…В тот погожий осенний день поезд Баку — Москва, шедший в столицу, остановился на станции Хачмас, и Алибала сошел, чтобы купить в дорогу фруктов: Хачмас славится обилием яблок, груш, слив. Окликая одного из продавцов, бегавших с полными ведрами вдоль состава, он увидел на нижней платформе худого, аккуратно одетого мужчину, который, казалось, нетерпеливо ожидал кого-то, выискивая в толпе. Что-то в лице этого человека показалось Алибале знакомым. Забыв о намерении купить фрукты, Алибала пересек путь — и чем ближе он подходил к незнакомцу, тем более убеждался, что память его не подводит.

— Дадаш, ты?!

— Пахо! — воскликнул мужчина. — Алибала? Вот так встреча! — Дадаш обежал взглядом Алибалу, его аккуратный, отутюженный костюм железнодорожника и еще более оживился. — Ты что, в этом составе работаешь?

— Да, проводником.

— Проводником? Господи, какая удача! Не поможешь ты мне, Алибала?

Алибалу ничуть не обидел прагматизм Дадаша: может, спешит человек, тут словопрения ни к чему, поезд стоит всего две-три минуты…

— Помочь? Чем помочь? Что в моих силах, готов сделать. Как не помочь, ведь мы фронтовики, в одном окопе стояли. Я, брат, не из тех, кто забывает такое. К тому же, Дадаш, если б не ты, гнили бы мои кости в Крыму… Одним словом, чем помочь?

— Да, понимаешь, надо в Москву, там ожидают друзья, не дороже тебя, но повидать надо, о встрече договорились… Да и детишкам кое-что надо бы прикупить, а заказать билет заранее не догадался, в кассе говорят: билетов нет. — Дадаш указал глазами на три огромных корзины, стоявшие поодаль. — Если сегодня не уеду, фрукты испортятся. Нельзя ли, Алибала, поехать мне этим составом?

Как это Алибала сразу не догадался, с какой просьбой обратится к нему Дадаш!

— Вагон у меня купейный, все места заняты. Да и начальника поезда нет рядом, спросить, нет ли в других вагонах свободных мест… — Алибала глянул на часы. — Поезд отправляется… Что же нам делать?

— Да возьми меня в свой вагон, а в дороге найдешь начальника поезда… Я думаю, он тебе не откажет. Фронтового товарища посадил… А билет потом оформим.

Алибала много лет не видел Дадаша. И вот такая случайная встреча… В самом деле, почему не посадить его в вагон? В пути все утрясется.

— Пошли, — Алибала подхватил две большущих корзины, доверху наполненные фруктами, закрытые сверху листьями и перетянутые шпагатом. — Ну, чего ты, Дадаш? Бери корзину и давай в вагон, а там посмотрим.

Дадаш подхватил третью корзину и поспешил за товарищем.

— Алибала, корзины тяжелые, тебе трудно, оставь одну, я донесу две, говорил он скорее из вежливости, отлично зная, что если Алибала за две корзины взялся, то обе и донесет. И действительно, Алибала даже не откликнулся, словно и не слышал Дадаша.

Они перешли путь и вышли к составу.

Вагой Алибалы стоял прямо против станции. Напарник Алибалы уже стоял на площадке. Увидев, что Алибала, надрываясь, тащит корзины, он удивленно спросил:

— Конец света наступил, что ли, Алибала? На что тебе столько фруктов?

— Сойди, Садых, возьми одну корзину, потом все объясню.

Садых, будучи значительно моложе и сильнее Алибалы, спрыгнув со ступеньки, легко поднял наверх одну корзину и взялся за другую. Дадаш, таща третью, упрекнул Алибалу, тяжело переводившего дыхание:

— Я же сказал тебе, что корзины тяжелые. Напрасно ты понес сразу две.

Садых поставил в тамбуре вторую корзину и помог Дадашу поднять третью. Он только внимательно посмотрел на Дадаша, но не стал спрашивать, кто он такой, догадавшись, что этот человек — знакомый Алибалы.

Корзины отнесли в служебное купе. Дадаш поднялся в вагон. Поезд тронулся.

Алибала был не слишком здоров и от физических нагрузок быстро слабел.

