Он довольно потянулся, расправляя затекшие мышцы спины, выгнул поясницу, и в этот момент мелодично брякнул дверной колокольчик. Софрон Ильич резко вскочил, выдвинул верхний ящик письменного стола, где лежали заряженный пистолет, куриное крылышко в станиоли, рыбная снедь, – и напрягся.

В следующий миг его лицо расплылось в обворожительной улыбке. Прикрыв ящик, он устремился навстречу госпоже Брюховец.

Суровая дама приняла знаки почтения с охотой.

– Чем это у вас пахнет, милостивый государь? – принюхиваясь, строго спросила она. Странный запах.

– Мадам, – Бричкин, заглядывая в глаза клиентке, следовал за ней к облюбованному ею стулу, – мадам, небольшой промах. Пролил чернила. Пахнут дурно: мошенников множество, невесть чего в чернила подмешивают.

Госпожу Брюховец объяснения удовлетворили, ее мясистый нос перестал дергаться.

– Как идет наше расследование? – смягчившись, спросила она замершего в поклоне Бричкина.

– Успешно, мадам, весьма и весьма успешно, – торопливо ответил тот. – Все ваши указания в точности исполняем. Результаты прекрасные – трупа Василия нигде не обнаружили. Ваше сокровище живо! Живо!

– Я тоже в этом уверена, – изрекла госпожа Брюховец. – И веру терять не могу. Муж не переживет.

– Василий ваш, скорее всего, загулял, и скоро сам вернется домой.

– Он отсутствует шестой день. Без вашей помощи он не вернется. Отчеты готовы?

Бричкин бережно передал клиентке папочку с отчетами. Она беглым взглядом пробежала страницы и бросила папку на стол.

– Все верно! Мой Василий не дурак, без боя в руки масонов или крысиных королей не дастся. Дело гораздо сложнее.

– Я весь внимание! – Бричкин убрал папочку на место, схватил перо и лист бумаги. – Готов со всевозможным рвением продолжить поиск. Благодаря вашим идеям, мадам, круг подозреваемых сужается.

– Сужается? – Клиентка недовольно нахмурилась. – Скорее, расширяется.

– Не буду спорить, – подхватил Бричкин. – Когда я служил в артиллерии...

– Довольно, – бесцеремонно прервала гневная дама. – Не время предаваться воспоминаниям. Надо действовать. Где ваша беспутная помощница? – Она оглянулась на пустующий в углу стол. – Сократите ей жалованье. Любовная связь с Крысиным Королем порядочная гадость, хотя не хуже гражданского брака.

Бричкин умильно улыбался:

– Жалованье уполовиню. Работать заставлю.

Госпожа Брюховец бросила на замершего Бричкина благосклонный взор и направила зонтик в узел галстука, подпиравшего его округлую шею.

– Вы, милостивый государь, опросите подданных Норвегии, живущих в российской столице. Они могли похитить моего Василия.

– Зачем? – Бричкин с ужасом смотрел на металлическое острие зонта.

– Вы не знаете того, что знает каждая порядочная женщина? – Госпожа Брюховец убрала зонт. – Надо не только книжки читать, но и с людьми разговаривать. Моя прачка, из семьи обрусевших скандинавов, подсказала, что норвежцы отлавливают черных, крупных котов для Фрейи.

– Фрейя? А кто это? – Бричкин лихорадочно записывал речь клиентки.

– Норвежская богиня любви. – Госпожа Брюховец поджала губы. – О богах греческих да римских глаголите, а соседских богов не знаете.

– Вы абсолютно правы, – закивал Бричкин, – народное просвещение так далеко от идеала...

– Фрейя перемещается по миру в колеснице, в которую впряжены два черных кота.

Бричкин выкатил глаза от удивления.

– Но это, наверное, коты необычные...

– Обычные слабосильны, – продолжала просвещать клиентка, – мой Василий богатырь. Могли украсть для упряжи: по всему белому свету ищут, не на каждого кота Фрейя согласится. Муж тоже так думает.

– Сейчас же устремляюсь на поиск столичных скандинавов. – Бричкин промокнул написанное. – Надеюсь, их не так много. А что прикажете делать моей беспутной помощнице?

– От нее толку мало, – согласилась госпожа Брюховец. – Дайте ей задание попроще – отправьте в цирк. Племянник считает, что циркачи, которым все равно, на чем деньги зарабатывать, отловили моего Василия. Он умный!

– Вполне могли придумать какой-нибудь номер, – закивал Бричкин. – Допустим, кот-наездник. Белая лошадь под серебряной попоной идет по кругу арены, а в седле восседает царственный Василий!

