– Что ты слышала о нём? – спросила Лив, не очень заботясь о том, что почти перебила подругу.

– О ком? – Жаннет уже и забыла, что они вспоминали об Артуре.

– О Вораноре, который не может пребывать в безызвестности, – Лив напомнила вампирше её собственные слова.

– Ах, да, твой братишка, – Жаннет широко улыбнулась. – Много интересных историй о нём ходит.

– Например, – Лив невольно напряглась. На миг ей показалось, что за Артуром лучше было бы оставить право на некоторую секретность.

– Даже не знаю, что тут в пример приводить, – Жаннет уперлась рукой в бок и поджала губы – это у неё было жестом задумчивости. – Да, знаешь ли, много всяких вампирских сплетен…

– В том-то и дело, что не знаю, – Лив подошла к ней в упор и заглянула в огромные синие глаза вампирши. – Я не видела его больше сотни лет. А теперь, когда он вернулся, это уже далеко не тот Артур, которого я знала в детстве. Андрэ продолжает ненавидить его, но почему? И это у них взаимно. Вот только причины мне неизвестны, как были, так и остаются.

– С этой задачкой я тебе не помогу, Лив.– посерьезнев ответила Жаннет. – Но я знаю вот что: твой братец водится с ведьмами.

Это было странно, Лив даже почувствовала, что её брови изогнулись от удивления, а глаза расширились. Ведьмы всегда сторонились вампиров. И тесные связи между ними были из ряда вон выходящим исключением. Но разве её брат похож на обычного вампира?

– Говорят, благодаря ведёмским штучкам он сколотил своё нынешнее состояние. Ведь когда Андрэ изгнал его, у него ровным счётом ничего не было, – Жаннет не была многословной в этом вопросе.

«Как и у меня», – подумала Лив. Но говорить об этом не стоило.

Почему Андрэ вообще решил взять на воспитание маленькую вампиршу из обедневшего и почти уничтоженного рода? Он говорил, что влюбился в неё уже тогда. В образ её взрослой, который узрел в будущем.

– Но я не сильно-то верю, что разбогател он из-за дружбы с ведьмами, – Жаннет задумчиво взглянула на Луну. – Многие из них не приветствуют скопления материальных ценностей и сами живут весьма скромно. Наверняка есть что-то ещё. Если узнаешь, поделись со мной, – она снова перевела взгляд на Лив. – Уж больно я люблю вампирские сплетни.

Сверху, с банкетного места, доносились мелодичные переливы кларнета. Их дополнили клавишные, а после и лёгкие ударные.

– Пойдём, посмотрим, кто играет, – предложила Лив.

Только теперь она обратила внимание, что каблуки полностью ушли в песок. Надо было разуться прежде, чем они ступили на пляж.

Жаннет тоже ухмыльнулась, глянув на свои ноги.

– Ничего, песок – не цемент, – с боевым задором сказала она. – Всё осыплется, пока мы поднимемся наверх.

За время их отсутствия, вверху, на банкетной поляне произошли перемены: музыкантов прибавилось, а вот гостей, наоборот, стало меньше. Было около трёх часов пополуночи. Неудивительно, что большинство людей под тем или иным предлогом уже откланялись.

«Наконец-то, – подумала Лив, – теперь и здесь можно дышать свободно».

Свежесть ночного воздуха почти ничего не портило. Кроме музыкантов. Лив ощущала запах пота, исходящий от усердного кларнетиста, и тот факт, что она находилась от него метров за двести, никак не спасал её.

– Не хмурь свой прелестный лобик, дорогая, – Жаннет уже успела раздобыть новый бокал вина. На сей раз белого. – Этот мальчик с дудочкой не так уж плох.

Лив содрогнулась от неожиданности, что её подловили. Да, нехорошо так гримасничать в общественном месте. Она мгновенно успокоила лицо, придав ему абсолютно беспристрастный вид.

– Не так уж плох? – переспросила Лив, теперь недовольство выказывал только её голос. – Этот худощавый, длинновязый человечек с волосами, цвета мокрого песка?

– Он самый, – Жаннет улыбалась, не сводя глаз с кларнетиста. – Думаю, когда его выступление закончится, я попрошу дать мне персональный урок игры на этом чудо-инструменте.

Лив снова поморщилась. Но на этот раз только мысленно.

– Как можно подпускать к себе человека? – она хотела, чтобы вопрос прозвучал тоже лишь мысленно, но слова вырвались сами. – Жаннет! Ты же такая роскошная женщина! Любой вампир был бы счастлив оказаться рядом с тобой. Тем более, по твоему приглашению. А ты тащишь к себе в постель человека?

Выпалив всё это Лив вдруг испугалась, что подруга обидится. Но на лице Жаннет играла всё та же озорная улыбка.

– Ах, Лив, ты ещё так юна! И так неопытна. Ты не знала никого, кроме своего Андрэ, который, уверенна, в постели не менее консервативен, чем на работе.