Вспотевший, он некоторое время стоял на сквознячке, чтобы скорее обсохнуть. Погода была хорошая, поезд набирал скорость, в открытые окна потянуло ветерком, и Алибала с удовольствием вдыхал настоянный на ароматах садов прохладный воздух ранней осени.

Дадаш тоже стоял у раскрытого окна, курил, выпуская дым наружу, — ему все еще не верилось, что все так хорошо обернулось как раз в ту минуту, когда он уже потерял надежду уехать. «Надо же так случиться: бывшего товарища встретил и в поезд сел. Действительно, если аллах захочет устроить твои дела, он их устроит… Главное — сесть в вагон. Алибала постарается все уладить. Если даже во всем поезде не окажется ни одного свободного места, из вагона не высадят, доеду!» — думал он.

Подошел Алибала, обмахиваясь носовым платком, сказал:

— Не беспокойся, Дадаш, в крайнем случае, уступлю тебе свое место.

— Спасибо. — Дадаш вышвырнул в окно окурок. — Не зря говорят: старый друг лучше новых двух. Не будь тебя, стоял бы я сейчас на станции… да еще пришлось бы ловить машину и ни с чем возвращаться домой.

— Ты немного подожди, Дадаш, я разнесу чай, а потом и сами чайку попьем, посидим спокойно, поговорим. Ты не представляешь, как я рад нашей встрече.

— Занимайся своими делами, не обращай на меня внимания. Я пока постою здесь. Лишь бы никто не придрался, готов так до самой Москвы ехать.

— Почему ехать так? Меня нет, что ли? Все устроится, только потерпи немного. Поедешь пока в нашем купе, а дальше будет видно.

— Ничего, Алибала, ничего, раздавай чай. Мне пока и здесь неплохо.

Алибала надел белый халат и принялся разносить чай, а Дадаш остался стоять в коридоре, любуясь местностью, через которую летел состав. Сквозь могучие деревья проступала синева моря, и соленый воздух пробивался в вагон. Хорошо!

Он стоял, вспоминая подробности неожиданной встречи, и вдруг вспомнил сказанную Алибалой фразу: «Если бы не ты, гнили бы мои кости в Крыму». Сначала он пропустил эти слова мимо ушей, не до того ему было, но теперь, когда волнение и сутолока миновали и он оказался в вагоне, они всплыли в памяти, и Дадаш подумал: что он такого сделал, что Алибала остался жив? Он хорошо помнил тот день, когда в последний раз видел Али-балу на фронте. Это было в апреле сорок четвертого года. Их часть перешла в наступление. Впереди был Сиваш. Шел проливной дождь, земля превратилась в липкую жижу, и еще до подхода к Сивашу стало казаться, что они бредут бескрайним болотом. Шли по колено в воде. Фашисты оказывали упорное сопротивление. В тяжелом бою за неприметную высотку, расположенную между двумя болотами, Алибала был ранен в правое плечо и бедро и потерял сознание. Санинструктор вытащил его с поля боя в укрытие, перевязал раны и снова ушел. Командир роты, увидев Дадаша, приказал ему доставить раненого до машины. Вдвоем с каким-то бойцом Дадаш уложил Алибалу на носилки и донес до обочины дороги, где стояла санитарная машина. Вот и все, что сделал Дадаш для Алибалы. Много или мало? Это как смотреть. Не отправь они вовремя Алибалу в медсанбат, кто знает, что было бы…

Стоя у окна, Дадаш продолжал любоваться окрестностями. Да, он тоже радовался встрече с Алибалой. Радовался вдвойне. Во-первых, встреча с фронтовым товарищем; во-вторых, он нашел нужного человека. Сколько раз ему приходилось ездить этой дорогой в Москву, и сколько мытарств он перенес в пути! А тут, оказывается, свой человек — проводник. И как это он до сих пор не встречался с ним в дороге?

Той порой Алибала, держа в каждой руке по целой грозди стаканов, разносил чай, а Садых едва успевал мыть стаканы и наполнять их душистым чаем. И всякий раз, проходя мимо Дадаша, Алибала приветливо улыбался, и Дадаш улыбался ему в ответ…