– Ужасно! И имейте в виду, я не намерена оставлять без присмотра вашу розыскную деятельность.

Бричкин вышел из-за стола, шаркнул ножкой и застыл в полупоклоне перед клиенткой. Госпожа Брюховец тяжело поднялась со стула и, близоруко сощурившись, посмотрела на Бричкина.

– Вы мне нравитесь, – сказала она угрожающе. – Вы женаты?

– Никак нет, мадам, – смутился Бричкин. – Капитала не собрал. А семья – дело ответственное.

Госпожа Брюховец милостиво протянула ему массивную руку в перчатке.

– Вам нужна вдова с капиталом. Вот ваша судьба, запомните. И отрастите усы, напрасно вы их сбрили.

Оставшись один, Бричкин обессиленно опустился на диван – сердце его бешено колотилось. Он проклинал свою излишнюю обходительность – неужели клиентка намекала ему на свое будущее вдовство? Никогда он не согласится провести лучшие годы жизни в объятиях этой сумасшедшей образины!

Он потянул носом: пахло протухшей рыбой, несвежей курицей и еще чем-то мерзким. Он черкнул несколько строк на листке бумаги и вложил послание в конверт.

Во дворе он швырнул пакет с курицей и корзиночку с рыбой в помойную яму. Испытав некоторое облегчение, он вышел на людную улицу – лето в нынешнем году было жаркое, солнце светило нещадно, и праздный взор с удовольствием скользил по белым зонтикам, причудливым шляпам, светлым платочкам. Он отдал конверт посыльному, крутившемуся у магазина, объяснил, где и как найти Марию Николаевну Муромцеву. Затем перекусил в ближайшем трактире и отправился в Гостиный, где, потоптавшись по открытой галерее второго этажа, выходившей на Садовую, решительно толкнул дверь, ведущую в лавку с игрушками. Отвергнув услуги приказчика, Софрон Ильич погрузился в изучение полок, забитых товаром – объяснить приказчику, что его интересует не товар, а его упаковка, он не мог.

Наконец Софрон Ильич углядел подходящую черную коробку с серебряной волной по боковинке. По его требованию коробку водрузили на прилавок. Приказчик обтер рукавом поверхность крышки и открыл ее. Взору Бричкина предстала внушительная кукла в розовом атласном платье с оборками, с черными локончиками и темными глазками.

– Всего пять рублей? – Брови Бричкина поползли вверх.

– Да, мсье, сущие пустяки, а какая радость для ребенка. На именины дочери наилучший подарок.

Бричкин был в смятении, он не мог решиться на такую значительную трату ради безродною кота.

– Мсье беспокоится о качестве товара? Не извольте сомневаться. Вчера забегал известный коммерсант, господин Ханопулос, сынок поставщика ковров, не погнушался купить в подарок для своей дочери.

Бричкин крякнул и полез в карман. Не видя иного способа завладеть вожделенной коробкой, он решил, что вычтет эти деньги из залога госпожи Брюховец – якобы на билеты в цирк.

Он расплатился и, держа коробку наперевес, вышел из магазина.

Он надеялся, что юная хозяйка одобрит его действия, а кукла смягчит Марии Николаевне горечь утраты, поможет забыть Рамзеса. Кукла ему и самому нравилась: она была темноглаза, как и горничная Муромцевых. Сердце его екнуло – и он вообразил, что в эту минуту Глаша вспоминает его. Чудесное настроение было испорчено самым неожиданным образом – с диким звоном и криками мимо промчалась санитарная карета, за ней бежали городовые, дворники, зеваки. Все двигались в сторону Сенной. Софрон Ильич рванул было следом, но тут же резко повернулся: у Введенской церкви, на Петербургской стороне, его ждало неотложное дело.

Доктор Коровкин был обижен, выйдя из здания Окружного суда на Литейном, он уже совершенно ничего не понимал. По собственному признанию Марии Николаевны Муромцевой, она следила за ним на Петербургской стороне и видела его с Ульяной Сохаткиной А Вирхов утверждал, что между Мурой и глупым греком существует некая романическая связь, что человек с многозначительным именем Эрос неравнодушен к младшей дочери профессора Муромцева. Испытывала ли Мария Николаевна ответные чувства к коммерсанту? Неужели у нее настолько плохой вкус? Вполне возможно. А следила она за ним, наверное, по поручению своей сестры – негласно доктор все еще считался претендентом на руку и сердце Брунгильды Николаевны Муромцевой.