветы.

Бричкин вскочил.

– Поздравляю вас, мадам, искренне поздравляю, – прохрипел он. – Я рад, что дело благополучно разрешилось. Надеюсь, больше крупных несчастий в вашей жизни не будет.

Мадам Брюховец поднялась со стула и нежно улыбнулась.

– Общение с вами доставило мне много радости.

– И мне тоже, – осторожно сказал Бричкин, перемещаясь мелкими шажками в некотором отдалении от посетительницы к двери. – Позвольте поблагодарить вас за ваши милости.

Госпожа Брюховец протянула руку для поцелуя. Детектива охватило внутреннее ликование: эта истязательница в конторе больше не появится. Бричкин с чувством поцеловал вырез в ажурной перчатке и шаркнул маленькой ножкой.

– Надеюсь, наша разлука будет недолгой, – вполголоса, выразительно произнесла мадам Брюховец.

Бричкин с упавшим сердцем переспросил:

– Разлука?

Потрясение, отразившееся на лице Софро-на Ильича, владелица первого кота, поселившегося на Луне, поняла по-своему.

– Не огорчайтесь, дорогой. Крепитесь. Долг меня зовет. Завтра я отправлюсь с мужем в Париж.

– И... и... и... что вы там собираетесь делать?

– Как что? – Госпожа Брюховец подняла брови вверх. – Заставлю французов во втором снаряде, который они отправят на Луну, доставить Василию куриные крылышки в сметане!

– Странная история, – сказал задумчиво профессор Муромцев, раскрыв драгоценный чемодан с плавиковым шпатом и перебирая свои сокровища. – Кто-то из ваших общих друзей, вероятно, подшутил над доктором Коровкиным и отправил ему от моего имени бандероль. Ручаюсь головой, что никакого шпата и никаких фторсодержащих материалов там нет.

Мура пристроилась в кабинете на кушетке и наблюдала за отцом. После ночных треволнений спать легли поздно, и поэтому поздним было и пробуждение. За завтраком Глаша настойчиво напоминала, что их родные на «Вилле Сирень» тревожатся. Пора ехать на дачу, успокоить домашних.

Мария Николаевна размышляла, стоит ли сейчас звонить на квартиру доктора Коровкина? Она предполагала, что друг семьи лег спать позже их и, верно, еще не встал. Ждала она известий и от Софрона Ильича Бричкина. Настроение у нее было прескверным – неужели она не справится с первым самостоятельным расследованием, неужели у нее нет никаких способностей, и проклятый кот Василий так и не будет найден? А что, если сумасшедшая матрона имела в виду не простого кота, а наглого бандита по кличке Васька-Кот?