Лив напряженно сжала челюсти.

– Вижу, злишься, – Жаннет сделала очередной глоток и взглянула на Лив поверх бокала. – Значит, я попала в точку. Ну, ничего, консерваторы тоже бывают хороши. По крайней мере, они с завидной регулярностью исполняют свой супружеский долг.

Лив проклинала себя за то, что завязала этот разговор. Но теперь деваться было некуда. О мужчинах Жаннет любила поговорить больше всего, а они и так до сих пор болтали на совершенно посторонние темы.

– А этот паренёк горяч, – продолжала австралийка. – Сразу видно. Лет двадцать пять – шесть, – прикинула она. – Будем надеяться, у него останутся силы для достойного завершения этой прелестной ночи.

Лив заметила, что кларнетист встретился взглядом с её подругой.

«В его глазах пляшут те же бесы, что и у неё, – про себя отметила она. – Можно не сомневаться, ночь они завершат достойно».

Ей же оставалось только найти Андрэ и попросить, чтобы их самолёт поскорей взлетел в воздух. Каких-нибудь пару часов, и она окажется дома, в своей надёжной крепости. Подальше от людей с их запахами, винами и похотливыми взглядами. Там можно будет принять прохладный душ вместе с её консервативным Андрэ. Консервативным? Да что может Жаннет знать о нём?! Или… Они давно работают вместе. Ещё с тех пор, когда Лив была совсем маленькой. Слишком маленькой, чтобы быть своему мужу настоящей женой. А может быть, он знал австралийку и раньше. Она ведь говорила, что её предок был учеником Андрэ. Неважно. Конечно же, у её мужа было много женщин до неё. И, вполне возможно, Жаннет была в их числе. Андрэ мужчина, к тому же – вампир. А у вампиров любой голод чувствуется очень остро.

– Было бы глупо утверждать, что мне не понравился вкус её крови, – Лив рассказывала мужу об Анжелике.

Они стояли на веранде своего дома и смотрели, как Солнце медленно поднимается над морской гладью. – Но сам тот факт, что пришлось укусить эту милую девочку, малоприятен. Я почувствовала себя дикаркой.

– Видела вчера девушку в алом платье? – спросил Андрэ, одной рукой притягивая к себе покрепче супругу. – У неё пьют прямо из горла.

– Да, я так и подумала. На ней было подозрительно широкое колье. Но родители меня воспитывали иначе. И ты тоже. Я вот думаю об Артуре… Неужели он теперь питается, как животное?

– Милая, но он и раньше так питался, – сказал Андрэ, словно в этом не было ничего нового. – Или тебе не приходилось видеть его «за едой»?

Лив на минуту задумалась. Да, в самом деле, в детстве она никогда не видела, как ест её брат. А ей самой кровь наливали в маленькую детскую чашечку с розовыми цветочками. Она смутно помнила родителей. Сохранились лишь обрывки воспоминаний. Например, как женщина с длинными каштановыми волосами пела, сидя на подоконнике высокого окна в бабушкином доме. А за окном шёл дождь. Как сильные руки высокого мужчины подхватывали её, маленькую, и подбрасывали высоко вверх. Его лицо помнилось Лив ещё менее отчетливо, чем материнское. Мама называла дом бабушкиным. Никто не знал, имеет ли она в виду свою бабушку, или бабушку Лив и Артура. В любом случае ничья бабушка в этом доме никогда не появлялась.

Андрэ блуждал вместе с Лив по её воспоминаниям. Он знал, как она любит старинный особняк в северной Италии, но считал это место опасным для неё, так как дому было около шестисот лет, и о его существовании знало очень много вампиров. Среди которых были и киллеры. Некогда одна вампирша из семьи Лив, а, точнее, именно та самая бабушка, которой она никогда не видела, вела весьма светский образ жизни. Армая приглашала к себе огромное количество гостей, не слишком интересуясь их качеством. Жизнь была для неё большим шумным праздником, со сменами костюмов, декораций, вин, групп крови, без малейшей остановки, без будней, без строгих правил. Армая тратила огромные суммы на шелка, бархат и кружева, на серебряную посуду (развеивая для всех суеверных миф о том, что вампирам вредит серебро), на дорогие духи и восточные благовония. Каждый день для неё был днём поисков и открытий. Но всякий искатель рано или поздно открывает запретную дверь, входит в пещеру, грозящую обвалом, одним словом, находит то, чему лучше не быть найденным. В своё время у Армаи возник конфликт с вампиршей-киллером. Первая увела у второй мужа. Конфликт оказался весьма серьезным и бабушке Лив пришлось оставить Италию. Она перебралась в Новый Орлеан, где прожила полтора века. Её заставило вернуться известие о гибели дочери. Но, как только она ступила на землю Старого света, как сразу же столкнулась с собственной смертью.